– Мы ее возьмем в любом случае.

– Тем более, – не стал я разубеждать эльфара пустыми спорами. – А сейчас мне надо к раненому. Я знаю причину его угасания, и только я могу ему помочь.

– Откуда тебе, первокурснику, знать это, – усмехнулся эльфар.

– Я лечил верховного хана именно от такой болячки, когда эликсиры бессильны и маги-целители не знают, что надо делать.

– А ты, значит, знаешь? – с явным презрением, круто замешенном на недоверии, осведомился безопасник.

– Знаю, потому что уже сталкивался с такой болезнью, – совершенно спокойно, не реагируя на его слова и тон, ответил я, не опуская глаз.

Эльфар пару секунд буравил меня взглядом. Я прекрасно понимал, о чем он думает. Если он меня не пустит, то я буду иметь право, защищаясь, сказать, что он виноват в смерти раненого – я хотел помочь. Если пустит, то будет выглядеть дураком в глазах именитых магов, которые не смогли справиться с раной.

– Пропустите его. – Эльфар принял решение, переборов свои сомнения, и дал команду охране.

Те отступили в сторону, опустив клинки.

Как всегда в таких случаях, простым магическим взглядом в ауре Аре-ила не обнаруживалось наличие чуждых вкраплений, аура была разорванной и быстро исчезала. Но при попытке ее восстановить стала проявляться эта противная черная клякса проклятия. Я накачивал ауру энергией и одновременно окружал черноту щупальцами малышей.

– Лиан, – мысленно обратился я к симбионту. – Будем жрать вдвоем. Глоток ты, глоток я.

В моем сознании всплыл транслируемый им образ: он ощущает брезгливость, но встал рядом, плечом к плечу. «Брат, я с тобой», – показал он.

– Спасибо, брат, для меня это важно. Поехали, – решился я после недолгого колебания и сделал полный глоток черного ужаса.

Меня накрыла невыносимая вонь и тошнота. Секунду я пребывал в шоке и приходил в себя. Сделав усилие над собой, глотнул снова. Открыл глаза и увидел дедов, сидящих вокруг тарелки с черным киселем. У каждого была ложка. У кого деревянная, у кого серебряная, а у фронтовика алюминиевая, как у нас в армии.

– Давай, Арпадар, ты первый, – сказал мой дед-фронтовик, и воин в броне – костюме космодесанта зачерпнул полную ложку, за ним второй дед и потом третий.

Я, радостно осознавая, что меня не бросили в трудную минуту, а пришли на помощь даже предки из-за грани, загреб как можно больше и проглотил.

– Он еще раду-у-уется-а-а, – проблеял Арпадар, делая усилие, чтобы проглотить. – О космос! Как он эту дрянь жрал один? – наконец смог проговорить он и, вскочив со стула, исчез.

Я взглянул на тарелку, она была пуста. Видение стариков исчезло.

Аура эльфара была свободна от проклятия и синяя, как вода с синькой. Добавив в нее энергии и зажав рот рукой, я вскочил со стула. Нужно было спешить, таскать в себе эту дрянь я не собирался. Аре-ил лежал с открытыми глазами и смотрел на меня.

Я бросился вон из палаты и, разметав удивленную охрану, преградившую мне путь, забежал в туалет и закрыл за собой дверь. Огромное облегчение, граничащее со счастьем, накрыло меня. Через пять минут я вышел оттуда довольный и почти счастливый. Маги крутились вокруг Аре-ила. Рана его зажила, и сам он недоуменно рассматривал окружающих. Те в свою очередь не понимали, что произошло, и ощупывали его и небольшой шрам внизу груди.

– Может, расскажешь, что произошло? – спросил я Аре-ила.

Тот покорно позволял себя вертеть и трогать. Мы все позволяем врачам так обращаться с нами, и он не был исключением.

– Даже не знаю, что сказать, – покачал он головой. – Вошла Эрна, у нее были пустые глаза. Подошла, вытащила из рукава нож и ударила меня в грудь. А дальше я не знаю, что было. Упал и потерял сознание.

Мне предстояло сделать нелегкий выбор. Защитить Эрну и разобраться в происшедшем, но путь, который к этому вел, разрывал все отношения с эльфарами. Или отдать Эрну на растерзание, отступившись от нее. Одного моего слова, что я не давал ей такого приказа, будет достаточно для суда. Меня ждал мой Рубикон. Посмотрев на эльфара, я не стал с ним разводить долгие разговоры. Снежные эльфары существа прямые и конкретные, а он мне был должен. Так считал я. И ему придется это признать. Он не выполнил условие освободить меня от захвата. Так что придется ему об этом напомнить.

– Ее долг я взял на себя, Аре-ил. А снежные эльфары должны мне, полагаю, мы в расчете. Что скажешь? – Взгляд мой был жестким и неумолимым. Но я по-другому поступить не мог. Быть добреньким уже не получится. В этом мире не знают, что такое прощение, что такое сострадание, и не спешат подставить левую щеку, если ударили по правой. Кровь за кровь, жизнь за жизнь. И я ставил свои условия. Надеюсь, он их примет.

– Договорились! – хмуро сказал эльфар, и за этими словами стоял разрыв наших отношений. Я вынудил его пойти на компромисс, к которому он не был готов, заставил признать долг. Прямого требования они не прощали. Гордецы с гор, смотрящие свысока на людишек.

Он отвернулся, а я встал и громко заявил:

– Все слышали? Инцидент исчерпан. Кто-то желает возразить? – Я вызывал любого несогласного на суд Творца, а это бой до смерти. И смерть любого из них оборачивалась для меня местью, но не их руками, а наемников. Но другого выхода я не видел, нужно было спасать Эрну, попавшую – уверен на сто процентов, под колдовство. Нужно было с наименьшими потерями выйти из этой ситуации, и я старался, как мог. Поставил на кон даже самого себя.

Ответом мне было молчание, но по насупленным лицам эльфаров я понимал, это еще не конец. Бог с ними. Сейчас нужно разобраться с Эрной.

– Пойдемте, мастер, – обратился я к Гронду, стоявшему с задумчивым видом. – Поговорить надо.

Мы снова были в кабинете ректора. Гронд сидел мрачнее тучи, он тоже понимал, что теперь снежные эльфары если не явные враги, то по меньшей мере недоброжелатели.

– Что он опять натворил? – кинув быстрый взгляд на своего старого друга, спросил архимаг.

– Прикрыл своего вассала собой. Истребовал долг с эльфара и всю их неприязнь возложил на себя.

– Не умеют нехейцы работать тонко, – вздохнул ректор. – Оставил бы это дело нам, мы-то знаем, как прижать бледнокожих, а теперь я к этому делу и близко не подойду. Об этом случае они доложат великому князю, а что он решит, одним богам известно. Эльфара вылечили?

Гронд молча кивнул.

– Ну хоть эта проблема отпала, – снова вздохнул ректор. – Сколько же от тебя, барон, неприятностей! – Он осуждающе покачал головой. – Я вот одного не пойму: почему ты до сих пор жив? С твоими способностями влипать в разные неприятные истории тебя должны были бы давно убить либо ты должен был упасть и сломать себе шею.

– Не дождетесь, – огрызнулся я. Хотя понимал их возрастающее беспокойство. С моим приходом в академию у ректора началась полоса проблем. То дерьмо из туалета польется, то благородные меня зацепят, а я их прижму. Два раза из тюрьмы меня вытаскивали. Теперь вот вассал принес беду. Чего еще им ждать? И это только неполный первый курс.

– Что ты хотел нам рассказать? – прервал нашу перебранку Гронд. Он хорошо понимал и меня, и ректора.

Я, как нехеец, поступал согласно нашему кодексу чести, предписывающему не отступать даже перед лицом смерти. Как говорится, нехейца только могила исправит. И он не хотел, чтобы я «зацепился» с ректором и нажил себе еще одного «доброжелателя».

– На ноже, которым Эрна ударила Аре-ила, было древнее проклятие. Такое же, какое было в теле великого хана. А хану его подсунули лесные эльфары, – сказал я, прикидывая, что можно сказать, а о чем лучше промолчать.

– Какое проклятие? – встал в стойку ректор и навострил уши, как ученый муж, который не смог разобраться в природе болезни (хотя он был боевым магом, а не лекарем). Страсть к изучению нового жила в нем постоянно.

– Его в ауре не видно, пока не начнешь накачивать ее энергией, тогда проклятие проявляется черным пятном и начинает жрать ее. Если попробовать его удалить обычным заклятием, оно уходит вместе с жизнью проклятого. Его также нельзя уничтожить, оно связано нитью с древним забытым божеством или тварью, я не знаю, кто это, и оно отдает ему часть своей силы, поддерживая проклятие. Вот что это, – сказал я. – Так что здесь видна рука лесных эльфаров. И я уверен, что Эрна попала под их колдовство.