– Ну вот, – сказала фея и мановением руки распахнула высокие двери. За ними оказался залитый солнцем луг, а чуть поодаль виднелась небольшая рощица. – Здесь гуляют на приволье наши кони. Поймай шестерых и оседлай. Сбруя – вот она.

Фея указала на сложенные под деревом седла и исчезла. Я оглянулась – никаких дверей позади не было, только просторный луг, перелесок, да вон еще ручей невдалеке…

– Оседлать – это хорошо, – пробормотала я, мысленно возрадовавшись тому, что научилась-таки седлать Браста. – Только как их поймать? И кого ловить?

– Не вижу никаких лошадей, – сказала Агата, озираясь. – И следов не видать. И трава нигде не выщипана… Они, должно быть, прячутся от солнца под деревьями, как думаешь?

– Может быть, – вздохнула я, выбрала из груды сбруи пару недоуздков и кивнула: – Идем поищем.

Следов в самом деле не было. Даже тех, которые оставляет за собой любая лошадь… хотя, может, волшебные кони этим не грешат?

«Ты дура, Маргрит!» – спохватилась я. Я же могу видеть невидимое! Ведь больше всего я опасалась, как бы фея не обнаружила подарок своей соперницы да не лишила этой способности… с глазом вместе. Но то ли она не ожидала подвоха, то ли в чертогах фей было рассеяно столько волшебства, что такая мелочь осталась незамеченной. Главное, я по-прежнему могла разглядеть то, что обычному человеку увидеть не под силу.

Вот и теперь, сдвинув повязку, я приметила движение под деревьями.

– Вон они, – шепотом сказала я Агате. – Видишь большое раздвоенное дерево? Вот рядом с ним они и стоят, должно быть, отдыхают.

– Я не вижу, – шепнула она в ответ.

– Ты и не сможешь. Главное, я вижу… Только, сестра, это очень странные лошади…

Один конь поднял голову, заслышав нас, и насторожил уши. Я невольно попятилась: он был, пожалуй, побольше Браста, и стати у него были не совсем лошадиные. Чудилось в движениях этого животного что-то кошачье, а может, и змеиное. И глаза у него были не лошадиные – желтые, с вертикальными зрачками. А уж когда конь предупреждающе заржал и топнул копытом – не подходи, мол, – я разглядела, что и зубы у него как у хищника, и пасть такая, что голову человеку ему будет откусить легче легкого.

Все это я и пересказала Агате, не торопясь подходить ближе.

– Вот так дела… – произнесла она. – И как же быть? Не затопчут, так съедят! Помнишь миф про древнего царя? У него были хищные кобылицы…

– Помню, но мы-то с тобой не великие герои, чтобы укрощать их силой… Может, подманить как-нибудь?

– Обычную лошадь можно было бы приманить на хлеб или на яблоко, например, – Агата вынула из кармана и показала мне сморщенное яблоко, видно, с той дикой яблони, что указала нам дорогу. – Но если ты говоришь, они зубастые…

– Мясо! – осенило меня, я скинула с плеч котомку и зарылась в нее. – Мы же взяли с собой припасы, тут немного, но… обойдемся. Ну-ка, порежь помельче, а я попробую подойти поближе!

– Ты уж поосторожней, Маргрит! – попросила Агата, кромсая солонину небольшими кусочками.

Я взяла парочку на ладонь и медленно пошла к лошадям. Те заволновались, переступая на месте, но бежать не торопились.

Тот жеребец, видно, вожак, шумно фыркнул, втягивая воздух ноздрями, вытянул шею, принюхиваясь, и пошел ко мне навстречу.

Вблизи он еще меньше походил на лошадь, даже шерсть его была скорее как у большой дикой кошки, чем как у коня. Но ладно, главное, подачку он взял губами, а не оттяпал с рукою вместе и сжевал с заметным удовольствием. Я тем временем успела схватить его за гриву и нацепить недоуздок.

– Сестра, я его вижу! – вскрикнула вдруг Агата, чуть не разроняв приманку.

– Это, должно быть, волшебная сбруя, – подумав, решила я и покрепче привязала жеребца к дереву. Тот недовольно фыркнул, но смирился. – Иди сюда и неси недоуздки, сперва переловим, потом будем седлать!

Похоже, увидев, что вожака взнуздали, остальные лошади не стали привередничать, и на приманку подошли, пусть и не сразу. Было их, кстати, семь, и хоть седьмого я угостила – это был совсем молодой конек, почти жеребенок, – ему сбруи не полагалось.

Ну а дальше началась потеха… Богато украшенные седла весили порядочно, и взгромоздить их на спину коню было не так-то просто. Вожак дал себя оседлать вполне спокойно, а вот остальные мудрили. Одна кобыла вертелась так, что я трижды роняла седло. Другая хитро раздувала бока, не давая затянуть подпругу, пока не получила коленом под ребра – я видала, как водовоз запрягал своего мерина, у которого имелась вредная привычка вот так вот надуваться. От молодого жеребчика я едва не схлопотала копытом в лоб, а еще один так скалился, что уздечку я на него надевала, всерьез опасаясь быть искусанной. Ну хоть последний оказался смирным, и я, уже вконец измотанная, как следует затянула ремни и застегнула все нужные пряжки на сбруе.

– Глотни воды, – сунула мне флягу Агата.

– Не надо, побереги, – мотнула я головой и утерла пот со лба. – Неизвестно, надолго ли мы тут, а ты же помнишь, тут лучше даже из ручья не умываться. А то руки сполоснешь, а потом забудешься и палец оближешь, вот и все.

– Я думала, это только об угощении, – задумчиво произнесла сестра.

– Кто его знает, лучше не рисковать… Эй, фея! – позвала я и поправила повязку. Солнце здесь уже клонилось закату, вот сколько мы провозились с лошадьми. – Прими работу!

Стало прохладнее, когда она снова появилась – словно пляшущие в солнечном луче пылинки вдруг собрались в человеческую фигуру.

– Не ожидала от тебя такой прыти, – произнесла фея, погладив ближайшую лошадь. – Ты знаешь какой-то секрет?

– Я помогала на конюшне, – ответила я. – Так скажи, я справилась с первым заданием?

– Да, – с явной неохотой произнесла она. – Признаться, я рассчитывала, что ты останешься без головы. Или без руки. В любом случае – умрешь…

– Я так и думала.

– Идем за мной, – велела она. – Покажу, что делать дальше.

– А кони? Так и останутся привязанными?

– Их заберут мои слуги. Идем же!

И снова была бесконечная анфилада залов, от которой закружилась голова, еще одни двери – и цветущий сад за ними.

Вокруг цвели розы – множество роз, совсем крохотных и гигантских, обвивающих древесные стволы… да и у самих розовых кустов ветви были толщиной с хорошее дерево! Мелькали в траве ромашки и незабудки, дикие травы соседствовали с ухоженными гортензиями и вовсе не знакомыми цветами. Что вот это за дерево, с ветвей которого свисают до самой земли лиловые, белые, розовые гроздья душистых цветов? А вон то? Вроде бы вишня, но отчего цветки почти красные? Это сирень, а вот жасмин… Только почему все цветет одновременно? Впрочем, это же волшебный сад, подумала я. Здесь, должно быть, феи могут заставить цвести подснежники – вон их целая поляна – одновременно с астрами и хризантемами.

– Гляди, – кивнула фея.

Посреди полянки на беломраморном постаменте стояла большая золоченая клетка (может быть, и просто золотая). В ней легко поместились бы несколько человек, но, судя по жердочкам внутри, клетка была птичьей.

– Кто-то не запер дверцу, и птицы разлетелись, – сказала фея. – Поймай – их две дюжины – и верни в клетку. Да смотри не попорти оперение!

С этими словами она вновь исчезла, а мы с Агатой огляделись. Сад, похоже, был огромен, аллеи уходили вдаль и терялись в зеленой прохладе, а от запаха цветов голова шла кругом.

Я снова сдвинула повязку и огляделась. Нет, не помогло. Сад был просто садом, никаких птиц я не увидела. Значит, фея придумала что-то еще, невидимые кони уже казались мне сущим пустяком!

– Смотри! – Агата потянула меня за рукав. – Вон там. Куст сирени, а под ним алые розы. Видишь? Ну присмотрись!

Я моргнула и вдруг прозрела – это были вовсе не розы! Это на ветке пристроилась птица в зеленом с сиреневым оперенье, свесив длинный пышный хвост в крупных алых пятнах, и сделалась невидимой! Только как ее поймать?

Я попыталась крадучись подобраться ближе, но птица перепорхнула выше, сложила хвост и притворилась на этот раз помесью сирени с жасмином. Ну не за этот хвост же ее было хватать – вырвется, а я останусь с перьями в руках.