Но он не заботился о нем, поэтому просто выбросил это из памяти.
Чу Ваньнин вернулся в свою комнату и лег, не снимая одежды. Не в силах уснуть, просто лежал, широко открыв глаза, лицом к стене. Он потерял слишком много крови и духовной энергии, а учитывая, что со вчерашнего дня он ничего толком не ел и его желудок был давно пуст, самочувствие Чу Ваньнина было самым что ни на есть отвратительным.
Этот мужчина вообще не знал, как о себе позаботиться. Когда он был в плохом настроении, то ничего не ел, словно гнев мог наполнить его желудок и прокормить его. Он и сам не мог понять из-за чего сейчас злится. Точнее, не хотел понимать.
Но в тишине перед его взглядом возникло одно конкретное лицо: уголки губ мягко изогнулись в ослепительной улыбке, рассеянный свет мерцает в паре ясных черных глаз с легким фиолетовым оттенком. Такой теплый и уютный, с завораживающей легкой ленцой. Чу Ваньнин вцепился в одеяло так, что суставы на пальцах побелели. Он не хотел погружаться в фантазии, поэтому зажмурился в попытке убежать от этого беззаботно улыбающегося лица.
Но стоило ему закрыть глаза, и воспоминания нахлынули и захлестнули его, словно прилив…
В первый раз он увидел Мо Жаня около Пагоды Тунтянь[26.2] на Пике Сышэн.
В тот день все двадцать старейшин ордена собрались вместе под нещадно палящим солнцем и тихо переговаривались между собой. Старейшина Юйхэн, естественно, стоял отдельно. Он был не настолько глуп, чтобы жариться на солнце с остальными. Вместо этого он в одиночестве спрятался под цветущим деревом и увлеченно проверял гибкость своего нового изобретения — втягивающегося когтя из черного металла, который можно было надеть на палец руки.
Конечно, сам он не нуждался в таких вещах и хотел выковать эти закаленные железные когти для не отличающихся большим духовным потенциалом учеников нижнего уровня Пика Сышэн.
Нижнее Царство мира совершенствования граничило с Призрачным Царством, поэтому эти земли часто подвергались нападениям злых духов. Нередко ученики получали серьезные травмы или даже лишались жизни. Чу Ваньнин, не распространяясь об этом, давно работал над защитным оружием для простых людей, которое было бы достаточно мобильным, удобным и легким в освоении.
Между тем собравшиеся вместе старейшины скрашивали ожидание болтовней.
— Вы слышали? Этот давно потерянный племянник главы ордена — единственный, кто выжил после пожара в том доме развлечений. Если бы глава опоздал хоть на миг, его племянник превратился бы в горстку пепла. Этот ребенок и правда очень удачлив.
— Должно быть, его защищал дух его покойного отца. Это так ужасно — остаться сиротой и уже в столь раннем возрасте пережить столько трудностей и лишений, эх…
— Ребенка ведь зовут Мо Жань? Ему пятнадцать, верно? Значит, пришло его время получить официальное имя. Или у него оно уже есть?
— Старейшина Сюаньцзи, этот ребенок вырос в доме развлечений — ему повезло, что у него вообще есть имя, не говоря уже об официальном.
— Я слышал, что глава ордена уже подбирает варианты второго имени. Осталось только определиться. Интересно, на каком он в итоге остановится.
— Уважаемый глава, конечно, очень заботится о своем племяннике.
— Скажешь тоже! Не только глава, но и госпожа всем сердцем обожает его. Хе-хе, вероятно, единственный человек во всем Пике Сышэн, который ему не рад — это наш собственный Любимец Небес.
— Старейшина Таньлан[26.3]! Следите за словами!
— Ха-ха, конечно, я просто оговорился! Наш Любимец Небес настолько талантлив, что его самодовольство плещет через край. Не уважая старших, он праздно слоняется весь день, прожигая жизнь на глупости, и, рожденный в богатстве и почете, действительно не знает, что такое дисциплина и самоконтроль.
— Старейшина Таньлан, похоже, вы сегодня перебрали с выпивкой…
Человек рядом с ним многозначительно указал подбородком на стоявшего в отдалении Чу Ваньнина. Смысл этого жеста был очевиден. Любимец Небес Сюэ Мэн был личным учеником Чу Ваньнина. Разве сказать, что Сюэ Мэну не хватало дисциплины, не было косвенным оскорблением Чу Ваньнина как его учителя?
Обладая талантами и внешностью небожителя, старейшина Юйхэн обычно выглядел отстраненным и далеким от дел суетного мира, но все знали о его скверном характере. Если кто-то по неосторожности задевал его за живое, тому можно было сразу переодеваться в чистое и ждать, пока его забьют до смерти.
Чу Ваньнин слышал каждое сказанное ими слово, но ему было лень реагировать на пустую болтовню других старейшин. Мнение людей о нем было куда менее интересно, чем насечки, нанесенные им на коготь.
Коготь был не так уж плох, однако ему все еще не хватало прочности. Если попадется особенно толстокожий демон, вряд ли даже при помощи такого когтя удастся пробить его шкуру с первого удара. Когда он вернется к себе, для улучшения стоит попробовать добавить немного порошка из драконьей кости.
Заметив, что Чу Ваньнин не реагирует, другие старейшины немного расслабились и вернулись к своей болтовне.
— Неужели глава ордена собрал всех нас сегодня, чтобы выбрать учителя для молодого господина Мо?
— Странно, а почему глава сам не возьмется за его обучение?
— Можно предположить, что врожденный потенциал этого юного племянника несовместим с методом воспитания главы[26.4], — пробормотал кто-то. — Но даже если и так, не слишком ли это — собрать всех старейшин, чтобы молодой господин мог выбирать?
Старейшина Луцунь тихо вздохнул и, откинул за спину свои прекрасные блестящие длинные волосы, удрученно посетовал:
— Сейчас ваш покорный слуга чувствует себя вилком самой дешевой капусты, выложенной на стол в ожидании, пока юный хозяин Мо придет и сделает выбор.
Все собравшиеся сочли за лучшее промолчать.
Все-таки этот женоподобный старейшина мог бы и придержать свой язык, не высказывая вот так в лоб эту нелицеприятную правду?
Они ждали довольно долго, пока глава вместе со следовавшим за ним по пятам юношей поднялся по трем тысячам ступеней, чтобы оказаться перед пагодой Тунтянь.
Чу Ваньнин удостоил их лишь мимолетным взглядом и снова отвернулся, чтобы продолжить изучать свой коготь.
Стоит упомянуть, что само принятие учителем ученика на Пике Сышэн довольно сильно отличалось от принятого во всех прочих духовных школах. В мире совершенствования была устоявшаяся традиция, когда учитель сам подбирал себе того, кто подойдет ему лучше всего. Сделав выбор, он возлагал руку на голову нового ученика и говорил: «молодой человек, я вижу в тебе хороший духовный потенциал, поэтому отныне ты будешь моим учеником». В такой ситуации ученик не имел ни единого шанса отказаться.
Бывало и такое, что наставник в ордене мог просто презрительно махнуть рукавом с холодной насмешкой заявить: «молодой человек, у тебя слишком высокий лоб, слишком тусклые глаза, череп слишком сильно выпирает, с такой внешностью ты не можешь стать моим учеником. У нас разные судьбы, я не приму тебя в ученики». И ученика не было не единого шанса проявить себя, прежде чем учитель вскакивал на меч и уносился в небесную даль быстрее убегающей собаки.
На Пике Сышэн было все по-другому: учитель и ученик выбирали друг друга.
Что это значит?
На Пике Сышэн было двадцать старейшин. Когда новый ученик вступал в орден, он сначала проводил некоторое время, живя и работая над собой рядом с ними. Сравнив старейшин и взвесив свои возможности, он мог передать письмо о намерениях тому наставнику, которого считал подходящим, тем самым выражая свое желание искать ученичества.
Если старейшина принимал его, то все складывалось идеально.
Если старейшина отказывал, ученик мог продолжать настаивать до тех пор, пока не сдастся наставник либо пока не отступится сам ученик.
На первый взгляд старейшина Чу Ваньнин был исключительно талантлив и красив, поэтому можно было ожидать, что в любое время дня и ночи его двор до краев будет заполнен учениками, неустанно засыпающими его приглашениями стать их наставником. Но в реальности все было совсем иначе.
