Трещина в небе все увеличивалась в размерах.

Столетиями томящиеся в мире мертвых призраки, наконец, получили шанс вырваться на волю и теперь, подобно песчаной буре и проливному дождю, падали на землю, смешавшись с мертвецами из города Цайде, которые один за другим освобождались от оков Тяньвэнь. Безумная и ужасающая картина. При этом воздух наполнился оглушительной мешаниной звуков, словно в котел с кипящим маслом плеснули воды. Подобно саранче, уничтожающей посевы, призраки кидались на живых и пожирали их. Ученики Пика Сышэн еще держали строй, но люди Жуфэн и Усадьбы Битань были рассеяны. Многие залитые кровью заклинатели рыдали от ужаса, не в силах избежать смертоносного призрачного вихря.

Чу Ваньнин был слишком далеко, чтобы Мо Жань мог понять, в каком он состоянии.

Он случайно увидел Е Ванси и Наньгун Сы в бушующем море людей. Эти двое, несмотря на все былые разногласия, двигались потрясающе слаженно.

Он наблюдал, как Е Ванси отбросил длинный меч, и в его руке в синем сиянии материализовался длинный лук, такой же как у Наньгун Сы. Они оглянулись друг на друга, а потом, на мгновение соприкоснувшись плечами, устремились в разные стороны, расстреливая своими заговоренными стрелами самые большие скопления мертвецов.

Свист!

Два человека почти одновременно спустили тетивы, и со звуком, похожим на крик диких гусей, множество стрел с белым оперением взлетели в воздух. Эти стрелы летели быстрее ветра и, пронзая попавшихся на пути призраков, разрывали их духовную сущности на части.

Наньгун Сы с гордым видом протянул руку к колчану за новой стрелой, но его рука ухватила пустоту.

— Больше нет?

— Вот, — не дожидаясь, пока он опять вспылит, Е Ванси бросил ему пучок белых стрел. — Ты всегда забываешь взять запас.

— Хм… — Наньгун Сы фыркнул, но ситуация была критической, и сейчас ему было не до гарцевания перед Е Ванси. Так что он просто взял стрелы, и эти двое снова ринулись в бой.

Полчаса пролетели как миг. Хотя первая волна призраков была уничтожена, но из Царства мертвых их пришло еще больше.

Ли Усинь, одним ударом развеяв больше десятка душ, повернулся и крикнул Сюэ Чжэнъюну:

— Так больше нельзя, мы не выдержим! Пусть ваши люди восстановят барьер!

Сюэ Чжэнъюн посмотрел в сторону Цайде. С четырех сторон света город был огорожен четырьмя сияющими золотом массивами.

Он перевел дыхание и сердито ответил:

— Легко сказать! Вы можете восстановить барьер? Или у вас остались люди, которые могут это сделать?

— Я… — лицо Ли Усиня потемнело от гнева. — Моя школа не специализируется на барьерных чарах.

— Тогда заткнитесь! Думаете, можете сделать больше Юйхэна? Чу Ваньнин держит те четыре массива, чтобы мертвые и духи не смогли вырваться наружу и не вырезали всех живых в этих землях. Если уж совершенствующиеся не могут справиться, обычные люди не смогут оказать им никакого сопротивления!

— Лучше уж допустить смерть простых людей, чем хаос в мире совершенствующихся. Если не прикажете своим людям починить барьер и закрыть эту трещину, боюсь, это никогда не закончится!

Сюэ Чжэнъюн яростно взмахнул своим стальным веером. Порожденный им порыв ледяного ветра как будто специально задел щеку Ли Усиня.

— Считаете, что ради выживания элиты Верхнего Царства можно пожертвовать всеми людьми Нижнего Царства?

— Не говорите ерунды! Иногда надо уступить пешку, чтобы сохранить ладью! Если бы раскол случился в моей школе, я бы, не задумываясь, пожертвовал им, чтобы сохранить спокойствие во всем мире.

— Отличные слова! И ведь глава Ли может говорить их безо всякого смущения! — Сюэ Чжэнъюн гневно рассмеялся, его тигриный взгляд презрительно скользнул по Ли Усиню. — Вход в Призрачное Царство находится в моих землях, и никогда не переместится в Усадьбу Битань. Похоже, эти земли и Пик Сышэн могут быть разрушены десятки тысяч раз, ради того, чтобы защитить мир и покой во всем вашем мире. Глава Ли, а вы прирожденный оратор!

Они сражались и сражались, и, когда ситуация стала почти безвыходной, люди внезапно увидели в западной стороне небосклона ослепительно белое сияние.

Прежде, чем выжившие смогли понять, друзья это или враги, они услышали, как из-за облаков полилась музыка, которая вмиг перекрыла завывание ветра и шум ливня. Мелодия, рожденная перебором струн, упала с небес на землю, подобно тысячам ледяных стрел и огненных мечей. Хотя люди все еще не могли увидеть источник, в этих звуках каждый мог услышать ржание коней боевой кавалерии, сияние тысяч заговоренных мечей, огонь сигнальных маяков и камень крепостных стен.

Куньлуньский Дворец Тасюэ!

Сюэ Чжэнъюн поднял глаза и посмотрел на снежно-белое облако, которое стремительно приближалось к ним. Наконец, он смог рассмотреть летящих на мечах людей. Все они были одеты в невесомые одежды цвета снега и утреннего тумана, белизну которых лишь подчеркивали парящие вокруг них лепестки персиковых цветов. И мужчины, и женщины выглядели слишком нежными на вид, мало кому можно было дать больше двадцати лет.

Люди из Дворца Тасюэ сидели или стояли на мечах, удерживая в руках музыкальные инструменты. У половины в руках были пипы[95.2]. Остальные склонились над гуцинями. Слившиеся в единую какофонию оглушительно-громкие и очень тихие, протяжные и отрывистые, чистые и глухие звуки пролились с небес, заставив всех злых духов и живых мертвецов плакать кровавыми слезами, не в силах вырваться из клетки этой сводящей с ума мелодии.

Людей из Дворца Тасюэ возглавлял юноша со светло-русыми волосами, глазами цвета зеленого нефрита и совершенными чертами лица. Он был одет в снежные одежды, белизна которых оттенялась прозрачным, как вода, камнем на его лбу, распахнутый ворот открывал тонкую шею, похожую на горлышко фарфоровой бутылки. Из-за того, что в горах Куньлунь всегда было холодно, на верхние одежды было накинуто манто из белой лисы, придававшее его облику еще большее изящество.

В руках он держал изящную пипу. Нахмурясь, юноша провел пальцами по струнам. Бесчисленные персиковые лепестки, кружащиеся вокруг него, начали свой танец, следуя за наигрываемой им мелодией.

— Четыре моря страдают от божественного ветра. Тысячелетиями благословение свыше отправиться в обитель бессмертных. Боевая броня сияет ярче солнца. Сегодня настало время для великого подвига[95.3].

Звук лютни затих. Юноша посмотрел на Сюэ Чжэнъюна и других совершенствующихся, и открыл рот, чтобы произнести речь, как вдруг издалека раздался гневный окрик:

— Мэй Ханьсюэ! Что ты здесь забыл, сукин сын?! — это был Сюэ Мэн. Он бросился к тому месту, над которым завис меч Мэй Ханьсюэ, и, задрав голову, продолжил его поносить. — Почему Куньлуньский Дворец Тасюэ отправил к нам на помощь такого безответственного идиота?!

Е Ванси оглянулся на звук брани. Увидев молодого человека в снежных одеждах, окруженного водоворотом персиковых лепестков, он тоже разозлился.

— … Это он?

— Что? Ты тоже его знаешь? — спросил Наньгун Сы.

— Не совсем, — Е Ванси тоже был не рад встрече с Мэй Ханьсюэ, хотя и не стал браниться, как Сюэ Мэн. Отвернувшись, он бросил лишь два слова. — Мы дрались.

— О, и как он? — по-настоящему заинтересовался Наньгун Сы.

Е Ванси холодно усмехнулся:

— Прятался за женские юбки. Как сам-то думаешь?

Наньгун Сы: — ...

Автору есть что сказать:

тема для обсуждения!

Прошлая жизнь превратила нормального человека в собаку. Стоило Небесам треснуть, как черный хаски Тасянь-Цзюнь снова поднял голову.

Неудивительно, что Е Ванси говорил с таким презрением. Мэй Ханьсюэ был тем самым «старшим братом», что провоцировал бесчисленные споры между девушками в Персиковом Источнике.

Странно, в начале ему показалось, что перед ним кто-то сильный. Кто бы мог подумать, что это всего лишь никчемный жиголо? Наньгун Сы тут же потерял к нему интерес и бросился в бой.