— Забудь об этом, — юноша довольно махнул рукой, — мне нет дела до болезных людей. Не беспокой меня более.
Болезный совершенствующийся Чу Ваньнин промолчал.
Хозяйка гостиницы тут же просияла и с воодушевлением воскликнула:
— Ах, молодой господин так добр! Но уже поздно. Желает ли молодой господин отдохнуть или сначала поесть?
— Я голоден. К черту отдых! Неси еду!
— Если молодой господин голоден, то ему приготовят лучшие блюда. Нашему повару особенно удаются «львиные головы»* и хрустальная говядина...
— Разъяренные львиные головы[85.2]? — юноша явно не был южанином и не разбирался в блюдах южной кухни. Услышав название, он на мгновение удивился, а потом махнул рукой. — Нет, не понимаю. Что это за дрянь?
Поначалу он казался наследником знатного рода, то теперь вел себя, как ребенок внезапно разбогатевшего торговца.
— Что бы ни захотел молодой господин, — угодливо ответила хозяйка. — Наша гостиница постарается удовлетворить любой ваш запрос.
— Правильные слова, — юноша указал на своих подчиненных. — Принесите каждому из них по два с половиной килограмма[85.3] тушеной говядины, и десять для меня. Еще две бараньи ноги и пол-литра подогретого вина. Пожалуй, хватит, чтобы перекусить. Уже слишком поздно, чтобы набивать живот.
— Вот это да! — изумился Мо Жань.
Он обернулся, чтобы вместе с учителем посмеяться над юношей с аппетитом бездонной бочки, но Чу Ваньнин пристально смотрел на этого загадочного незнакомца, и его глаза как будто затянуло тревожной дымкой.
Не задумываясь, Мо Жань спросил:
— Кажется, Учитель знает его?
— Да.
Он спросил, не подумав, поэтому был удивлен, узнав, что Чу Ваньнин в самом деле знаком с этим парнем.
— Что? Тогда кто он?
— Единственный сын главы Духовной школы Жуфэн, — тихо сказал Чу Ваньнин. — Наньгун Сы[85.4].
Неудивительно, что Чу Ваньнин узнал его. Он ведь сам был приглашенным мастером в Духовной школе Жуфэн и, конечно, не раз встречал сына главы. Также неудивительно, что сам Мо Жань не смог узнать его, потому что, когда в прошлой жизни он уничтожил Духовную школу Жуфэн, Наньгун Сы уже давно умер от какой-то болезни.
Тогда о покойном сыне главы Духовной школы Жуфэн говорили, что при жизни он был слабым калекой, поэтому Мо Жань точно не ожидал увидеть пышущего здоровьем надменного юношу.
Так отчего он умер? Что за внезапная болезнь?
Тем временем внизу Наньгун Сы наслаждался своим ужином. Раньше чем ветер согнал с неба остатки облаков, он съел почти всю говядину, обгрыз до костей две бараньи ноги и выпил несколько чаш вина. Мо Жань от этого зрелища чуть не задохнулся от изумления:
— Учитель, разве Духовная школа Жуфэн не гордится своей утонченностью? Что случилось с этим молодым господином? Его манеры хуже, чем у нашего Мэнмэна.
Чу Ваньнин, неотрывно наблюдая за происходящим внизу, мрачно отчитал его:
— Не нужно давать прозвища своим братьям по школе.
Мо Жань засмеялся и уже собирался возразить что-то, но Чу Ваньнин кончиками пальцев коснулся его лба, а длинный рукав его одежд, подобных струящемуся шелку, упал на лицо юноши. Прикосновение легкой, как туман, гладкой и мягкой ткани было одновременно теплым и прохладным, как родниковая вода. Мо Жань остолбенел, на миг потеряв способность думать.
Когда в гостиничном номере он пытался сорвать одежду с Чу Ваньнина, ему показалось что все его попытки тщетны из-за слишком плотно завязанного пояса.
Но теперь, повнимательнее присмотревшись к ткани, он вдруг понял, что перед ним шелк ледяного тумана[85.5], созданный духовной школой горного хребта Куньлунь.
Куньлуньский Дворец Тасюэ считался одним из самых возвышенных и строгих духовных школ Верхнего Царства. Они принимали в ученики пятилетних детей, которые в течение первого же года обучения отправлялись для одиночной медитации в священные земли Куньлунь. Вернуться дозволено было лишь тем, кто сформировал духовное ядро. Хотя духовное ядро проявлялось уже при рождении, нужно было много совершенствоваться, чтобы выделить его. На формирование духовного ядра у учеников обычно уходило от десяти до пятнадцати лет. Все это время им не разрешалось возвращаться к людям, но при этом требовалась пища и одежда. Дети не голодали, потому что священные земли Куньлунь примыкали к озеру Ванму[85.6], и они могли ловить в озере рыбу. Но что было делать с обеспечением одеждой постоянно растущих и физически развивающихся учеников?
Так появился шелк ледяного тумана.
Одежда из этого шелка была не только мягкой, как дым, но и магически защищена от грязи. Только кровь могла запятнать чистоту этой ткани, поэтому одежду из шелка ледяного тумана не нужно было стирать.
Но самое удивительное, что шелк ледяного тумана менялся вместе с телами учеников. Дети входили в запретную зону в пять-шесть лет и, прежде чем они могли вернуться, им приходилось жить в одиночестве до пятнадцати-двадцати лет. За это время их тела менялись от детских до юношеских, но одежда, сшитая из шелка ледяного тумана, изменялась вместе с ними, позволяя ученикам всегда выглядеть достойно и надлежащим образом.
Но зачем Чу Ваньнину одежда из этой ткани?
Мо Жань сощурился, в его разуме вспыхнула искра подозрения. Он вдруг понял, что что-то не так. Кажется, он ошибался в чем-то с самого начала. Но в чем?
— Извините, кто хозяин этого места? — громкий, но добродушный и вежливый юношеский голос некстати ворвался в мысли Мо Жаня.
Посмотрев вниз, он увидел учеников Жуфэн, которых уже встречал утром в Палате Сюаньюань. Рука, сжимающая рукоять меча, отодвинула занавеску, и в зал протиснулась верхняя половина тела.
— Разве это не один из тех, кто был с Е Ванси? — вскинулся Мо Жань.
У Духовной школы Жуфэн было семьдесят две резиденции, и его ученики часто не знали друг друга в лицо. К тому же, Наньгун Сы расположился в отдельной комнате и сидел, повернувшись спиной к двери. Поэтому ученики, одетые в обычную одежду, просто не смогли сразу признать молодого господина Е.
Встреча Е Ванси и Наньгун Сы, определенно, должна была стать зрелищем, на которое стоило взглянуть.
— Мне очень жаль. Сегодня вечером гостиница забронирована, — хозяйка поспешила навстречу новым посетителям и принялась извиняться, втайне проклиная себя за то, что забыла запереть дверь. — Я надеюсь, что бессмертные господа смогут посетить другие заведения. Прошу прощения. Мне действительно стыдно.
Юноша занервничал и расстроенно спросил:
— Как же так вышло? Все другие гостиницы полны людей. С нами слабая девушка, которая давно не отдыхала, и ей нужно место для сна. Хозяйка, спроси того кто арендовал гостиницу, не может ли он выделить нам хотя бы пару комнат?
— Э… Боюсь, он не захочет уступать вам.
Юноша поклонился и мягко попросил:
— Пусть хозяйка спросит. Если он откажет, так тому и быть.
Но прежде чем хозяйка успела ответить, один из подчиненных Наньгун Сы хлопнул по столу, вскочил и сердито крикнул:
— О чем тут спрашивать? Убирайся! Не мешайте моему молодому хозяину ужинать!
— Вот именно! Хватило же наглости, даже не сняв одежды Духовной школы Жуфэн, притащить сюда девку?! Ты позоришь свою школу!
Юноша не ожидал, что его поймут неправильно. Он покраснел и разозлился:
— Почему этот совершенствующийся клевещет на меня? Моя школа праведная и, конечно, я бы никогда не сделал ничего, что бросило бы тень на ее честное имя. Молодой господин нашей школы только спас эту девушку! Как ты смеешь нести эту чушь?
— Ваш молодой господин? — подчиненный Наньгун Сы бросил взгляд на отдельную комнату, где молодой господин Духовной школы Жуфэн по-прежнему расслабленно пил вино, своим молчанием как будто давая разрешение выгнать прочь незваных гостей. Это придало ему уверенности, и он, нагло ухмыльнувшись, заявил:
