В руках у читателя историческая монография, посвященная судьбам евреев в советской России. В связи с ее выходом в свет совсем не лишним кажется напомнить об относительно недавнем времени, когда появление в печати подобной книги было невозможно.

Последние полвека существования советской власти прошли под знаком государственного антисемитизма. Нарастающий антисемитизм послевоенных лет был приостановлен смертью Сталина. Но короткий период хрущевской оттепели сменился новой волной антисемитизма, имевшего уже несколько иной характер: сталинский террор уступил место более мирным формам. Возобновилась антиеврейская кадровая политика — был резко ограничен прием евреев в высшие учебные заведения, сильно затруднилась для них научная карьера, на определенные «престижные» должности евреи не допускались. После арабо-израильской войны 1967 г. и разрыва дипломатических отношений между СССР и Израилем пышно расцвела антисионистская и антиизраильская пропаганда. Одновременно утвердилась абсолютная «закрытость» еврейской темы, запрет на обсуждение ее как в печати, так и в устных публичных выступлениях, причем запрет вовсе не относился к каким-либо острым политическим сюжетам — замалчивалось само существование евреев. Приведу один пример, близкий к теме книги М. Бейзера. В конце прошлого века в России среди горожан наиболее многочисленными группами были русские, евреи и украинцы. Ограниченные в жительстве «чертой оседлости», евреи оказались самой крупной этнической группой городов на территории нынешних Литвы, Белоруссии и части Украины. Тем не менее в книгах, посвященных истории этих городов, евреи таинственным образом отсутствовали. Евреев окружили заговором молчания; это был какой-то странный антисемитизм, никогда и нигде прежде не. встречавшийся. Запрет еврейской темы и массовые тиражи антисионистской литературы формировали образ еврейского народа, в истории которого не было ни героев, ни тружеников, ни деятелей искусства, а одни только агрессоры и эксплуататоры.

В такой обстановке, отчасти и как реакция на нее, в СССР конца 60-х возникло еврейское национальное движение. Это было время краха демократических иллюзий оттепели и поиска других ценностей — для евреев этими другими стали ценности национальные. Главной целью движение провозглашался отъезд в Израиль, «репатриация». Получить разрешение на выезд было очень трудно, многим отказывали, пребывание «в отказе» затягивалось на долгие годы. Кто-то из «отказников» боролся за право выезда, кто-то терпеливо ждал лучших времен. Некоторые занялись культурной деятельностью: в Москве, Ленинграде, Риге,

Вильнюсе и других городах собирались по квартирам кружки, возникали домашние лектории. Математики, физики, инженеры, программисты с увлечением изучали еврейскую традицию, историю, культуру. Для многих это было лишь способом существования в психологически сложных условиях «отказа»; когда они, наконец, уезжали — в Израиль, в США — большинство бросало эти занятия, искало место в новой жизни, ориентируясь на свою профессиональную подготовку.

В 80-х существовал в Ленинграде исторический семинар, созданный и руководимый Михаилом Бейзером. Заседания его проходили очень регулярно. Состав был довольно стабильный, с активным ядром в 10-15 человек. Каждый выбирал себе тему, над которой работал, а потом выступал с докладом на заседании. Иногда это были исследования, связанные с самостоятельным научным поиском, иногда — рефераты зарубежных книг, что было очень полезно в условиях недоступности такого рода литературы. Доклады эти публиковались, наряду с другими материалами, в самиздатском журнале ЛЕА (Ленинградский еврейский альманах), в редактировании которого М.Бейзер принимал участие. На заседаниях кружка он выступал с докладами о евреях Петербурга, водил экскурсии по городу, публиковал свои статьи в ЛЕА. Из этих работ впоследствии сложилась книга-путеводитель Евреи в Петербурге, изданная в 1989 г. в Иерусалиме.

Руководимый М.Бейзером семинар значительно отличался своей научной направленностью от других отказнических кружков, которые носили преимущественно просветительский либо политический характер. Эта особенность позволяет рассматривать семинар не только в контексте отказнической деятельности, но и в контексте возрождавшейся в 80-е в СССР независимой науки о еврействе.

Наука о еврействе, иудаика, была разгромлена в СССР в 30 — 50-х. В 70-х стали невозможны вообще никакие публикации о евреях, за исключением критики сионизма, иудаизма и Бунда. С начала 80-х силами сотрудников академических институтов и любителей стала развиваться неофициальная, независимая иудаика. Московская историко-этнографическая комиссия (М.Членов), этнографическая комиссия Московского отделения Географического общества (И.Крупник), ежегодные чтения «Этнография Петербурга-Ленинграда» в Ленинградском отделении Института этнографии (Н.Юхнева), Ленинградский исторический семинар (М.Бейзер) и другие научные объединения вносили свой вклад в возрождение отечественной иудаики. Особенно сложно было с публикациями. Приходилось преодолевать сильное сопротивление, чтобы в малотиражных сборниках в строго дозированных количествах помещать статьи на темы еврейской истории и этнографии. Тогда работавших в рамках иудаики в разных городах были считанные единицы, почти все друг друга лично знали, ездили на заседания из города в город. Тем более между ленинградцами были тесные связи. В течение нескольких лет я была постоянным членом бейзеровского семинара, мой доклад об антисемитизме на чтениях «Этнография Петербурга-Ленинграда» был опубликован в ЛЕА. Члены семинара, со своей стороны, не только посещали чтения в Институте этнографии, но и выступали на них с докладами, публиковались в академических сборниках.

Различие между обычными отказническими просветительными кружками и историческим семинаром нашло отражение и в дальнейшей судьбе его участников — многие даже посвятили себя иудаике (Д.Романовский, И.Котлер, И.Дворкин, М.Макушкин и другие). Тем более для М.Бейзера работа в семинаре оказалась решающей в его дальнейшей судьбе, приведя к кардинальной перемене профессии. Приехав в 1987 г. в Иерусалим, он, со своим техническим образованием, сумел стать профессиональным историком. Работа в Центре по исследованию и документации восточноевропейского еврейства (при Еврейском университете в Иерусалиме), редактирование издаваемого этим центром журнала и, наконец, защита диссертации; в переработанном виде она и составила книгу, лежащую сейчас перед читателем.

Автор скромно относит свою работу к жанру региональной истории, между тем это не совсем так. Конечно, книга посвящена одному городу, — но какому! В Петербурге-Ленинграде происходили события еврейской жизни, имевшие общероссийский масштаб. В 1863 г. здесь создается «Общество для распространения просвещения между евреями России»; до конца XIX в. это была единственная организация, объединявшая широкие круги еврейской интеллигенции всей страны. В конце XIX — начале XX в. в Петербурге появляется очень много еврейских организаций, город становится центром борьбы за гражданское равноправие евреев. С 1870-х Петербург — центр русскоязычной еврейской периодической печати. Со временем русскоязычная национальная культура приобретала для евреев России все большее значение — и благодаря этому все возрастала роль Петербурга. В нем впервые осознавались и обсуждались проблемы, которые впоследствии приобретали актуальность для всего народа: соотношение родного и русского языков, значение религии в этнической идентификации, способы национального существования в условиях дисперсного проживания.

Максимального подъема жизнь петербургских евреев достигла в короткий период между февралем и октябрем 1917 г.; первая глава книги посвящена этому периоду, который стал завершением прошлого: высокая активность петербургских евреев в это время объяснялась их предысторией в конце XIX — начале XX вв.

После Октября начался новый период, которому в основном и посвящена книга. Для этого периода характерны массовая миграция евреев в Петербург, которая привела к росту их доли в населении города до 6% (в 1917 г. — 2%), и их быстрое социальное продвижение, опережавшее по темпам остальное население. Положение евреев в Ленинграде 20-х – 30-х можно сравнить (конечно, с большой долей условности) с ролью немцев в Петербурге середины XIX в. (тот же процент в населении, тот же высокий социальный статус). Но роль Ленинграда для евреев всей страны по сравнению с дореволюционным временем неизмеримо уменьшилась, а в 30-х совсем исчезла. Это было связано с утратой городом столичного статуса и общим усилением тоталитарного режима.