– Хлеба немного осталось, – произнесла я, порывшись во вьюке, но отложив, однако, большую часть для герцога. – Изволите отведать?

– Отчего ж нет, – довольно ответил медведь и протянул лапу за подношением. – А соли, соли не будет?

– Найдется, дядюшка, – кивнула я и вынула узелок с солью. – Вам погуще посолить или так, слегка?

– Погуще! А то мед да малина – оно хорошо, конечно, но иногда и солененького хочется… Не к лосям же на их солонцы ходить! Несолидно это, в моем-то возрасте… Ну, бывайте!

Мы двинулись дальше. Я оглянулась пару раз – медведь с удовольствием пережевывал круто посоленную горбушку, однако не забывал поглядывать по сторонам.

– Хвала всему сущему, миром разошлись, – выдохнул Волк и встряхнулся. – Он сегодня в хорошем настроении, не то задрал бы и разговаривать не стал…

Герцог молчал, а я, взглядывая вверх, никак не могла разобрать, что написано у него на лице.

– Устала? – спросил он вдруг, наклонившись ко мне. – Садись.

– Я не устала, сударь, – ответила я. – Зачем зря коня нагружать? Не бегом ведь бежим, а, считай, гуляем.

– Тогда дай руку, – негромко сказал герцог. – Держись за меня.

Не знаю, кто из нас за кого держался. Кажется, ему нужно было что-то настоящее, что-то из привычного мира… Браст не годился, он был просто конем, пусть и очень хорошим, не помогали вещи, а я… Мне хотелось надеяться, что я гожусь хоть на это.

– А вот теперь, – произнес Волк и остановился, развернувшись к нам, – теперь глядите в оба. Особенно ты, черненькая, эти-то двое ничего не заметят. И серебро держите наготове, может пригодиться. И помалкивайте. Если кто встретится – ни словечка!

И он снова потрусил вперед, а я принялась глядеть по сторонам, благо уже приноровилась смотреть и так и этак. Надо было только захотеть видеть или обычный мир, или чужой, и тогда голова не начинала кружиться… Сейчас я видела только изнанку нашего простого и понятного мира, но хоть в чаще и шмыгали какие-то странные зверюшки, которых и сравнить-то было не с чем, нас они боялись явно больше, чем мы их, и живо исчезали в зарослях.

Здесь было мрачно, куда хуже, чем в том лесу, где мы встретились с лешим, молчу уж про медвежьи владения… Будто какая-то тяжесть легла на плечи, сдавило виски, в глазах темнело, и я все сильнее хваталась за руку герцога.

– В седло, живо, – приказал он, когда я чуть не упала. – Помоги сестре…

Агата подхватила меня под руку, я кое-как поставила ногу в стремя, и герцог усадил меня перед собой.

– Ты что? – потормошила меня Агата за колено. – Ну? Скажи!

– Не знаю…

– Она видит этот лес как он есть. А людям от этого делается ох как паршиво, – серьезно сказал Волк. – Лучше закрой глаза, черненькая. Я что-то погорячился с советами. Сам справлюсь…

– Держись, – шепнул мне герцог. – Ты же сильная. Сдаться после всего, что было, недостойно тебя.

Я кивнула, не открывая глаз. Так было лучше, непомерная тяжесть начала таять.

Кажется, я задремала, потому что очнулась, когда герцог снимал меня с седла.

– Привал, – сказал он. – Все устали, а до вечера еще есть время.

– Есть-то оно есть, – ответил Волк, озираясь, – но немного. Если посветлу не выберемся, можем тут навсегда и остаться, так что отдыхайте быстрее! Я пока схожу разведаю, что вокруг творится…

Он исчез в кустах, а я наконец очнулась. В самом деле, этот лес был не для людей!

Агата подсела ко мне и протянула ленту, вернее, обрезок ткани. Похоже, отрезала от подола своей сорочки. Ну точно – видно, как кромсала, края неровные.

– Завяжи глаз, – серьезно сказала она. – Я… я так испугалась… На тебе лица не было!

– Ничего, я сильнее, чем кажусь, – улыбнулась я, затягивая узел. Так в самом деле было легче. – Спасибо.

Она только улыбнулась и протянула мне флягу. Я сделала два глотка, и мне стало намного лучше.

– Надо идти, – вынырнул из кустов Волк и понизил голос. – Здесь неподалеку водится кое-какая нечисть. Успеем засветло их гнездо проскочить – наше счастье, нет… не знаю, что будет.

– Что за нечисть? – спросил герцог.

– Кровососы, – ответил тот, взъерошившись. – Давайте-ка живее, не то я за ваши жизни гнилой шишки не дам!

На этот раз герцог, даже не спрашивая, посадил меня на холку Браста, сам сел в седло и направил коня вслед за волком.

– Лучше возьмите сестру, – попросила я шепотом, – я в порядке, сударь, в полном порядке, могу идти сама! А она…

– Надо будет, сам спешусь, а ее на коня посажу, – был ответ. – А пока сиди и помалкивай. И не хнычь!

– И не думала! – вскинулась я, увидела его улыбку и невольно улыбнулась в ответ.

– Давайте-ка поживей, – сказал Волк, принюхиваясь. – Нынче пасмурно, твари уже вышли на охоту, а летают они быстро…

Герцог ткнул коня каблуками, и тот прибавил шагу. Агата по-прежнему держалась за холку Волка, а когда тот убегал разведать дорогу, цеплялась за стремя. На лице ее была написана решимость идти до конца.

Волк в очередной раз кубарем вывалился из кустов, отфыркался от налипших на морду листьев и сипло выговорил:

– Все, пропали. Не знаю, кто им начирикал, но сюда летит вся стая… Давайте, бежим со всех ног, хоть немного оторвемся!

– В какую сторону? – отрывисто спросил герцог.

– Туда! Видишь, прогалина? За ней ручей, а там уже чужие владения, туда эти твари не полезут, побоятся! Скачи что есть сил, я попробую их задержать!

– Ну нет… – Винсент спрыгнул наземь, обнажая меч. – Ты нам помог, хотя не должен был, а теперь я тебя брошу? Нет уж… Боятся они стали?

– Не знаю. Но убить их можно, – сказал Волк, глянув на него с заметным уважением. – Я убивал, но по одной, со стаей мне не совладать.

– Ты не один, – ответил герцог, вглядываясь в сумрачное небо над кронами деревьев, а потом добавил: – Будь ты человеком, я принял бы тебя в свой отряд.

Волк не ответил.

Было тихо. Так тихо, что я слышала, как колотится у меня сердце. Потихоньку я сползла с седла наземь и кивнула сестре. Та встала рядом, держа в обеих руках по ножу – стальному и серебряному. Я тоже вооружилась, хотя что с нас было проку?

– Вот они, – шепнул Волк наконец, и мы с Агатой встрепенулись.

– Не суйтесь близко! – рявкнул герцог, и мы послушно отпрянули.

Когда налетела стая кровососов, я поняла, зачем он предупреждал: мы рисковали попасть под его замах, которым он на лету располовинивал мерзких тварей.

Они походили на помесь нетопырей с обезьянами, пожалуй: покрытое серой шерстью тело напоминало человеческое, только из плеч росли перепончатые крылья, а глядеть на страшные оскаленные морды не хотелось вовсе.

Герцог орудовал мечом так, что тянуло им залюбоваться, но нужно было следить, чтобы твари не подкрались откуда-нибудь сбоку… А они норовили так и сделать – кажется, одной я располосовала крыло, во всяком случае на ноже осталась кровь. А уж до чего они гнусно орали…

– Это был передовой отряд, – откашлялся Волк, когда волна нападающих схлынула и откатилась. Морда у него была в крови. – Скоро подоспеют остальные, а с ними нам уже не совладать. Задавят числом.

– Тогда – бегом. – Винсент вытер клинок о собственные штаны. – Вы обе – в седло!

– Нет, сударь! – я кинулась вперед и схватила его за плечи. – Нет, о чем вы говорите?! Если вы выдохнетесь на бегу, как станете отбиваться?

– Она дело говорит, – кивнул Волк. – Садись верхом и бери черненькую. Светленькую я сам вынесу, если что. Да поторопись!

Герцог молча вбросил меч в ножны, посадил меня на этот раз позади, сел в седло и пришпорил Браста. Тот пошел размашистой рысью, за которой Волк успевал, а Агата – уже нет.

– Погоди! – окликнул Волк. – Эх, зарекался же…

Я видела его человеческое воплощение, поэтому даже не дрогнула, а вот Агата ахнула, когда он, перекувырнувшись, встал на ноги человеком.

– Ты знала? – негромко спросил герцог. Я кивнула.

– Постойте, – сказала Агата, придя в себя. – Эта нечисть… Сестра, мы же читали, как ее отвлечь?