С марта 1921 г. продолжали работать только петроградский и московские комитеты ОЗЕ. Принципиальная позиция не склонного к советизации руководства обрекала ОЗЕ на судьбу ЕКОПО, хотя в его введении находилось множество нуждающихся, заниматься которыми, в случае закрытия Общества, пришлось бы государству. В июне или начале июля 1921 г. Петроградская Межведомственная комиссия по утверждению обществ и союзов постановила закрыть ОЗЕ. Постановление было принято в тот момент, когда в Гомельско-Мозырском районе работали летучие отряды ОЗЕ, организованные при содействии Наркомздрава и помогавшие жертвам только что прошедшей погромной волны. Однако 14 июля ликвидация ОЗЕ была неожиданно приостановлена властями «вплоть до особого распоряжения». Видимо, в момент подготовки декрета о создании общественного Комитета помощи голодающим под руководством Екатерины Кусковой (образован 21 июля) показалось неудобным распускать еврейскую организацию помощи. Правда, месяцем позже, когда соглашение между советским правительством, Комиссией Ф.Нансена и Американской организацией помощи (American Relief Administration, АРА) о поставке продовольствия голодающим было подписано, Комитет помощи голодающим был немедленно распущен, а его члены арестованы.
Подобная участь не постигла членов Комитета ОЗЕ потому, что власти испытывали нехватку высококвалифицированных врачей и не хотели ссориться с Джойнтом, участвовавшем в программе АРА. Однако в декабре, когда помощь голодающим уже поступала из-за границы, Комитет ОЗЕ получил распоряжение Наркомнаца о ликвидации всего своего имущества в течение двух недель.
Правда, и на этот раз закрытие Общества было отложено ради сохранения его библиотеки, архива и музея, на базе которых члены ОЗЕ проводили исследования, нужные Евотделу. 14 декабря на заседании в Губнаце при участии представителя ОЗЕ адвоката Григория Гольдберга было единогласно решено продолжить эти исследования. 1 января 1922 г. Губисполком распорядился закрыть Петроградское ОЗЕ и передать его помещения со всем имуществом Евотделу Петрогубнаца будто бы для размещения там детей, приезжавших из районов погромов. Одновременно заведующий Евподотделом Израиль Сосис получил приказ Евобщесткома распустить Комитет Петроградского отделения ОЗЕ и составить новый, из трех лиц, очевидно только для передачи дел Общества. Процедура закрытия заняла менее месяца, тем более что имущество ОЗЕ было заранее описано предусмотрительным Губнацем. Похоже, последним мероприятием в квартире Общества было чествование в интимном кругу активиста ОЗЕ доктора Григория Дембо (1878-1939) в связи с 25-летием его врачебной и литературно-просветительской деятельности.
В отличие от ОЗЕ, ОРТ не был закрыт после своего выхода из Евобщесткома. Вместо этого была ликвидирована его самостоятельность. 21 марта 1921 г. ОРТ получил циркуляр Евотдела о роспуске своего ЦК и назначении нового с коммунистическим большинством. ОРТу также было запрещено открывать новые отделения. Вслед за реорганизацией ЦК ОРТа был преобразован и его Петроградский Комитет, деятельность которого возобновилась не скоро.
Таким образом, к 1922 г. в Петрограде не осталось ни одной эффективно действующей еврейской общественной организации социальной помощи. Однако еврейская общественность не сдавалась и вскоре предприняла новые попытки к возрождению этих организаций, правда, на этот раз — в масштабе города.
В условиях кризиса еврейской общественной жизни остатки национально мыслящей интеллигенции города, «бывшие» деятели и новые активисты нашли в себе силы воссоздать, пусть частично, старые общественные организации. Некоторое потепление внутриполитического климата и экономические возможности НЭПа способствовали успеху.
В августе 1922 г. группа общественных деятелей обратилась в Петрогубсобес с предложением организовать Еврейский комитет помощи для «оказания помощи евреям-беженцам, инвалидам, пострадавшим от погромов, голодающим и прочим» путем выдачи индивидуальных пособий, содержания инвалидных домов, общежитий и т.п., а также содействия соответствующим государственным учреждениям. В поданном инициаторами Положении о Петроградском ЕКОПО (ПЕКОПО) — основе будущего Устава — ни словом не упоминался его знаменитый предшественник. Средства Комитета должны были состоять из сборов, пожертвований, добровольного самообложения, доходов от спектаклей, концертов и тому подобных мероприятий. Состав и количество членов Комитета предполагалось определять голосованием на общем собрании плательщиков. Единственным советским учреждением, контроль и руководство которого над собой ПЕКОПО был готов признать, являлся Петрогубсобес, заведующему которым предоставлялось право утвердить первоначальный состав Комитета. В качестве исполнительного органа ПЕКОПО предлагалось Бюро из семи человек в составе председателя, двух заместителей, казначея, секретаря и одного представителя от Губсобеса. Среди 18-ти учредителей нового общества выделялась группа врачей — Абрам Брамсон, Яков Эйгер, Наум Ботвинник, Яков Михайловский, Максим Элиассон. Часть из них прежде работала в ОЗЕ. Другая группа — раввин Моисей Айзенштадт, кустарь Наум Камраз, ветеринарный врач Абрам Лесман, востоковед Иона Гинцбург — представляли синагогу. В число учредителей входил и член ЦК Сионистской организации, юрист Борис Кауфман. Арон Перельман и Самуил Логунов, служащие фирмы «Брокгауз и Эфрон», имели, видимо, отношение к ОПЕ. Кустарь Аркадий Шулькин являлся бывшим владельцем фабрики, инженеру Якову Гол анту принадлежала техническая контора, другой кустарь Мендель Хайцин заведовал еврейской столовой в 1917 —1921 гг. Еще двое учредителей, Марк Красильщиков и Яков Куций были кустарями, а Исаак Флексер — слесарем-механиком.
Крайне стесненное в средствах, руководство Губсобеса обрадовалось перспективе снять со своего обеспечения часть призреваемых и решило поддержать инициативу учредителей ПЕКОПО. Однако председатель Евотдела Губнаца Анна Раева выступила против, заявив, что ввиду наличия в Петрограде порта и близости к границам ПЕКОПО может превратиться в «шайку контрабандистов». Тем не менее начальник Губсобеса Козловский не удовлетворился таким объяснением и ходатайствовал перед Президиумом Петрогубисполкома о регистрации Комитета помощи. В своем ходатайстве он писал, что «призреваемых в убежище (т.е. в бывшей богадельне. — М.Б.) инвалидов-евреев в настоящее время имеется около 100 человек, и каждый снятый с гособеспечения инвалид, а тем более, в данном случае, сравнительно значительное количество, облегчает государство». у
14 октября 1922 г. Президиум Петрогубисполкома разрешил организацию Комитета (в статусе общества) при условии включения в его устав пункта, обязывающего ПЕКОПО содержать не менее 500 нуждающихся одновременно. Однако противодействие Евотдела Губнаца привело к затягиванию регистрации и предъявлению новых требований к уставу Комитета: теперь число членов Комитета (а не его Бюро, как в первоначальном проекте) ограничивалось семью лицами, трое из которых должны были избираться учредителями ПЕКОПО, трое назначаться Губсобесом, а один представлять Евотдел Губнаца. Последний резервировал для своего представителя право присутствовать на всех заседаниях Комитета и его Президиума, а также беспрепятственно получать все протоколы заседаний и финансовую отчетность. Губнац ограничил финансовые поступления ПЕКОПО местными источниками, а район деятельности — городом Петроградом. Кроме того, полное название предписывалось изменить на Петроградский комитет по оказанию помощи бедным евреям. Видимо, Евотделу было важно подчеркнуть, что создаваемая организация будет еврейской не по составу, а только по объекту деятельности. Губком также потребовал исключения из списка учредителей «сионистов и клерикалов» — Я.Эйгера, А.Шулькина, Б.Кауфмана, М.Айзенштадта и Я. Гол анта.
Познакомившись с требованиями властей, учредители ПЕКОПО отказались от принятия на себя обязательства о содержании «какого бы то ни было минимума пенсионеров», не согласились ограничить состав Комитета семью лицами, а источники финансирования — местными сборами и пожертвованиями. Властям не удалось добиться и полного контроля над деятельностью Комитета. Название же организации было изменено в соответствии с желанием Губнаца.
