Напоив юношу, она продолжила ему выговаривать.

– Только за то, что ты насмешил Башыка и с одного удара успокоил сыновей сотника, которых он не любит, хромой пощадил тебя и не сделал калекой. Он велел передать тебе, что ты подрос в его глазах и будешь теперь козопасом. Завтра Керти тебя отведет к новому стаду. А сегодня ночью ты должен отдать мне все свои долги.

Радзи-ил обреченно кивнул:

– А зачем, тетка Агарья, вам это надо?

Та, услышав вопрос, рассмеялась:

– Мне только тридцать лет, миленький. И тело просит ласки, прикосновения мужских ласковых рук, а где ее тут найдешь, эту ласку? А ты чистый, красивый. Руки не грубые, всегда стараешься. Аристократки приплачивают вашему брату за такое. Так что, миленький, нам с матерью Керти, можно сказать, повезло. Раб ты или не раб, а жить хочется.

Со следующего утра он стал пасти стадо молоденьких коз. На выгон его отвела непривычно хмурая Керти. Радзи-ил, чувствуя себя виноватым, не знал, как с ней заговорить. Так всю дорогу и промолчали.

Пасти стадо оказалось непросто. Козы разбредались. В небе кружили стервятники, выискивая легкую добычу, и первый день для него выдался нелегким, он избегался, устал, собирая коз и отгоняя камнями шарныг и степных орлов. Загнав коз за загородку, он отправился ночевать к Агарье. В шатер Лариссы идти побоялся: как там его примут после всего случившегося? Но та сама пришла за ним и, уперев руки в боки, стала наступать на Агарью:

– Попользовалась, и хватит, Агарья. Надо и другим дать.

– А я что, силой его держу, что ли? – усмехнулась та. – Сам пришел.

– Сам пришел, со мной ушел! – заявила Ларисса и повернулась к растерянному парню: – Пошли, малыш. Ты живешь у меня.

Радзи-ил опустил голову и безропотно пошел за Лариссой. В шатре его ждала наряженная Керти. Умытая, с чистыми, расчесанными волосами и пахнущая полевыми цветами. Низкий стол был накрыт по-праздничному. Он недоуменно посмотрел поочередно на девочку и на ее мать. Ларисса правильно поняла его невысказанный вопрос.

– Исправлять будешь то, что наделал, – жестко произнесла она. – Садись. – Когда юноша уселся, она уперла в него злой взгляд. – Кто тебя просил заступаться за Керти?

Радзи-ил потупил глаза, не отвечая.

– Значит, так, – решительно заявила Ларисса, – сейчас вы поедите, а потом ты будешь делать Керти ребеночка!

Сильно удивившись, Радзи-ил вскинул на нее глаза.

– Зачем? – только и смог произнести он. Он перевел взгляд на напряженно сидевшую с прямой спиной и сильно покрасневшую девочку. – Зачем? – снова повторил он.

– А затем, малыш, что это единственное, что может спаси мою дочь. Если сотник узнает, что ты переспал с Керти, он будет ждать результат. Ее не будут трогать. А ты будешь стараться каждую ночь, пока она не забеременеет. Понял?

– Понял, – тихо произнес Радзи-ил и побоялся смотреть на девочку. Он смотрел на свои грязные руки с отросшими ногтями, под которыми тоже была грязь. – А как сотник узнает, что между нами что-то было? – все так же тихо спросил он.

Женщина усмехнулась:

– Это уже моя забота. Пошли, я вымою тебя.

Эта ночь стала для него кошмаром. Он не мог справиться с собой, его и Керти трясло, как в лихорадке. Ларисса как коршун нависала над ними и давала советы. Девочка от страха сжималась и, получив пощечину от матери, разревелась. Не выдержав, заревела и Ларисса.

Радзи-ил уже понял, что должен это сделать. Не ради себя, ради безопасности Керти. Он стал гладить девочку по голове, как маленькую, прижал ее к себе и стал говорить нежные и ласковые слова. Керти перестала плакать, вытерла слезы и прижалась к юноше.

Наутро она со счастливыми глазами выбежала из шатра. Побледневшая Ларисса обняла эльфара и поцеловала в лоб.

– Спасибо, малыш. – Затем оттолкнула его от себя. – Беги к стаду, а то получишь удар плетью от Башыка.

После этой ночи его и Керти перестали трогать. Через неделю мать отвела Керти к тетке Агарье, и вернулись обе зареванные.

Вечером, придя с пастбища, Радзи-ил узнал, что девочка не понесла.

– Ну ничего страшного, – постарался успокоить их Радзи-ил. – Мы будем стараться.

– Дурачок, – слабо улыбнулась Ларисса, – для зачатия нужны определенные дни, а они уже прошли. Иди к Агарье. Поживешь пока у нее.

Радзи-ил вновь безропотно встал и ушел. Ночью тетка Агарья предавалась сильнейшей страсти, а Радзи-ил терпел и выполнял все ее пожелания. Разомлевшая и усталая женщина, лежа на спине, спросила:

– И как, понравилась тебе Керти?

– В каком смысле? – не понял юноша.

– В смысле как женщина! – засмеялась та.

– Да нет, Агарья, Керти еще ребенок, – спокойно ответил Радзи-ил. – Мы это делали, чтобы спасти девочку.

– Да? – изумилась Агарья. – А я, представляешь, заревновала. Ты живешь там и живешь, ко мне не приходишь, я и обманула малышку. А она, знаешь, понесла от тебя, проказник.

Она навалилась потным телом на эльфара и стала его жарко целовать. Не сопротивляясь, он решил утром пойти и все рассказать Лариссе.

Но утром он встретился с Грумом и его братом. Они перегородили ему дорогу. В руках их были палки.

– Ну что, брат наш козопас, оказывается, никчемный производитель, – обратился низкий к высокому. – Надо его поучить, чтобы старался.

– Надо, брат, – флегматично ответил Грум и с размаха опустил палку на плечо эльфара.

Тот чуть сдвинулся в сторону, и удар прошел мимо. Следующий удар пришелся по ногам, и вновь эльфар, подпрыгнув, избежал попадания.

У загона стоял и кривился Башык. Старый хромой орк успевал повсюду.

– Забирай коз, пиявка, иначе моего кнута отведаешь.

Радзи-ил обежал братьев и устремился к загону.

«Лишь бы по ногам не попали», – думал он.

Братья, обозленные неудачей, помчались следом. Проскочив в загон, эльфар, легко перепрыгивая через коз, заорал, козы испуганно заблеяли и побежали из загона навстречу братьям. Те были не так ловки, как худой эльфар, и, споткнувшись, один за другим упали. Когда им удалось подняться, над ними возвышался Башык. Он отобрал палки и зашвырнул их далеко.

– Не я вас учил, бездари, – проговорил он презрительно, как только мог, и пошел прочь.

В степи Радзи-ил уже освоился. Он из веревки сделал себе пращу, набрал у реки круглые камни и отгонял от стада хищников. Но на этом не успокоился. Срезал осколком черного вулканического стекла веточку речного дерева и сделал свистульку. Осколок выбросил. Если увидят или найдут у него такой предмет, сломают все пальцы, он это хорошо усвоил.

Козы хоть и глупые создания, но на игру его дудочки отзывались. Он приучил их, подкармливая недоступным им лакомством – молодыми побегами речного дерева, до которых они не могли добраться. Поэтому стоило им начать разбредаться, как он играл на своей дудочке, и стадо во всю прыть неслось к нему.

Чуть позже зареванная и избитая Керти принесла ему обед.

– Что случилось? – Радзи-ил погладил девочку по голове.

– Ничего! – сбросила его руку девочка. – Мать избила. Говорила, что я не старалась. А что я должна была делать? На́ обед! – Она сунула ему в руки узелок.

– Керти, это неправда, – поспешил утешить ее юноша. – Агарья вас обманула. Ты забеременела.

Девочка, уже собравшаяся уходить, остановилась.

– Это правда? – спросила она.

– Правда. Она вас обманула, потому что приревновала, и рассказала это мне сама.

– Ой! – обрадованно вскрикнула Керти. Бросилась Радзи-илу на шею, крепко обняла его и стала неумело целовать.

– Смотри, брат, они уже милуются! – послышался голос одного из братьев за спиной Керти. – Ей, видно, понравилось.

– Не говори, брат. А мы чем хуже этой пиявки? Эй! Оставь его и иди к нам.

Девочка испуганно разжала объятия и спряталась за спину эльфара:

– Мне нельзя, я беременная.

Братья громко рассмеялись.

– Знаем, какая ты беременная, – сквозь смех проговорил низкий. – Давай иди сюда. Мы будем тебя делать беременной.

– Она действительно ждет от меня ребенка, – вступился за нее Радзи-ил.