– Плохо, господин Овор, – ответила девушка и с вызовом посмотрела на него. – Мне не нравится моя работа. – Она бросила взгляд на руки. – Скоро мои руки превратятся в руки крестьянки, я состарюсь и превращусь в старуху.

Вирона с насмешкой посмотрела на говорившую.

– Какое горе! У малышки появятся мозоли!

Ринада обожгла ее злым взглядом и снова повернулась к Овору.

– Помогите мне, тан.

– Я не вправе вмешиваться в распоряжения управляющей поместьем. – Овор говорил с расстановкой, подбирая слова. – Но в случае вашего отказа быть в подчинении Лианоры я имею от вашего спасителя четкие распоряжения. – Он достал листок и зачитал: – «Выдать десять золотых корон, веревку с мылом, довезти до постоялого двора Руха и там предоставить собственной судьбе». – Свернув листок, Овор посмотрел на пораженную девушку.

– Интересно, а зачем ей веревка? – Вирона с задумчивым видом почесала щеку.

– Мне тоже интересно, – поддержала ее Лианора, – и мыло?

Ринада беспомощно вглядывалась в спокойно сидящих людей.

– Может, найдете мне другую работу? – тихо и несмело спросила она.

Овор обратился к дворфе:

– Рена, у вас есть работа, при которой не надо мочить рук?

Лианора ненадолго задумалась, смешно наморщив носик, а потом лицо ее просветлело.

– Я вспомнила! Недавно свинарь жаловался, что опоросились две свиноматки и он не успевает ухаживать за поросятами, кормить свиней и вывозить в сад навоз. Вот я и пошлю Ринаду ему в помощь. – Ее лицо озарилось радостью. Она смотрела на сильно побледневшую берку чистым незамутненным взглядом. – Видишь, как все хорошо получилось, и уезжать тебе не надо.

Эрна шла по дорожке из столовой в лабораторию, где проводилась самоподготовка и можно было сделать амулеты. Все ее мысли крутились вокруг того, что она сотворит с выскочкой Мией и что – с нехейцем. Если с тихоней было просто и понятно, то при мыслях о милорде возникала сумятица. В ее чувствах мешались буря негодования его жестокостью и нежность, которую она испытывала при воспоминании о проведенных вместе ночах. Не замечая прохожих, она брела, погруженная в свои мысли, не уступая дороги. Ей навстречу шла девушка с алого факультета и специально не уступила дорогу.

– Куда прешь, коза? – услышала Эрна и получила толчок в грудь. Она подняла глаза и непонимающе уставилась на девушку в красной мантии.

– Чего вылупилась? Эти сервы совсем распустились. – Она презрительно посмотрела на Эрну и оттолкнула ее с дороги. – Пошла прочь, – сопроводила она толчок словами.

– Напыщенная дура, – крикнула ей в спину девушка.

Аристократка с мстительной улыбкой повернулась, окинула Эрну с ног до головы и, с наслаждением выговаривая каждое слово, произнесла:

– Только поединок смоет оскорбление. Прямо сейчас.

– Дамы! У вас есть возможность примириться! – обратился распорядитель магической арены к обеим девушкам. – Я жду ваших слов, – произнес он ритуальную фразу.

– Нет, – ответила аристократка.

– Нет, – ответила Эрна.

– Займите позиции, дамы, – произнес распорядитель и, дождавшись, когда девушки займут свои места, зачитал правила: «В поединке разрешаются магические атаки и рукопашная схватка. Бой продолжается до крови или потери сознания. Если противник упал, его не добивают и ему засчитывают поражение». Я все сказал, дамы.

Такие бои, особенно между девушками, всегда привлекали зрителей, и сейчас несколько десятков их расположилось вокруг арены. Студенты криками подбадривали участниц. Тут даже существовал подпольный тотализатор.

Прозвучал удар гонга, возвещающий начало боя, и Эрна почувствовала, как перешла на иной уровень восприятия. Она была спокойна и уверенна. Огненный шар она отразила подвижным щитом и сместилась в сторону, атаковав простыми снежками, чем вызвала смех и улюлюканье на арене. Эрна ни мгновения не оставалась на месте, постоянно меняя позицию, и большинство атак «алой мантии» уходили в пустоту, сгорая в стене защиты. Уверенная в своем превосходстве, девушка оставалась на месте. Эрна продолжала осыпать ту снежками, разряжая ее щит, и, когда первый шарик плотного снега прошел защиту и врезался в лицо застывшей с широко открытыми глазами аристократки, она применила заклинание оцепенения. За ареной раздался взрыв смеха. Резко ускорившись Эрна пошла на сближение, применяя иглы боли. Девушка в алой мантии стала дергаться, ее лицо исказилось от резких приступов боли. Она больше себя не контролировала и завизжала.

– Замолкни, – проговорила Эрна и, подтянув повыше юбку, прыгнула, ударив орущую аристократку ногой. Увидев стройные ножки студентки, зрители издали громкий одобрительный гул. «У-у-у», – пробежало по арене, и под этот звук леди в красной мантии, расставив руки, пролетела пару лаг и упала на песок, лишившись чувств.

Я стоял и смотрел, как Эрна проводит поединок. Она не стала суетиться, приняла удар фаербола на скользящий щит и просто непрестанно меняла позицию, не давая девушке в алой мантии прицелиться. Перед этим я услышал разговор двух старшекурсников.

– На кого ставишь?

– На алую, конечно, она со второго курса, а эта синька – с первого. Тут и думать нечего. Шариз принимает ставки один к пяти.

– А где можно сделать ставку? Извините, что вмешиваюсь, – встрял я в их разговор.

– Да вон, смотри, толпа стоит, там и делают, – указал один из них на небольшую группу скучившихся студентов.

Я протиснулся через ротозеев и подошел к невысокому пареньку, который негромко говорил:

– Ставки принимаются до начала боя. Кто хочет поставить – подходи.

– Десять золотых на синюю, – выпалил я и подал монеты.

– Рискуешь, молодец, – улыбнулся букмекер и подал мне синюю бумажку с цифрой «десять», написанной от руки.

Зрители бурно выражали свой восторг, а когда Эрна подтянула подол платья выше колен, по арене прокатился стон парней. Все их симпатии были на стороне Эрны, а та, разогнавшись, совершила красивый прыжок и коленом врезала в грудь старшекурсницы. «Конец схватки», – констатировал я.

Теперь я улыбался и забрал у довольного Шариза свои пятьдесят золотых.

При всех своих недостатках одна из группы «Бездарей» спокойно справилась с довольно серьезным соперником. Не паниковала, все свои действия продумывала и контролировала ситуацию. Но радоваться было рано, одно дело поединок на арене, другое – схватка без правил и чести, а в этом плане они так и остались бездарями. Дядька готовил Ирридара с раннего детства, вдалбливал ему науку выживать. Но эти навыки для моих ребят были неприменимы. Не тот уровень физики и мышления. Поэтому пока они лежали на полу, отдыхая. Я собирал для них свою программу обучения, для каждого индивидуально, буквально по кусочкам, из той базы знаний, которую имел я, и опыта нехейца. Самым способным диверсантом оказалась тихоня Мия. Для нее не существовало правил, и у нее была богатая фантазия. С раннего детства дядька приучал Ирридара творчески осмысливать чужой опыт. «Убить и выжить, – поучал он, – это не наука. Это искусство!» Так вот крошка Мия это понимала на уровне чувств, остальные «бездари» старались использовать изученные схемы.

Мои размышления были прерваны сигналом амулета. Опять на связь вышел Борт. Что-то он зачастил, то целый месяц его не видно, то за последнюю неделю появляется с новостями чуть ли не каждый день.

– Босс, Изя купил трактир, смотреть поедете? – Вот так сразу, ни здравствуй, ни как дела.

– Не знаю, Борт, я-то там зачем? – Мне было непонятно, для чего ехать и смотреть то, что уже видел.

– Ваша милость, так он его перестраивает, там идришей набежало больше десятка.

– Хм, а откуда у него деньги, Борт?

– Так с покупки остались, он трактир за полторы тысячи купил. А теперь остаток тратит на перестройку, – ответил он.

– Скоро буду, подожди, – ответил я.

То, что Идриш сбил цену, это хорошо, нормальным я считал и проявление инициативы. Только я не очень хорошо знал нашего хитроумного управляющего трактиром, а некоторые черты его характера мне вообще не нравились, и, чтобы его не сильно заносило на поворотах, я решил съездить и посмотреть, на что он тратит мои деньги. Я тоже планировал провести реконструкцию трактира с учетом своих задумок, поэтому не хотел переделывать за ними и нести дополнительные расходы.