Фома спокойно кивнул. Человек сел, налил в кружку эль и выпил. Вытер рот рукавом и начал говорить:

— Значит, так. Повозку купил. Рисуй, Шаман, как ее оборудовать. Снежки в тюрьме. Через четыре или пять дней их повезут в Мидлех. За ними специально прибудет конвой.

Пол был земляной, и Фома кинжалом нарисовал, как устроить тайник в повозке. И подробно объяснил. Все трое, человек и орки, внимательно его слушали. План был следующий. В повозке делается двойное дно. Посередине на ложном основании вырезаются три дыры, чтоб в них могли поместиться, сидя, орки вытянув ноги. Сверху на них надеваются бочки. В бочку орк не влезет — слишком большой, но половину тела она скроет. Повозку нужно заставить бочками. Если повозку проверят, то обнаружат только бочки.

— Бочки должны быть вонючими, — проговорил Фома.

Это был самый скользкий момент плана.

— Из-под селедки, что ли? — спросил человек.

— С дерьмом. А три — чистые.

Ромс долго смотрел на Фому, силясь понять его план. Орки тоже замерли и смотрели на Фому. Наконец старший вздохнул.

— Хе-хе… — покачал головой. — Ну ты, Шаман, и даешь… — А затем упал на тюфяк и схватился за живот. Он хохотал долго и до слез. Когда поднялся, то, вытерев слезы, глубоко задышал, стараясь успокоиться.

Молодой орк не выдержал и крикнул:

— Отец, я не поеду среди дерьма! — И тут же получил от орка подзатыльник.

— Поедешь, Рыкул. Шаман дело говорит. Иначе мы отсюда не выберемся, а бочки золотарей никто проверять не будет. Да и ехать нам не больше часа, потерпим.

— Когда вывозят дерьмо из города? — спросил Фома.

— Да каждый день вывозят. Когда готовым нужно быть?

— Завтра к вечеру. Послезавтра утром тронемся в путь.

Человек задумался.

— Добавь золотой, — пробурчал он, — иначе не успею.

Фома раскрыл ладонь и протянул Ромсу золотую монету.

— Они у тебя из рук, что ли, растут? — удивленно спросил Ромс.

— Оттуда, — усмехнулся Фома. — Слышал рассказ о золотых руках?

— Нет. Что за рассказ?

— Да короткий. Если руки из плеч растут, значит, золотые.

— А откуда они еще могут расти? — удивленно спросил человек.

— Еще могут из задницы, — равнодушно ответил Фома.

— Это как?

Фома вспомнил нравоучения учителя:

— Если ты все делаешь хорошо, значит, руки растут из правильного места, а если делаешь все плохо, значит, как говорится, через задницу.

Ромс заерзал на тюфяке. Потом не выдержал и спросил:

— А как узнать, откуда они растут, если получается то хорошо, то плохо?

— А ты их чаще нюхай, — ответил широкоплечий орк и снова заржал в полный голос. — Если воняют дерьмом, то они у тебя из зада растут.

— Да ну вас… — Человек встал, а потом, не в силах преодолеть искушение, понюхал свои руки.

Теперь хохотали уже трое орков.

Человек ушел и вернулся поздно вечером. От него шла такая вонь, что орки проснулись. Широкоплечий возмущенно прорычал:

— Слушай сюда, бледнолицее дерьмо. Иди в баню помойся.

Фома его остановил:

— Не надо, Ромс. Потерпи, а то стражники не поверят. Как этот так? В бочках дерьмо, а ты им не воняешь. За терпение добавлю золотой. Только иди в другую пещеру.

Ромс хмыкнул что-то нечленораздельное и ушел. Фома крикнул вслед:

— У тебя все готово?

Из правой пещеры донеслось:

— Все, Шаман.

— Тогда завтра поутру выезжаем. Старухе пока не говори.

— Хорошо.

Утром они поднялись наверх. Фома отдал старухе золотой. Та его взяла и ушла за занавеску.

— Съезжаете? — спросила оттуда.

— Съезжаем, старая, — отозвался Ромс.

— Ох ты и воняешь, Ромс. Вот что значит связаться со степными шакалами. Ну, чтоб вы в повозке задохнулись, — напутствовала Рулла орков и пошла отворять двери.

Когда она проходила мимо Фомы, он молниеносно ухватил ее за шею. Старуха дернулась и повисла мешком в его руке. Фома осторожно опустил ее на пол.

— Ты зачем это сделал? — спросил Ромс.

— Она хотела сдать нас страже после отъезда, — ответил Фома. — И тебя, кстати, тоже. Так что в городе лучше больше не появляйся. Я ее усыпил.

— Это точно?

— Это было в ее ауре, — ответил Фома.

Человек кивнул, кинул неприязненный взгляд на старуху и пошел открывать запоры на двери. Пропустил орков и, когда они вышли, пробурчал:

— Постойте, я сейчас.

Вернулся он быстро. Ни Фома, ни орки не спросили, зачем он уходил.

Они подошли к повозке, запряженной парой старых кляч. Дырявый тент открывал вид на грязные вонючие бочки.

— Ваши в третьем ряду, — сообщил Фома. Орки, морща носы, перелезли через борта и, подняв бочки, уселись. Человек помог накрыть их бочками и, полюбовавшись на дело своих рук, сел на козлы.

— А ну, пошли! — стегнул он лошадей вожжами.

Лигирийская империя. Приграничная территория

Было раннее утро, проходящих и проезжающих туда и обратно через городские ворота людей было мало. У ворот дежурили скучающие стражники и маг. Ромс видел, что накануне вечером они, видимо, хорошо посидели за крепкой настойкой. Лица были помятыми и крайне недовольными. Один из стражников встал и подошел к повозке. Унюхав запашок, сморщился.

— Что ты за дурень! Дерьмище везешь с утра! — выругался он.

— Что там, Бертан? — спросил старший смены, не вставая с лавки.

— Золотарь дерьмо вывозит. Ну и вонища!

Маг махнул рукой, чтоб проезжал.

— Пшел вон! Вонючка! — вновь выругался стражник и пошел на свое место.

Ромс подстегнул лошадок.

— А ну пошли, родимые, — весело крикнул он и проехал ворота. Через лигу свернул к реке и остановился.

— Все, господа хорошие, приехали, — крикнул он.

В повозке раздался шум, и оттуда как можно быстрее выскочили орки. Они увидели реку и, не раздеваясь, радостно кинулись купаться.

Когда орки вылезли из воды, Фома, тряся головой, как собака, у которой намок мех, подошел к Ромсу. Протянул одиннадцать монет и похлопал человека по плечу.

— Бывай, Ромс. Ищи свою удачу.

Человек ухватил орка за руку.

— Возьми меня с собой, Шаман.

Фома удивленно посмотрел на карманника.

— Зачем?

— Фартовый ты орк, Шаман. А мне куда возвращаться? Я из Штемеля удрал сюда. И здесь мне уже места нет. Узнают, что старуху прибили… Воры подумают на меня.

— А зачем ты ее прибил?

— Скурвилась, старая. Сдать хотела. Вот… значит… В общем, возьми меня в свою банду.

— Хорошо, возьму. Будешь получать одну двадцатую от добычи. Если добычи не будет, не обессудь. Сам добывай. Будешь тоже отдавать — одну двадцатую.

Ромс широко улыбнулся.

— Заметано, Шаман. Куда теперь?

— В сторону Мидлеха.

— А что с этими лошадками делать?

— Распрягай. Поезжай и где-нибудь раздобудь четыре ездовых лошади. Мы будем ждать вон в том лесочке. — Фома показал рукой на кромку леса, виднеющегося вдалеке.

— Ага. Распрячь и достать лошадей, — повторил Ромс. — Подсобите мне бочки скинуть в воду. Я вернусь с другой повозкой. А то я видел, как орки ездят на лошадях. Смех один.

Человек уехал, вонючие бочки поплыли по течению. А вымытые орки направились в лес. В лесу на поляне орк с обломанным клыком подошел к Фоме.

— Шаман, ты хочешь посчитаться со снежными эльфарами? У тебя долг?

— Долг. Но не тот, о котором ты говоришь. Мне надо их спасти.

Орк скривился, показав желтые зубы.

— Снежные гордецы всегда были нам врагами. Ты прости, Шаман, но нам с тобой не по пути.

— Делай как знаешь, — равнодушно отозвался Фома.

— Шаман, мы поможем тебе отбить снежков, но потом разойдемся. Ты купишь нам оружие и лорхов… За помощь. Мы в степь уйдем, к свидетелям Худжгарха. Сам знаешь, наш род нас уже не примет, мы для всех изгои. С людишками связались.

Фома уже с интересом посмотрел на старшего.

— Тебя как зовут? — спросил он.

— Мбрым. А сына — Рыкул.

— Мбрым, я дам вам пятнадцать золотых, на это вы купите все, что вам нужно. Можете отправляться в степь хоть сейчас.