Мэй Ханьсюэ беспомощно посмотрел на Сюэ Мэна, но видя, что тот игнорирует его, нахмурился и коснулся струн цитры. Сотни совершенствующихся из Дворца Тасюэ замерли, услышав эти звуки, а потом поспешили занять свои позиции...

— Цини, играйте «Песнь сияющего нефрита», пипы — «Танец сломанных барьеров».

По его команде люди, перебирающие струны, сменили мелодию. Бесчисленные звуки, похожие на бой барабанов и перезвон колоколов, вознеслись к небу, пронзая грозовые облака.

Призраки и мертвецы перестали сражаться. Вытянув шеи, они крутили головами, совершенно потеряв ориентацию в пространстве.

Ли Усинь, увидев подобное проявление силы, вспомнил, что люди из Куньлуньского Дворца Тасюэ сильны не только в музыке, но и хорошо знают, как чинить границу между мирами живых и мертвых[96.1].

Вне себя от радости глава Усадьбы Битань поднял голову и крикнул:

— Племянник Мэй, ты сможешь починить этот небесный разлом?

Мэй Ханьсюэ, проигнорировав тошнотворно фамильярное обращение, ответил:

— Моей силы не хватит, чтобы восстановить подобный разлом.

— Ах… это... — Ли Усинь побледнел, взмахнул рукавами и вздохнул, — увы!

— Ханьсюэ, а что насчет четырехгранного барьера вокруг города Цайде? Сможешь поддерживать его?

Эти слова произнес Сюэ Чжэнъюн. Из-за давней дружбы Пика Сышэн и Дворца Тасюэ Мэй Ханьсюэ сразу узнал знакомого. Аккуратно придерживая пипу, он вежливо поклонился и ответил:

— Позвольте мне попробовать.

— Отлично! — обрадовался Сюэ Чжэнъюн, — если возьмешь на себя поддержку четырехгранного барьера, то эта нечисть не сможет вырваться наружу и мы вытащим оттуда Юйхэна...

— Старейшину Юйхэна?

— Ах, вот же моя дырявая память! Я забыл, что ты никогда раньше не видел Юйхэна. Но не важно, ты узнаешь его, когда доберешься туда. Он сейчас поддерживает барьер.

— Хорошо, — спокойно ответил Мэй Ханьсюэ. Траектория движения его меча изменилась, и он, подобно падающей звезде, направился к городу Цайде.

Наньгун Сы схватил сразу три стрелы и с огромной скоростью отправил их в трех направлениях. Скользящий мимо на своем мече Мэй Ханьсюэ с грацией лебедя легко увернулся от пролетающей мимо стрелы. Когда Наньгун Сы увидел, как быстро люди из Дворца Тасюэ теснят врага, он удивленно спросил у Е Ванси:

— Этот человек настолько силен! Как ты мог обозвать его жиголо[96.2], прячущимся за юбками женщин?

— ... — Е Ванси тоже был сбит с толку, но в тот момент промедление могло бы стоить ему жизни, поэтому, не думая особо, он ответил Наньгун Сы:

— В то время, должно быть, он дразнил меня и не дрался в полную силу.

А потом их затянула битва, и стало не до разговоров.

К этому времени на место небесного разлома уже прибыли четыре из десяти великих духовных школ, однако им все еще не удалось взять ситуацию под контроль.

Хотя мертвецы на земле застыли от музыки Дворца Тасюэ, из дыры, ведущей в Призрачное Царство, появлялось все больше злых духов. Все воины с горного хребта Куньлунь были в воздухе и не могли защитить себя, не прервав магическую мелодию. Поэтому призраки бросились к ним сквозь облака, пытаясь разрушить их построение.

У учеников Дворца Тасюэ не осталось выбора, кроме как играть боевые песни для собственной защиты. В результате, стоило прерваться мелодии, удерживающей мертвецов, они начали копошиться как муравьи.

Что еще хуже, разлом в Призрачное Царство становился все шире и шире, а значит, более опасные существа, напитавшись проникающей через разлом энергией юаньян[96.3], могли вырваться из заточения и проникнуть в мир смертных.

Эти демоны отличались от их прежних противников. В них мертвое тело и жаждущий мести дух слились воедино, сделав этих тварей невероятно свирепыми и могущественными. Обычные даосы не могли даже сдержать их. Когда один из учеников напоролся на руку демона, белые когти вонзились в живую плоть, насквозь пробив легкое.

Кровь брызнула фонтаном, окропив все вокруг.

Демон вырвал сердце и скрывающуюся в нем душу этого несчастного, сунул их в рот и с хрустом прожевал. Ручейки крови стекали по его гниющему лицу.

Почувствовав вкус крови, демон озверел еще больше и бросился в толпу, как гепард в поисках новой добычи, которую он мог бы разорвать на части.

Паника накрыла ряды живых.

— Держите строй! Не разбегайтесь! Не деритесь в одиночку! — закричал Сюэ Чжэнъюн.

Но испуганные люди падали на колени, плакали и пытались уползти. Запах крови в воздухе становился все тяжелее, злые духи и мертвецы, как приливные волны, все прибывали и прибывали...

Наньгун Сы натянул лук, чтобы выпустить стрелы, но демон-висельник[96.4] обхватил его за пояс длинным кроваво-алым языком и дернул на себя, целясь в грудь длинными когтями.

Е Ванси был слишком далеко. Когда он обернулся, его обычно спокойное лицо стало белым как снег:

— А-Сы!

— Молодой господин!

В самый последний момент Сун Цютун вонзила меч в руку демона-висельника. Вот только она никогда раньше не дралась даже с людьми, что уж говорить о таком свирепом чудовище. Меч в тот же миг вылетел из ее рук и со звоном упал на землю.

Рассвирепевший демон кинулся на нее. Наньгун Сы убрал лук и вытащил меч. Парировав удар демона, он скомандовал:

— Держись подальше. Уходи!

Сун Цютун расплакалась:

— Духовная школа Жуфэн спасла жизнь Сун Цютун. Как она может уйти сейчас...

Наньгун Сы никогда не умел справляться с рыдающими женщинами. Его сердце дрогнуло, когда он увидел эту хрупкую фигурку и решительный взгляд. С трудом подавив желание выругаться, он крикнул:

— Е Ванси! Е Ванси! Иди сюда! Защищай ее!

Е Ванси с ног до головы был покрыт кровью. Даже его красивое лицо было в алых разводах и пятнах. Он схватил Сун Цютун за руку и строго сказал:

— Найди старшего брата Циня. Не путайся под ногами.

— Если я уйду, то не смогу помочь. Молодой хозяин, я хочу остаться с вами.

— Е Ванси, ты будешь защищать ее! — повторил приказ Наньгун Сы.

Е Ванси скривился от злости. Сложно было представить, что этот вежливый и благородный юноша может выглядеть так неприглядно.

— Наньгун Сы! — его голос дрожал и ломался на каждом слове. — По-моему, у тебя проблемы с головой!

Не обращая больше внимания на этих двоих, он выхватил меч и исчез в бушующем море живых трупов и злых духов.

Демонов становилось все больше и больше. Они врывались в построения людей, как острые ножи, вспарывающие рыбье брюхо, а затем счищающие чешую. Люди, как липкие блестящие чешуйки, вымазанные в темной крови, взлетали в воздух живыми и падали мертвыми.

Теперь каждый боролся только за собственную жизнь. Призраки, демоны и мертвецы окружили живых, пытаясь разорвать их, поглотить и утащить в Ад. Мо Жань, Сюэ Мэн и Ши Мэй спиной к спине отражали атаки со всех сторон, но кольцо вокруг них смыкалось все сильнее. Когда сабля Сюэ Мэна со свистом отсекла руку демона, в небо взлетели кровавые брызги.

Увидев, что Сюэ Мэн ему не по зубам, нападавший обошел его и напал на Ши Мэя. Тот попытался создать печать, но его и без того не выдающаяся духовная сила к тому времени ослабла, и атакующее заклинание, вспыхнув, погасло.

Видя, что дальше сдерживать призраков невозможно, Мо Жань, набравшись решимости, крикнул:

— Ши Мэй, создай защитный барьер. Вы с Сюэ Мэном должны спрятаться внутри.

— Что? — возмутился Сюэ Мэн. — Ты хочешь, чтобы я вел себя как струсивший ублюдок?

— Послушай меня и спрячься! Есть ли смысл соревноваться? Сколько мы еще продержимся?

— Что ты хочешь сделать, А-Жань? — спросил Ши Мэй.

— Не задавай вопросов. Просто сделайте, как я говорю, — попросил Мо Жань. — Все будет в порядке.

Круг почти сомкнулся, призраки и мертвецы подбирались все ближе, и Мо Жань прикрикнул: