Миссия по искоренению зла, которую поручил ему дядя, была связана со странными событиями в городке Цайде[10.5], о расследовании которых попросил местный торговец по фамилии Чэнь. На самом деле для него не имело значения, что за демоны там мутили воду, куда важнее то, что в прошлой жизни именно в Цайде, попав в мире иллюзий под демонические чары, он потерял рассудок настолько, что насильно поцеловал Ши Мэя. Это был тот редкий случай, когда Мо Жаню удалось стать настолько близким с Ши Мэем, так что при мысли о повторении этого волнующего опыта он чуть голову не потерял от восторга.
По причине того, что в момент поцелуя он находился под злыми чарами, Ши Мэй даже не мог на него злиться. Поцелуй на халяву и без всяких последствий! Просто целуй — и не плати!
Мо Жань счастливо сощурился. Он даже не возражал, что эту миссию возглавит Чу Ваньнин и ему придется работать вместе с ним.
Искоренением нечисти пусть занимается Учитель, а он займется соблазнением любимого мужчины. Идеальный расклад, так с чего ему отказываться?
Он доложил Учителю, что пригласил Ши Мэя оказать ему поддержку на его первом задании, после чего трое мужчин на резвых скакунах отправились в городок Цайде, где в последнее время разбушевались злые духи.
Этот город славился своей парфюмерией и название свое получил от того, что на десятки километров вокруг него раскинулись цветочные поля, над которыми кружились разноцветные бабочки.
Когда троица заклинателей въехала в город, было уже довольно поздно, однако на въезде оказалось многолюдно и где-то неподалеку слышалась музыка. Из переулка вышла процессия одетых в красное музыкантов, играющих на зурнах[10.6].
Ши Мэй удивился:
— Это свадебная процессия? Но почему ночью?
— Это посмертная свадьба[10.7], — ответил Чу Ваньнин.
Посмертную свадьбу, называемую также «призрачной свадьбой» или «браком для трупов», было принято проводить между рано отошедшими в мир иной неженатыми юношами и незамужними девушками. Такой брак был обычным делом в бедных поселениях, где люди мерли как мухи, не дожив до зрелости. Учитывая, насколько процветающим городком был этот Цайде, найти за небольшую плату посмертного супруга или супругу не составляло особого труда и было самым обычным делом.
Брачная процессия была разделена на две шеренги: в одной люди несли полотна натурального шелка и парчу, а в другой — пачки ритуальных бумажных денег и бутафорские золотые слитки. Между этими шеренгами восемь крепких мужчин несли большой паланкин, оформленный в красных и белых тонах. Освещенная золотыми фонарями огромная вереница людей медленно покидала пригород.
Мо Жань и его спутники натянули поводья и прижались к обочине, чтобы пропустить процессию посмертной свадьбы. Когда паланкин приблизился, стало видно, что внутри сидит не живая женщина, а призрачная невеста из папье-маше. На ее щедро напудренном «лице» выделялись ярко-алые губы и две красные полоски на щеках, отчего нарисованная улыбка казалась пугающей зловещей усмешкой.
— Что за дурацкий обычай у людей в этом поселении? Бросают деньги на ветер, — прошептал Мо Жань.
Чу Ваньнин ответил:
— Люди Цайде очень серьезно относятся к геомантии[10.8] и считают, что в семье не должно быть одиноких могил, иначе одинокие души не смогут обрести покой и будут приносить несчастья в отчий дом.
— …Но ведь это пустое суеверие?
— Горожане искренне верят в это.
— Ох, ну да. Цайде существует уже несколько сотен лет, и если я попробую сказать, что то, во что они верят — всего лишь суеверие, думаю, они просто не смогут этого принять.
Ши Мэй очень тихо спросил:
— А куда направляется эта процессия посмертной свадьбы?
Чу Ваньнин ответил ему:
— Только что мы проезжали мимо местного храма. На входе нет статуи святого, над воротами наклеена надпись «двойное счастье[10.9]», а алтарь для подношений завален красным атласом, поверх которого, кажется, были надписи «брак, освященный Небесами», «гармоничный брак в загробном мире» и в том же духе. Думается мне, именно туда они и идут.
— Я тоже заметил тот храм, — задумался Ши Мэй. — Учитель, вы думаете, здесь поклоняются призрачному распорядителю церемоний?
— Верно.
Призрачный распорядитель брачной церемонии — выдуманный в народе образ наполовину духа, наполовину божества. Люди верили, что для свадьбы душ умерших необходимо соблюдать все традиционные обряды, включая сватовство, обмен подарками, подписание брачного обязательства, и, конечно, такой брак также должен был скрепить распорядитель церемонии. По причине того, что обычай посмертной свадьбы в Цайде получил очень широкое распространение, в храме рядом с кладбищем жители установили позолоченную статую призрачной госпожи — распорядительницы церемонии бракосочетания. Семьи, что решили провести посмертную свадьбу своих родственников, перед захоронением были обязаны сначала отнести «невесту» в храм, чтобы поклониться и принести дары.
Редко выдастся шанс посмотреть на такую абсурдную сцену, поэтому Мо Жань увлеченно наблюдал за процессией, но Чу Ваньнин лишь мельком взглянул на нее и, повернув лошадь, распорядился:
— Поехали, посмотрим, что за духи преследуют почтенное семейство.
— Три уважаемых бессмертных господина, жизнь моя полна горестей! Но, слава небесам, вы наконец приехали! Если бы никто так и не занялся нашей бедой, я бы просто утратил смысл жизни!
Человек, который попросил Пик Сышэн помочь ему избавиться от атаковавших его дом злых духов, был самым богатым торговцем города по фамилии Чэнь.
Промышляющая торговлей косметической пудрой семья Чэнь включала, помимо хозяина и хозяйки, четыре сына и одну дочь. Когда старший сын женился, его жене пришлось не по нраву жить в большой шумной семье и она вместе с мужем решила переехать и проживать отдельно. Кичась своим богатством, семья Чэнь купила большой участок земли у подножия горы Бэйшань[10.10] с природным горячим источником, что было несомненным преимуществом.
В день, когда рабочие расчищали площадку для заложения фундамента дома, железная лопата одного из них наткнулась на что-то твердое. Старшая невестка подошла посмотреть, что там, и тут же упала в обморок: там был зарыт совершенно новый, выкрашенный в красный цвет гроб!
В пригороде Цайде был участок земли, отведенный под общее кладбище, где хоронили всех умерших горожан, поэтому было непонятно, как одинокий гроб кроваво-алого цвета без могилы и надгробия оказался на горе Бэйшань.
Они не осмелились продолжить копать и тут же закидали гроб землей, но было поздно. С тех пор в семье Чэнь стали происходить ужасные вещи.
— Первой была моя сноха, — пожаловался хозяин Чэнь. — Увидев гроб, она так испугалась, что у нее случился выкидыш. Следующим стал мой сын. Он отправился в горы, чтобы собрать лекарственные травы для лечения жены, поскользнулся и упал. Когда у подножия горы его нашли рыбаки, он был уже мертв… ах! — похоже, у старика перехватило дыхание, и он не смог продолжать, лишь махнул рукой.
Госпожа Чэнь утерла платком выступившие слезы и продолжила его рассказ:
— Мой муж все верно рассказал. В течение нескольких месяцев с нашими сыновьями стали происходить несчастья: один за другим они погибали при странных обстоятельствах. Так, из четверых сыновей мы уже потеряли троих!
Чу Ваньнин нахмурился. Его взгляд скользнул с супругов Чэнь на их побледневшего младшего сына. Парню было лет пятнадцать-шестнадцать, а значит, он был того же возраста, что и Мо Жань. Смазливое лицо парнишки исказилось в гримасе страха.
— Можете рассказать, как других ваших сыновей… не стало? — спросил Ши Мэй.
