Большое внимание Евком, а затем и Губкомнац Евком уделяли агитации и пропаганде. С этой целью с 8 марта 1918 г. при Евкоме начала выпускаться первая коммунистическая газета на идише Ди Вархайт, которая вскоре была переведена вместе с самим Евкомом в Москву. В ее редакцию вошли руководители Евкома С.Диманштейн, Нахум Бухбиндер, Илья Добковский, Г.Торчинский. Газета часто заимствовала материалы из Правды, включая переводы статей Ленина. Авторы оригинальных статей нападали на сионистов и на Всероссийский еврейский съезд, призывали к созданию еврейских секций при Советах. В первом номере газеты была помещена резолюция собрания еврейских рабочих петроградского завода «Айваз», в которой выражалось горячее одобрение деятельности Евкома, обещание безусловной поддержки всех его начинаний и надежда на то, «что Комиссариат поможет еврейским рабочим массам освободиться от культурного рабства, в котором еврейская буржуазия держит еврейских рабочих». Поскольку газета не указывала ни количества участников собрания, ни даты его проведения, ни имен выступавших, ни точных результатов голосования, а также не упоминала других резолюций поддержки Евкома евреями города, можно заключить, что болыпевизировать «еврейскую улицу» Евкому пока не удавалось.

Следующее печатное издание Евкома, Еврейская трибуна, вышло всего дважды, в апреле и июне 1918 г., причем второй раз уже в Москве. В том же году появился единственный выпуск Культур-фрагн под редакцией Нахума Бухбиндера, С.Диманштейна и высокопоставленного чиновника Наркомпроса, бывшего бундовца Захара Гринберга. Губкомнац в апреле 1918 г. выпустил двойной и единственный номер Ди фрайе штиме под редакцией С.Раппопорта и 3.Гринберга. Под их же редакцией в сентябре вышла Ди Коммуне, прекратившаяся после второго номера. В тот же период был отпечатан ряд пропагандистских брошюр Ленина, Володарского, Бухбиндера, Гринберга и др. на идише. Впоследствии лишь дважды, в 1919 и 1920 гг., предпринимались попытки возобновить коммунистическую прессу на идише в Петрограде. Однако и двухнедельник Кампфунлебен (редактор Гринберг), и культурно-просветительный журнал Ди Вельт (редакторы Гринберг и Бухбиндер) прекратились после первых же выпусков. Перенос центра деятельности еврейских коммунистов в Москву, видимо, лишил Петроград бюджетных ассигнований на еврейскую печать. К началу 1921 г. Губкомнац выпускал латышскую, эстонскую, финскую и мусульманскую газеты. Еврейской газеты не было, и власти не видели большого смысла в том, чтобы ее выпускать.

2 апреля 1918 г. в квартире на Почтамтской улице при участии наркома просвещения А.Луначарского состоялось торжественное открытие коммунистического клуба «Дер Идишер Арбейтер», созданного Евкомом в противовес двум уже существовавшим еврейским клубам — общественному и бундовскому им. Бранислава Троссера. «Дер Идишер Арбейтер» появился наряду с другими коммунистическими клубами нацменьшинств — польскими, финскими, латышскими, белорусскими и мусульманскими. Он должен был объединить еврейских рабочих, «стоящих на платформе Советской власти». Заметной популярности клубу добиться не удалось. Так, для экскурсии в бывшую политическую тюрьму Шлиссельбург «Дер Идишер Арбейтер» пришлось присоединиться к социалистическому клубу, так как на организацию отдельной поездки очевидно не хватило людей. На предложение «еврейским пролетарским художникам и ваятелям» принять участие в выставке, организуемой клубом, за целый месяц откликнулся только один скульптор — рабочий М.Паин. В то же время в выставке еврейских художников, открытой в конце апреля под эгидой Еврейского общества поощрения искусств, приняли участие 43 художника, представивших 221 работу. Чуть большего достиг «Дер Идишер Арбейтер» по музыкальной части, руководить которой в январе 1919 г. взялись музыкальный фольклорист Зиновий Киссельгоф и композитор Соломон Розовский. Созданная ими любительская театральная студия устроила в феврале литературно-музыкальный вечер, которым, видимо, клуб и закончил свое существование.

После изгнания из правительства левых эсеров в июле 1918 г. Евком превратился в однопартийную организацию, и уже ничто не мешало передавать ведение все большей части еврейских дел непосредственно РКП(б). Еврейские секции компартии начали образовываться уже осенью 1918 г. , однако внутрипартийная дискуссия об их статусе, начавшаяся весной 1919 г. и длившаяся почти год, задержала их развитие. В Петрограде Евсекция образовалась только в октябре 1920 г., в связи со скоплением в городе евреев из западных губерний и из отделившихся Польши, Латвии и Литвы. Некоторые из них были беженцами или военнопленными, не пожелавшими вернуться домой, другие намеренно переселились в советскую Россию. Как правило, они не знали русского языка и составляли большую часть четырехтысячного отряда еврейских рабочих Петрограда. Эти люди и стали главным объектом деятельности петроградской Евсекции, поскольку ее устав позволял принимать только лиц, не владевших местным языком. К февралю 1921 г. Евсекция под председательством Анны Ивановны Раевойнасчитывала около 100 человек. С 1 февраля при Евсекции удалось открыть пропагандистский кружок на 30 слушателей, который в отчетах начальству громко назывался Высшей партийной школой. Большинством же еврейских дел города все еще управляли чиновники Евотдела Петроградского губкомнаца и Отдела нацменьшинств при Наркомпросе.

Между тем коммунисты не оставляли попыток расширить свое влияние на еврейское население города. Невзирая на неуспех «Дер Идишер Арбейтер», весной 1919 г. на Садовой улице был открыт еще один клуб, получивший имя Я.Свердлова. Клуб начал с политических мероприятий, на которых выступали руководители Евотдела Губкомнаца и Евсекции, редакторы еврейской коммунистической прессы; здесь устраивались лекции на политические темы, открылась библиотека и читальня, тут же проходили собрания Евсекции, так как своего помещения у нее не было.

К концу гражданской войны важной отраслью деятельности Евотдела Губкомнаца стал контроль над эмиграцией из России, так как именно в Петрограде скапливалось множество желающих уехать в прибалтийские страны, в Польшу и США. При рассмотрении заявлений на выезд соблюдался классовый подход, введенный управляющим Евотделом Наркомнаца Абрамом Мережиным, который рекомендовал отказывать буржуазии и разрешать воссоединение только близким родственникам. Еврейский отдел оказывал содействие беженцам и эмигрантам в сношениях с Наркоминделом и Петроэваком, регистрировал желающих уехать, пересылал их анкеты через Москву в Америку для получения въездных виз. Письма петроградским евреям от родственников из Америки тоже проходили через Губкомнац.

Петроградская еврейская общественность с самого начала восприняла Евком как чужеродный орган, созданный для надзора и подобный «еврейскому столу» при старом режиме. Печать указывала, что на «еврейской улице» впервые слышат имена большевистского комиссара Диманштейна и его помощника левого эсера Ильи Добковского. Ссылаясь на газету эсеров Дело народа, Еврейская неделя намекала, что Добковский — бывший уголовник, провокатор и вдобавок выкрест. Сионисты считали, что Евком способен лишь запрещать и отнимать, но не давать или созидать.

Действительно, Евком начал последовательно вмешиваться в еврейскую общественную жизнь. Первым объектом его атак стал Всероссийский еврейский съезд (ВЕС). Уже 22 января на предвыборном собрании в аудитории Высших женских (Бестужевских) курсов в прениях по докладу Дубнова выступил Добковский, пригрозивший историку штыками кронштадтских матросов. В интервью корреспонденту Тогблата Диманштейн, хотя и признал право Еврейского съезда на существование, но сравнил подход к нему Советской власти с ее отношением к только что свергнутой большевиками Украинской Раде. Другие представители Евкома на собраниях открыто призывали к разгону Съезда, надеясь, как видно, привлечь этим лозунгом представителей еврейских социалистических партий, потерпевших поражение на выборах на ВЕС.