Мо Жань сидел у ворот резиденции начальника префектуры и смотрел на проходящих мимо людей. Наконец, он печально вздохнул:

— Чу Сюнь так тщательно подготовился. Если никто не выдаст тайну «фальшивых жителей», своим скудным умом призраки точно не догадаются о подлоге. Наверняка это кто-то из этих людей выдал секрет. Маленький брат, как думаешь?

Никто не ответил.

— Эй? Младший брат? — Мо Жань повертел головой.

Он и не заметил, как Ся Сыни ушел, чтобы посмотреть, как стражники готовят лошадей к дальнему путешествию. Вместо младшего брата рядом с Мо Жанем теперь оказался сын молодого князя Чу. Он присел рядом, подперев голову руками.

— Большой старший брат…

Мо Жань, наконец, пришел в себя после подобного внезапного появления и спросил:

— Э… Что случилось?

Мальчик указал на старое тунговое дерево рядом с ними. За ветки на самом верху зацепился летающий змей. Ребенок, по-детски картаво выговаривая слова, сказал:

— Мама оставила его мне, а он улетел. Я не умею летать. Большой брат, ты поможешь мне?

— Конечно, нет проблем!

Используя цингун, Мо Жань плавно взлетел к верхушке дерева и снял с ветвей летающего змея в виде яркой бабочки. Спустившись на землю, он с улыбкой вручил его малышу:

— Возьми и не упусти его снова.

Ребенок послушно кивнул.

Мо Жань отметил про себя, что видимо Чу Сюню некогда было присматривать за сыном, раз малыш без присмотра бродил среди толпы малознакомых людей.

— А где твоя мама? Здесь так слишком много людей, давай я отведу тебя к ней.

— Мама? Мама на склоне горы.

Мо Жань переспросил:

— А что она там делает?

— Спит, — мальчик широко открыл свои круглые глазенки и тихо пролепетал. — Мама все время там спит. Весной, когда на ней распустятся цветы, мы с папой пойдем навестить ее.

Мо Жань неслышно выдохнул:

— Ах... — и надолго замолчал.

Но мальчик, кажется, даже ничего не заметил. Он был еще слишком мал, чтобы понимать, что такое жизнь и смерть. Расправив крылья маленького воздушного змея, малыш поднял голову и посмотрел на Мо Жаня:

— Старший брат, спасибо, я хочу с тобой… я дам тебе кое-что.

Он порылся в кармане и выудил оттуда завернутую в тростниковый лист половинку цветочного бисквита.

В последнее время все жители Линьаня голодали, и было удивительно, как эта мелочь смогла сберечь кусочек пирожного. Ребенок разделил бисквит пополам: себе он оставил кусочек побольше, а тот, что поменьше, протянул Мо Жаню.

— Возьми, большой старший брат, съешь... Только тссс... никому не говори, что я дал тебе. У меня больше нет.

Когда Мо Жань протянул руку, чтобы взять предложенное угощение, мальчик внезапно передумал и взял себе меньший кусок, а тот что побольше вручил ему.

— Это вкусно! Внутри бобовая паста.

Этот жест породил волну горечи и тепла в сердце в сердце Мо Жаня. Он привык к тому, что к нему плохо относятся, но совершенно не знал, как реагировать на эту внезапную искреннюю доброту. Мо взял цветочный бисквит и, запинаясь, пробормотал слова благодарности. Малыш выглядел очень счастливым. Когда он поднял голову, длинные ресницы затрепетали как бабочки, и на маленьком личике расцвела ослепительная улыбка.

Мо Жань взял цветочный бисквит, но не стал есть его. Он отошел в сторону, где, сорвав лист с тунгового дерева, аккуратно завернул лакомство и спрятал его на груди. Он хотел перекинуться с малышом еще парой слов, но, как и все маленькие дети, ребенок не мог долго оставаться на одном месте и, подпрыгивая, побежал дальше по своим детским делам.

В этот момент подошел Чу Ваньнин. Увидев, что Мо Жань застыл на месте в глубокой задумчивости, он, слегка подняв брови, спросил:

— Что случилось?

Мо Жань проводил взглядом удаляющегося малыша и тихо вздохнул:

— Я думаю, здесь так много людей. Как вышло, что все они умерли в одночасье?

Наступила ночь, свинцовые тучи затянули небо, и сине-фиолетовые вспышки разорвали свод небес. После полуночи поднялась настоящая буря, и пошел дождь, в считанные минуты превратившийся в ливень.

Дождь нес в себе энергию инь, придававшей призракам и злым духам дополнительные силы и делающей их более свирепыми и смелыми. Поэтому Чу Сюнь разрешил всем выжившим укрыться в резиденции наместника и распорядился не пересекать границы возведенного им защитного духовного барьера.

Из-за дождя мест, где можно было бы устроиться на ночлег, стало еще меньше, а люди все прибывали и прибывали. Мо внимательно следил за Сяо Манем, но в в какой-то момент парень затерялся в огромной толпе людей.

Мо Жань пробормотал:

— Плохо дело.

Маленький Чу Ваньнин сразу вскинулся:

— Я догоню его и прослежу.

Он нырнул в людской поток, и в одно мгновение его спина скрылась из виду.

Через некоторое время Чу Ваньнин вернулся с удрученным выражением на лице и холодно констатировал:

— Сбежал.

— За барьер?

— Да.

Мо Жань ничего не сказал. Он молча смотрел на стену дождя и на людей, столпившихся во дворе усадьбы.

Это была только иллюзия, и все, что случилось двести лет назад, уже свершившийся факт. Однако он чувствовал себя совершенно опустошенным. Лица женщин и детей светились искренней надеждой, что Чу Сюнь спасет их. Все эти люди верили, что уже на рассвете молодой князь уведет их из этого кишащего чудовищами ада в убежище на горе Путо. Под проливным дождем стражники в красных шлемах уже начали приготовления, чтобы с первыми лучами солнца выступить в поход.

И никто из этих людей не знал, что жить им осталось буквально пару часов.

Во дворе становилось все тише. Уставшие люди засыпали, положив головы на колени друг друга.

Чу Ваньнин и Мо Жань не могли уснуть. Они единственные во всем городе знали, что скоро Князь Призраков нападет на Линьань, и тогда им нужно будет убить его. Так как Сяо Мань уже сбежал, вероятнее всего все события произойдут этой ночью.

Мо Жань покосился на напряженного Чу Ваньнина и спокойно сказал:

— Поспи. Я разбужу тебя, когда все начнется.

— Мне не хочется спать, — ответил Чу Ваньнин.

Мо Жань погладил его по голове.

— Хочешь что-нибудь съесть? Мы же не ели с тех пор, как прибыли сюда.

— Я ... — «не голоден» застряло в горле, когда Мо Жань достал завернутый в тунговый лист османтусовый цветочный бисквит. Чу Ваньнин сглотнул, не в силах отвести взгляда от протянутого ему любимого лакомства.

— Ешь.

Чу Ваньнин взял пирожное и разломил пополам. Большую часть он отдал Мо Жаню, а ту, что поменьше, взял себе. Мо Жань оцепенело наблюдал за его движениями, и в голове не было ни одной внятной мысли.

Откусив кусочек, Чу Ваньнин вдруг тихо спросил:

— Ты купил это в Персиковом Источнике? Почему его вкус отличается от того, что было раньше?

— Что-то не так?

— Аромат османтуса слишком насыщенный.

Мо Жань горько улыбнулся и сказал:

— В самом деле? Его дал мне сегодня сын Чу Сюня. Наверное такой он настоящий вкус Линьаня.

— Настоящий вкус Линьаня... — почти беззвучно повторил Чу Ваньнин и собирался откусить еще кусочек. И так и замер с открытым ртом, сраженный внезапной догадкой. Вмиг кровь отлила от лица и, даже губы побелели.

— Это неправильно!

Чу Ваньнин вдруг вскочил. Его лицо исказила гримаса ужаса, глаза широко открылись, как будто он увидел призрака.

Не понимая, что пошло не так, Мо Жань спросил:

— Что неправильно?

Чу Ваньнин не ответил. Не обращая внимания на дождь, он выскочил на двор. Оглянувшись по сторонам, мальчик поднял с земли камень с острым краем и, закатав рукав, безжалостно резанул себе по запястью. Хлынула кровь, окропив землю и испачкав одежду.

Испуганный Мо Жань бросился к нему:

— Ты с ума сошел?

Чу Ваньнин некоторое время безучастно смотрел на руку, по которой стекала кровь. Когда он поднял взгляд, в его глазах, казалось, вспыхивают искры. Голос ребенка звучал отрывисто и резко:

— Разве ты все еще не понял, что происходит? Кто-то пытается убить нас!