В отличие от петербуржцев других национальностей, среди которых было много пришлого несемейного элемента, евреи переселялись целыми семьями. Еврейская женщина обычно не имела самостоятельных источников дохода. Поэтому среди евреев было гораздо больше «несамодеятельных». Например, в 1900 г. на 100 самодеятельных евреев в Петербурге приходилось 106 несамодеятельных, в то время как у нееврейского населения на 100 самодеятельных — лишь 52 несамодеятельных.
Среди столичных евреев-ремесленников многие работали портными и сапожниками, составляя в 1890 г. от одной пятой до четверти всех занятых в этих областях. Было также довольно много евреев-часовщиков, металлистов и печатников. Очень важную группу составляла интеллигенция — совместный продукт еврейского просветительского движения Хаскалы и реформ Александра Второго. Численность интеллигенции быстро росла. В 1900 г. в Петербурге было 608 евреев (мужчин) медицинских работников, 143 адвоката и ходатая по делам, 175 деятелей науки, литературы и искусства; в 1913 г., когда численность евреев в столице приблизилась к 40 тыс., они составили 22% всех присяжных поверенных, 44% помощников присяжных поверенных, 17% врачей, 52% дантистов. В Петербургском университете в 1894 г. обучалось 71, в 1902 г. — 123, а в 1911 г. — 661 еврейский студент.
На протяжении второй половины 19-го — начала 20-го веков непрерывно росла роль петербургского еврейства в экономической и финансовой жизни страны. Начальный капитал еврейских финансистов обычно складывался в результате занятия винным промыслом, продажа лицензий на который была важнейшей статьей доходов государственного бюджета. В 1859 г. в Петербурге был открыт первый частный банк западного типа «И.Е.Гинцбург», вслед за которым появились крупные банки, учрежденные под эгидой Самуила Полякова и Абрама Варшавского, банкирский дом «Г.Вавельберг» и другие. Еврейские банкиры принимали участие в строительстве железных дорог, экспорте зерна, добыче золота в Сибири и во многих других отраслях. Несмотря на то, что в 1890-е — 1900-е поддержка государством еврейских банков прекратилась и часть из них пережила серьезный кризис, в предреволюционном Петрограде важные позиции заняло второе поколение еврейских финансистов, таких, как Марк Варшавский, Александр Гинцбург, Даниил Поляков, Борис Каменка, Михаил Вавельберг. Из 17 членов Совета фондового отдела Фондовой биржи в 1915 г. по крайней мере семь были евреями или происходили из евреев.
В Петербурге никогда не было района с преобладающим еврейским населением. Не было и законодательства, предписывавшего, «в каких частях города евреям можно жить. Уместно говорить лишь о районах, где процент евреев был выше по сравнению со средним по городу. По такому показателю с 1869 г. по 1910 г. первое место занимал 4-й участок Спасской части, где концентрация евреев была в 4 раза с лишним выше среднегородской. Этот участок находился на торгово-ремесленном отрезке Садовой улицы, вдоль которой располагались главные рынки столицы. Там же находились многие мелкие мастерские и лавочки, принадлежавшие евреям, а также основные еврейские молельни 1860-1880-х. Евреи селились и на прилегающих участках Коломенской, Спасской, Казанской и других частей. После открытия в 1893 г. на одном из этих участков, 1-м Коломенском, Большой Хоральной синагоги концентрация евреев там выросла еще больше. В этих же кварталах находились многие еврейские учреждения, общественные организации, редакции и издательства. Сугубо еврейским районом виделась Коломна начала 20-го века десятилетнему Осипу Мандельштаму.
В Петербурге есть еврейский квартал: он начинается как раз позади Мариинского театра... Там, на Торговых, попадаются еврейские вывески с быком и коровой, женщины с выбивающимися из-под косынки накладными волосами и семенящие в сюртуках до земли многоопытные и чадолюбивые старики.
В начале 20-го века евреи начали гуще заселять новый обширный район, центром которого являлся Николаевский (ныне Московский) вокзал — главный транспортный узел Петербурга. Уровень жизни здесь был заметно выше, чем в старом районе еврейского заселения, и это, свидетельствовало о возраставшем благосостоянии евреев.
В других местах города евреи почти не селились. В самом центре, в аристократической Адмиралтейской части, жили люди с высоким общественным положением, крупные чиновники и прислуга, иностранцы, а также владельцы первоклассных магазинов и мастерских. Здесь находились лишь особняки Гинцбургов, Поляковых и роскошные квартиры других крупных еврейских дельцов.
Почти не было евреев и среди рабочих петербургских заводов, расположенных на окраинах.
Социальные сдвиги способствовали аккультурации (переходу на русский язык) петербургского еврейства. Между 1869 и 1910 гг. процент евреев, считавших идиш родным, снизился с 98% до 55% (прил.1, табл.5). По темпам языковой аккультурации еврей опережали всех, кроме украинцев и белорусов.
Перед первой мировой ВОЙНОЙ евреи стали ОДНИМ ИЗ главных городских меньшинств, наряду с белорусами, поляками и немцами. Безошибочные признаки процесса их модернизации можно было видеть в снижении рождаемости и уменьшении смертности. О том же говорили снижение плодовитости еврейской женщины (прил.1, табл.З), некоторое понижение брачности (прил.1, табл.2) и рост среднего возраста брачующихся.
Несмотря на быструю модернизацию, «пороки» большого города почти не затронули петербургских евреев. Так, например, смертность от алкоголизма среди них в период 1900 —1914 гт. была в 18,2 раза ниже, чем в среднем по Петербургу. Еврейская семья оставалась крепкой, и хотя процент внебрачных детей у столичных евреев накануне войны и превышал аналогичный показатель у евреев провинциальных, но был в десять раз ниже, чем в среднем по городу (прил.1, табл.4). Во время войны 1915—1917 гг. смертность евреев от остроинфекционных заболеваний была ниже среднегородской: от дизентерии — в 1,7 раз, от туберкулеза — в 2,3 раза, от брюшного тифа — в 3,3 раза.
Сравнительно высокий социальный статус петербургской еврейской колонии, испытывавшей меньший, чем в «черте оседлости», национальный гнет, а также влияние интенсивной общественной и культурной жизни столицы способствовали образованию в Петербурге важнейшего центра еврейского просвещения. Деятельности молодой петербургской еврейской интеллигенции на первых порах благоприятствовало и то, что она пользовалась поддержкой правительства, надеявшегося таким образом ускорить ассимиляцию всего еврейского народа. Достижениям маскилим (просвещенцев. — ивр.) способствовало также почти полное отсутствие в городе ортодоксальной раввинистической учености. Правительство специально заботилось о том, чтобы в столице не образовался новый духовный центр иудаизма, и с этой целью не допускало формирования Петербургской религиозной общины с разветвленными функциями и обширными полномочиями по образцу общин западных губерний. Обер-прокурор Святейшего синода Победоносцев однажды заявил, что в Петербурге не должно быть еврейской общины.
Атмосфера индифферентности к религии, преобладавшая среди петербуржцев, привела к тому, что в Правлении Хоральной синагоги и ее предшественниц заметную роль играли люди, весьма далекие от ортодоксии. Одним из двух главных раввинов неизменно назначался человек, имеющий помимо религиозного хорошее светское образование.
Из-за высоких образовательного и имущественного цензов, которыми ограничивались права евреев на поселение в столице, а также из-за ее отдаленности от главных хасидских центров на юго-западе страны, большинство петербургских евреев происходило из митнагедов (противников. — ивр.), то есть из той части польско-литовского еврейства, которая не приняла хасидизма, религиозно-мистического народного движения, зародившегося в 18-м веке. Отсутствие в Петербурге влиятельных хасидских кругов, которые в других местах наиболее упорно противостояли просвещению, было еще одним фактором аккультурации. и секуляризации_ его еврейского населения. Именно в Петербурге в 1863 г. было основано Общество для распространения просвещения между евреями в России (ОПЕ), бывшее долгое время единственной организацией, объединявшей широкие круги еврейской интеллигенции.
