Возможно, из-за традиционной конкуренции Москвы с Ленинградом, а может быть, и из-за того, что еврейские кустари в Ленинграде были объединены в несоветизированное товарищество, Московское Правление ОРТа открыто дискриминировало их при распределении машин и ремесленного оборудования, поставлявшихся в СССР Всемирным ОРТом по соглашению между ним и КОМЗЕТом (подписано в мае 1928 г.). Так, осенью того же года из 981 заграничных машин, полученных от Всемирного ОРТа, в Ленинград было послано только 28 (2%), в то время как Москва получила 458 машин (47%), хотя количество заявок, поступивших из Ленинграда, лишь в 4,7 раза уступало московскому. Представители Всемирного ОРТа были по сути отстранены от распределения поступавшего оборудования. Их надежда на то, что существенная часть машин попадет кустарям-надомникам, большей частью «лишенцам», не объединенным в артели, не осуществилась.

В феврале 1928 г. Всероссийский ОРТ принял новый устав, по которому в него не принимались «лишенцы». В состав Правления ввели несколько видных еврейских коммунистов — Мережина, Чемерисского, Гольде, Зака. Было объявлено, что ОРТ займется индустриализацией и станет действовать через КОМЗЕТ. В том же месяце прошло через аналогичную «реорганизацию» и Ленинградское Правление.

Через полтора года, 27 сентября 1929 г., Бюро ленинградской Евсекции решило внедрить в состав областного Правления ОРТа еще несколько коммунистов, в их числе нового председателя — некоего Токарева. На состоявшемся через неделю заседании Евсекции решалась судьба «Труда». Из доклада, сделанного заместителем Правления Ленинградского ОРТа Турбовичем (представлявшем и Товарищество), следовало, что до 1928 г. «Труд» являлся несоветской организацией, во главе которой стояли «бывшие» люди. Одного из членов Правления «Труда», Штейна, докладчик охарактеризовал как бывшего миллионера, фабриканта, домовладельца, «очень хитрого человека», имеющего большое влияние на членов Товарищества. Председатель «Труда» Хазан также был представлен как «не наш человек» с дореволюционным, националистическим, ортовским мировоззрением. Бюро постановило советизировать «Труд», но делать это осторожно, потому что в отличие от других закрывавшихся тогда общественных и культурных организаций Товарищество занималось производством материальной продукции. По указанию из Москвы во главе Товарищества был поставлен коммунист, а Хазана временно оставили заместителем, опасаясь, что без него «Труд» распадется. Одновременно было признано излишним требовать чистки всех «лишенцев» в «Труде».

Через неделю, в течение которой, очевидно, было получено новое указание свыше, вопрос о Товариществе «Труд» пришлось снова поставить на заседании Евсекции. На этот раз Бюро постановило уволить с работы в Товариществе Хазана и самого Турбовича, а на их место рекомендовать коммунистов-выдвиженцев. Дело реорганизации «Труда», как и ОРТа, было поручено Токареву. Члены Бюро Евсекции полагали, что после предстоявшей ликвидации «буржуазно-клерикального» ЛЕКОПО роль Ленинградского ОРТа возрастет, так как ему придется взять на себя руководство артелями ЛЕКОПО и превратить их в «действительно советские трудовые объединения». Однако прогнозы евсеков не оправдались. В 1930 г. Всероссийский ОРТ слили с ОЗЕТом, так как его традиционная ориентация на еврейского кустаря стала противоречить партийному курсу на массовое привлечение рабочей силы на фабрики и заводы в связи с индустриализацией страны.

Вместе с закрытием ЛЕКОПО и ОРТа, последовавшими за ликвидацией ЛЕРО, в Ленинграде исчезла последняя возможность оказывать легальную социальную помощь еврейскому населению. С этого момента она осуществлялась только тайно, через синагоги.

Ликвидируя последние очаги еврейской общественной жизни в России, власть образовала вместо них суррогат в виде общественной организации, которая была изначально подконтрольна партии и государству. 17 января 1925 г. в Москве было создано Общество по земельному устройству трудящихся евреев в СССР (ОЗЕТ). В будущем ОЗЕТ хотели видеть массовой организацией наподобие Осоавиахиму (Обществу содействия обороне и авиационнохимическому строительству) или МОПРу (Международной организации помощи борцам революции). В начальный период своего существования ОЗЕТ обладал некоторой автономией и его «партийность» не очень бросалась в глаза. Согласно первому уставу в ОЗЕТ принимали любых лиц старше 18 лет, не находившихся под судом и следствием, что открыло в него доступ «лишенцам». В Ленинграде это давало надежду на участие старой петербургской общественности в деле еврейского землеустройства. Сама же работа могла заключаться только в поддержке переселенческой деятельности. Ни старожилы, ни вчерашние местечковые евреи, с трудом выбравшиеся в большой город, были, конечно, не готовы переезжать в деревню добровольно.

Северо-Западное областное отделение ОЗЕТа (с 1 августа 1927 г. — Ленинградский областной ОЗЕТ, ЛенОЗЕТ) было организовано в феврале 1926 г. ЛенОЗЕТ образовался с некоторым запозданием, быть может, из-за трудностей привлечения в новое общество горожан, у которых имелась альтернативная возможность участвовать в независимой организации помощи — ЛЕКОПО. Первым председателем ЛенОЗЕТа был избран большевик с дореволюционным стажем Иосиф Розовский, заместителем — А.Брамсон, казначеем — С.Антокольский. Немного позднее вторым заместителем стал коммунист СЛомовский. Розовский, выходец из Виленской губернии, в юности учился в иешиве, а затем, прежде чем присоединиться к большевикам, по всей видимости, работал в Бунде. «Еврейская улица» была ему хорошо знакома. Избрание Брамсона означало определенное влияние старой общественности на дела ЛенОЗЕТа в первые годы его деятельности. Действительно, из 925 членов организации, принятых к 1 июля, только 52 были коммунистами и 38 — комсомольцами. Подавляющее большинство озетовцев (61,4%) составляли служащие (табл.2.2).

Несколько первых месяцев работа организации ограничивалась, в основном, заседаниями и агитационными мероприятиями. По-видимому, единственная конкретная помощь ЛенОЗЕТа еврейским крестьянам в тот период выразилась в выделении 50 рублей на установку радиоприемника с громкоговорителем в одном из переселенческих сельсоветов.

Толчком к оживлению работы послужил 1-й Всесоюзный съезд ОЗЕТа (ноябрь 1926 г.), после которого ЛенОЗЕТ начал собирать библиотечки медицинской, агрономической и детской литературы для отправки в Крым и на Украину. Поселенцам было послано немного денег и сельскохозяйственные орудия. 21-22 марта 1927 г. в Ленинграде прошла 1-я областная конференция ОЗЕТа с участием председателя Центрального Правления ОЗЕТа (ЦПО) Семена Диманштейна. Розовский в своем отчетном докладе подчеркнул принципиальное отличие ОЗЕТа, как советской организации, от бывших еврейских общественных учреждений. Диманштейн сформулировал новую линию так: отказ от национализма, партийное руководство, неприятие старой еврейской общественности и ее методов работы.

Следствием конференции явилось открытие новых отделений в области, в частности, в городках ее юго-западной части (Себеже, Невеле и Велиже), где с дореволюционных времен имелось заметное еврейское население. В деятельности ЛенОЗЕТа продолжал преобладать культурно-просветительский аспект. Ее размах был невелик, освещение в нееврейской печати — весьма скромным. При прикреплении крымских поселений к ОЗЕТ-организациям крупных городов ЛенОЗЕТу достался лишь один участок в Евпаторийском районе, в то время как Московская организация получила 3 участка. Еще скромнее обстояло дело с переселением ленинградских евреев в южные колонии. Из пятисот нарядов, выделенных КОМЗЕТом на переселение в Крым, на Ленинград пришлось только десять, да и то неясно, были ли эти места заполнены. Чтобы оправдать незначительность достижений ЛенОЗЕТа, Розовский упрекал в бездействии «старую еврейскую общественность» Ленинграда, которая, видимо, только и могла бы собрать в обеспеченных кругах значительные денежные суммы. В результате проведенной в мае кампании по вовлечению в Общество новых членов в него вступили около 500 человек. Однако до желательной руководству ОЗЕТа пролетаризации Общества было пока далеко. Доля рабочих в нем не превышала 20%.