Прыжок навстречу, Гради-ил уже не скрывался, и его меч опустился ей на шею.

Вторая кошка увидела жертву и присела на лапах, припав животом к земле. Фома все это видел краем глаза. Он не остался на месте, а мелкими телепортами приближался к рейдеру, сидящему за камнями. Он увидел его как раз в тот момент, когда тот доставал свиток. Чтобы помешать ему, Фома выстрелил из двух амулетов ледяными иглами. Первая игла снесла щит, а вторая впилась лесному эльфару в бок. Рейдер выронил свиток и откатился в сторону.

Еще один телепорт, и Фома вновь, уже с близкого расстояния, открыл стрельбу с двух рук, на них были браслеты ледяных игл. Рейдер успел активировать амулет защиты и не стал ничего другого делать, только вызвал третью тварь. Она упала напротив Фомы, зашипела и прыгнула на невидимого противника. Но кошка была еще в полете, когда орк переместился коротким телепортом в сторону рейдера ей за спину. Прыжок кошки запоздал. Она в ярости развернулась. Но за спиной лесного эльфара возник Гради-ил. Он молниеносным взмахом меча снес тому голову. Однако рейдер успел активировать свиток телепорта. Тело его растаяло в воздухе, а голова осталась лежать у ног снежного эльфара.

Прыжок кошки вновь пришелся на пустое место, а следом она, лишившись призвавшего, жалобно мяукнув, тоже исчезла.

Я выслушал рассказ Гради-ила и признал, что он был прав. Таких шпионов нужно уничтожать, а не оставлять у себя за спиной.

– Есть несколько проблем, – сидя на берегу ручья в отдалении от всех, произнес я. – Первая – это Сулейма. Девочка никак не может понять, что она теперь не на острове, а в обществе, и надо вести себя достойно. Она, Фома, выказывает пренебрежение своему лорду. За это или казнят, или изгоняют. Честно скажу тебе, девочка – просто ходячая бомба. И может сильно нам навредить в дороге и Снежном княжестве тоже.

Фома внимательно слушал, не перебивая.

– Для начала ты ее выпорешь, и выпорешь прилюдно.

Фома кивнул и спросил:

– Прилюдно – это как?

– А вот так. Обездвижишь станером и при всех высечешь. Твоя невеста, ты и разбирайся с ней.

– Понял. Могу идти выполнять? – спросил Фома.

– Можешь. Но сначала скажи, с молодым сыном лера Эману-ила проблемы были?

– Нет, не было. Он немного замкнулся, когда узнал о своей матери, но потом быстро пришел в себя.

– Понял, иди.

Фома ушел.

– Не слишком ли жестоко так поступать с девочкой? – с сомнением спросила Ганга.

– Может, и жестоко, – согласился я. – Но есть всего два пути: или она меняется сама, или я ее сделаю ментальной рабыней, чего мне делать очень не хочется. Посмотрим, как справится Фома. Девочка позволила себе высказаться обо мне как о прыще. Гради-ил, что говорят ваши законы по поводу оскорбления главы дома или рода его членом?

– Его изгоняют, милорд. И всякий может отступника преследовать. Он становится вне закона. Обычно по его следам уходит отряд мстителей, чтобы кровью смыть позор. Так было с молодым Радзи-илом и его отцом.

– Вот так-то, Ганга, считай, у нее последнее предупреждение. Представь, что она такое выкинет при снежных эльфарах. Я боюсь даже подумать, что тогда произойдет. Слишком много поставлено на эту поездку, чтобы одна соплячка все испортила. Порка – самое малое, что она заслужила.

Из лагеря раздался визг Сулеймы:

– Фомочка, родной, миленький не надо-о. Ой! Гад! Ой! Я тебе руки оторву, скотина. Ой! Ой! Не надо. Миленький! Ой! Убью… Дай! Ой!.. Встать… Убью! Ой! Я больше не буду-у! Отравлю гада! Ой! Не буду больше-е.

– Не смиряется, как видишь, – повернулся я к Ганге. – Грозит. А она может выполнить свое обещание. Возьмет и отравит.

– Я ей отравлю! – взвилась моя невеста. – Сама еще выпорю.

Фома не ленился, и вскоре Сулейма просто рыдала и просила прощения, но не грозила ему всеми карами.

– Есть еще одна проблема, – потерев щеку, на которой пробивалась черная щетина, произнес я. – Это лер Эману-ил. Он не хочет, чтобы сын женился на девочке Керти. Я обещал сделать ее приемной дочерью, баронессой и дать земли в приданое, но его гордость это не оценила. Он замкнулся, узнав о предательстве жены, и я не знаю, что от него ждать. Как думаешь, Гради-ил, что он может нам преподнести?

– Трудно сказать, милорд. Выбор сына его не обрадовал. Но при этом он должен понимать, что ни одна эльфарка не пойдет за Радзи-ила замуж. Для лера Эману-ила лучший выход, если он вообще не женится. Но парень столько пережил, его сломили и выбили нашу эльфарскую спесь. Отец этого не понимает. Чтобы понять сына, нужно, чтобы он сам побывал в шкуре раба. Я думаю, что помогать вам, милорд, он не будет. Отстранится. Вы, как я понял, не стали мешать выбору его сына, раз решили сделать Керти приемной дочерью. Это его оскорбило. Но и предавать вас он не будет.

– Ну, уже и это хорошо, – кивнул я. – Без его помощи как-нибудь обойдемся. А по поводу рабства и воспитания я подумаю.

Оба на меня косо посмотрели, но промолчали.

– Знаю, – продолжил я, – что в оркских племенах есть рабы снежные эльфы, мужчины и женщины, немного, но десятков восемь наберется. Если я их выкуплю, как думаешь, Гради-ил, присоединятся они к нашему дому или нет?

– Не знаю, милорд. С каждым надо разговаривать отдельно. Кто-то захочет, кто-то нет. Наш народ очень гордый. Попасть в рабство не считается позором, а переход в другой дом, где присутствуют люди и орки, для них может быть неприемлемым. Но если выкупить моих соотечественников и разрешить им вернуться в свои дома, это было бы хорошим делом и было бы оценено по достоинству.

– По достоинству? – удивленно переспросил я. – Почему сами дома в таком случае не спасают своих подданных?

– Не принято, – пожал плечами эльфар. – Традиции, милорд. Если ты попал в рабство, значит, прогневил судьбу. Но если тебя спас инородец, значит, ты в глазах судьбы обрел милость, а на инородца его боги положили свою печать. Мы, снежные эльфары, не верим в ваших богов, в Отца орков и в деревья лесных эльфаров, но мы верим, что есть судьба. К каждому она может быть милостива или наоборот. А кто такие смертные, чтобы спорить с судьбой? Вот так думают мои соотечественники, милорд.

– Понятно, – кивнул я. – Значит, если я освобожу снежных эльфаров и отпущу, мне зачтется как проводнику божьей воли. И какие выгоды я могу из этого извлечь?

– Благорасположение тех домов, чьи родственники вернутся.

– Уже немало. Значит, начнем собирать твоих соотечественников. Теперь по поводу долга чести. Я готов помогать его исполнить, Гради-ил.

Снежный эльфар поднялся и поклонился.

– Я принимаю вашу помощь, милорд.

Ганга подозрительно на нас посмотрела:

– Какой еще долг чести? Разве у нас не посольская миссия?

– Ну почти, – улыбнулся я. – Заодно авгиевы конюшни вычистим.

– Какие еще конюшни?

– Ну это так говорится, – отмахнулся я. – Решим попутно несколько отложенных дел.

– Я участвую?

– Скорее нет, чем да. Это тайные операции, а ты дипломатическое лицо нашей миссии.

– Опять сбежишь?

– Нет.

Ганга успокоилась.

– Теперь по поводу места нашего обитания в Снежных горах. Нам выделят северную часть гор. Там, где Высокий хребет. Вот на нем мы и будем строить свою базу.

Гради-ил помолчал, обдумывая сказанное, затем покачал головой:

– Суровый край. Там никто не селится. Дорог нет, одни тропы, а крепость строить надо. Вы уверены, милорд, что справитесь за год?

– Ты имеешь в виду строительство крепости?

– Да, милорд.

– Думаю, я сумею с этим справиться. – Я развернул карту, сделанную со снимков из космоса. – Вот смотри, – показывал я пальцем. – Тут большое плато с озером. На берегу озера будем строить мой замок. По возвышенности змейкой проложим дорогу. Вот тут в десяти лигах проходит тракт, к нему дорогу и выведем. Так что места много. Приглашу дворфов, наберу крестьян… Другое дело, что там нужно будет держать гарнизон, а с этим я пока не знаю, как быть. Орков там не посадишь…