Она осторожно спустилась по трубе в тупичок, подобрала шубку. Осмотрела снежного эльфара и, сорвав с него жетон, быстро покинула это место. Через две улицы перевела дух и зашла в небольшой трактир, где, согреваясь цваром, попыталась привести чувства в порядок. Только сейчас она задумалась, что ее заставило поступить именно так. Что ее толкнуло преследовать эльфара и что помогло ощутить опасность? Она поняла, что ее заметили и вели в ловушку. Что ж, надо будет поработать над «скрытом». Где-то она прокололась.

Краем глаза Эрна определила еще одного наблюдателя. Этого маленького беспризорника она видела у цирюльни. Неторопливо допив цвар, девушка встала и вышла. Мальчишка слонялся неподалеку от трактира, делая вид, что кидает камни в голубей. Эрна охнула и захромала.

– Мальчик! Ты не мог бы мне помочь? – На ее глазах выступили слезы, она шла, сильно припадая на ногу.

– Что прикажете, рена? – с готовностью подбежал малец.

– Дай-ка я обопрусь на твое плечо, и ты проводишь меня до того двора. – Она показала рукой на темный проем арки.

Когда они дотащились да нужного места, Эрна, оглядевшись, крепко ухватила мальца за ухо и прошипела:

– А теперь рассказывай, паршивец, зачем ты за мной следишь.

– Тетя, я не слежу за вами! Я просто гуляю! – взвыл от боли паренек. Он был сильно напуган, но не сдавался. Когда попытки освободить ухо не удались, он выхватил остро заточенный нож и попытался им пырнуть Эрну.

– Хорошая попытка! – усмехнулась девушка и вырвала нож из его рук. – Ну раз ты просто гулял, то я заберу на память о нашем знакомстве твои уши. – Она приложила острое лезвие к уху, и маленький шпион, понимая, что другого выхода у него нет, стал рассказывать.

Я обедал в трактире Ганги. Теперь это был ее трактир, и она развернулась здесь во всю ширь своей души. Слуги ходили вышколенные. Изя, завидев ее, непрестанно кланялся. Два вышибалы, которых в охрану назначил Уж, сияли синяками под глазами, но преданно смотрели на орчанку. Управляющий казался тенью, мелькая тут и там. Везде чистота и благоухание свежих цветов. Ганга проводила время с Цинеей, дочерью идриша, которую выделила и опекала. Везде чувствовался хозяйский женский пригляд и неповторимый домашний уют.

Моя невеста наблюдала, как я уничтожаю мясо и тушеные овощи.

– Куда в тебя все это лезет? – удивилась она. – Ни один орк столько не съест за один раз.

Это она, конечно, преувеличила, где уж мне тягаться с их бездонными желудками. Но вкусно поесть я любил. С темы еды мы перешли на новости трактира, города и королевства.

– Когда уезжаешь в столицу? – спросила она.

– Завтра утром, – с полным ртом ответил я.

– Один? – Вопрос был задан сурово и с подтекстом.

– Нет, со служанкой. – Опять придется воспитывать строптивую деву степей.

– Я так и знала! Кого уже нашел?

– Мой вассал Эрна Кравон. – Я отложил в сторону вилку и нож.

– Убийца снежного эльфара, любовница лесного эльфара? Я, наверное, к тебе никогда не привыкну. Вернее, привыкну, но понять не смогу. – Она растерянно смотрела на меня.

– Чтобы понять другого, нужно знать, что знает этот другой, и думать так, как думает он. Меня не надо понимать и мерить общей меркой, просто люби и доверяй.

В зале раздался шум, Ганга перевела взгляд куда-то вглубь зала и поджала губы. Я обернулся. К нам стремительно приближалась Эрна в расстегнутой шубке. Лицо ее раскраснелось, волосы развевались от быстрого шага.

Эрна кинула быстрый взгляд на орчанку и слегка поклонилась.

– Добрый день, тана, доброго здравия, рены. Милорд, я по делу, – обратилась она ко мне.

– Садись, Эрна. Знакомься, это моя невеста Ганга тана Тох Рангор. Ганга, это мой вассал, слуга, разведчик и охрана рена Эрна Кравон, – представил я их друг другу. – Рассказывай, что случилось.

– Милорд, за мной сегодня следили снежные эльфары. Потом они хотели меня убить. Кроме того, за мной следил беспризорник по указанию какого-то Ужа.

– Уж – мой начальник разведки, – сказал я и с досадой подумал, что забыл дать ему указание больше не следить за Эрной. Вот балбес! Но признаваться в своем промахе не стал. – Если тебя хотели убить снежные эльфары, то почему ты еще жива?

– Потому что меня учили вы, милорд. Я ушла от слежки и хотела проследить за ними сама. Но где-то прокололась. Меня вычислили и заманили в ловушку. Я залезла на крышу, вон даже платье порвала и чулки. – Она показала разрыв сбоку на платье и порванные на коленях чулки.

Ганга тяжело задышала. Она поняла, откуда наряды Эрны. Я посмотрел на нее, и мой взгляд был холоднее жидкого азота. Она осталась сидеть с открытым ртом, промороженная до костей. Слова, что рвались из ее горла, застряли там, в глубине, холодными льдинками. Вокруг нас стало ощутимо холоднее. Ганга застучала зубами. Я понял, что немного перестарался с ментальным воздействием.

– Дальше что было? – обратился я к Эрне.

Та прокашлялась и продолжила рассказ:

– Лучника я убила, другого столкнула с крыши, он, хромая, ушел, а третий разбился, упав с крыши спиной назад, я его облила «вонючкой».

– Что-нибудь странное заметила?

– Странное? Да, было! Стрела у лучника была зеленой, – подумав, ответила Эрна. – И вот жетон одного убитого. – Она положила на стол жетон тайной стражи снежных эльфаров.

Я сидел в приемной ректора академии, ожидая, когда тот освободится. Мне нужно было сообщить ему, на мой взгляд, архиважную информацию. Это открытие я совершил в тот момент, когда Эрна выложила на стол жетон тайного стражника снежных эльфаров. Произошло это настолько неожиданно для меня, что, осмысливая то, что мне открылось, я на некоторое время завис. Это все равно что повернуть ключ в замке, открыть дверь в свою квартиру, оказаться в пещере Али-Бабы, полной сокровищ, или в чужой квартире и остолбенеть от неожиданности. Нечто подобное случилось и со мной. Разновременная мозаика событий выстроилась в стройную картину, разрозненные факты сложились в четкое понимание происходящего.

Кому рассказать то, что мне пришло в откровении? Снежным эльфарам? Я еще не совсем сошел с ума. А надо ли говорить кому-то вообще? Может, пусть все идет как идет? Нет, глупости, я слишком глубоко завяз в этих хитросплетениях и меня вряд ли оставят в покое. Наоборот, я только усложню себе жизнь. Единственные разумные, кто мог бы с пользой применить мою информацию, были ректор и Гронд. Они по уши погрузились в политику и могут стать моими временными союзниками. Поэтому я сидел в приемной ректора и терпеливо ждал, когда он освободится.

Луцис неприязненно поглядывал на меня, но я ему в ответ только вежливо улыбался.

Наконец дверь открылась, и из кабинета мессира Кронвальда вышли два расфуфыренных тана в сопровождении самого архимага. Он вежливо прощался, улыбался учтиво и поедал глазами меня. Взгляд его был удивленным и несколько напряженным. Я его понимал. Если уж я появился у него перед кабинетом, то спокойная жизнь, считай, закончилась. Это также читалось в его раздосадованном взгляде. Проводив гостей, он хмуро уставился на меня. Я вежливо встал и молча смотрел на всесильного архимага.

– Что еще? – Он первым не выдержал затянувшегося молчания.

– Надо поговорить, – тихо ответил я.

– Барон, вам что, не с кем пообщаться, если вы приходите к ректору и заявляете, что надо поговорить? Вам не кажется, что это уже слишком? – Он был раздражен и не скрывал этого. Для него я ходячая неприятность.

– Мне кажется, это важно, – кротко, не опуская глаз, со всем смирением ответил я.

Он тяжело вздохнул:

– Проходите.

В кабинете, усевшись напротив меня за свой стол, он раздраженно поправил стопку бумаг на столе и буркнул:

– Ну что там у вас?

Ожидая в приемной, я обдумывал, с чего начать, но так ничего и не решил – слишком невероятно звучало то, чем мне хотелось поделиться.

– Лучше пригласить мессира Гронда.

– Даже так! – Взгляд его помрачнел еще больше.