Эти самые местные нарисовались только на следующий день, причем выглядели так, словно только что вылезли из болота. Впрочем, судя по тяжелому вздоху Вождя, даже и не «словно», а именно так все и было. Но вся команда быстро скрылась по своим «насестам», как обозвал здешние жилые помещения Дед, а когда появилась обратно — вместо кучи болотных чертей Марек обнаружил вполне позитивных парней и девушек, которые, конечно, несколько удивились нашествию Орды, но радостно полезли знакомиться. И их тоже ни капли не смущало, что им на голову свалились девять незнакомых Внешних. Более того — Марек еще не все имена успел запомнить, но уже чувствовал, что это свои. Это было… да, как тогда с Птахой. То есть, конечно, с Птахой не сравнится никто, но о нем Марек так же не знал ничего — и знал все. Лучше всего, наверное, это можно было описать Птахиной же фразой, которую Марек не раз слышал и от других — «все здесь Внешние».

Потому что Вэл с концами пропал в гараже у Вождя, помогая ему разбираться с последствиями заезда по оврагам. Потому что Рейнджер охотно слушал истории Марека про аэрографию и сам рассказывал, по каким чердакам, подвалам и техническим этажам приходилось лазить, прокладывая очередную сеть — и с кем порой приходилось выяснять отношения, и в такие моменты его серые глаза отливали сталью. Потому что Паук вовсю обсуждал походное снаряжение с хозяином мотоцикла, на котором их встречал Вождь — этот невысокий кудрявый шатен отзывался на прозвище Койот, что вызвало очередной приступ бурного веселья у Гиены и комментарии про зоопарк от Багза. Потому что Ундина и Молли, обладательница огненно-рыжей косы и татуировки на плече, кинулись друг другу на шею с воплем «Сестра!», а через полчаса дружно вспоминали, в какие истории доводилось попадать и было ли после этого что соскребать с асфальта. Обычно — не особенно.

Молли, как и Вождь, была джипером, только у нее был не «Чероки», а «Рэнглер». У них то и дело происходили дискуссии, следует ли это считать повторяющимися машинами, согласно легендам о Внешних, и неизменно заканчивались выводом, что, по тем же легендам, нужно решить дело поединком. Казалось бы, Вождь со своей текучей и стремительной манерой двигаться (и это тоже роднило его со Змеем) не оставлял приземистой коренастой Молли никаких шансов, но Марек давно знал, как обманчив бывает внешний типаж. Прокси сам примерно такой, разве что немного повыше, и по нему не сказать, на что он способен. И даже когда победа оставалась за Вождем, ухмылка Молли говорила, что это вопрос везения.

— А рискнете на меня вдвоем выйти? — предложил Паук, характерно разминая пальцы.

— Жить надоело? — хмыкнула Молли. — Ну давай!

Тут Марек даже схватился за блокнот. Сфотографировать происходящее можно было даже не надеяться, а вот зарисовать оказалось реально. Конечно, просто быстрыми силуэтами, в духе тех его набросков, с единственным ярким пятном — рыжей косой Молли. Удивительно, но первым выбыл Вождь.

— Так, кто тут девушек обижает? — грозно спросила Валькирия, прозванная так по модели своего мотоцикла, но прозвище не могло попасть удачнее — она была сильной и крепкой, как Молли, но существенно выше ростом, а коса толщиной в руку отливала пшенично-золотым. — Молли, держись, я иду!

— Один барбос среди двух роз! — фыркнул Вождь, занимая место рядом с Мареком. Ундина покатилась со смеху, а Паук только невнятно огрызнулся — «розы» спуску давать не собирались. Победа осталась за ним, но, судя по гримасе, с которой он потирал плечо, Валькирия «напоследок» сил не пожалела.

— Размялись, можно и к делу, — Паук был верен себе. — Марек, ты как?

— А что бы и нет! — Марек вскочил на ноги, уже держа наготове тренировочный нож.

— О, московский мастер-класс! — Валькирия и Молли устроились поудобнее, Молли изобразила поедание попкорна.

— Я рязанский, — поправил Паук и атаковал.

Тут Мареку уже стало не до наблюдения за зрителями. Паук действительно мало чем уступал Некроманту, если вообще уступал, только и разницы, что правша. Это даже немного сбивало с толку, уж слишком похожа манера действий — но внезапно как будто в зеркальном отражении. Хотя за время путешествия Марек и к Пауку успел адаптироваться, но расслабляться не приходилось. Даже несмотря на то, что Паук только что провел два поединка против двоих, а Марек все это время благополучно отдыхал. Спарринг закончился вничью — точно так же, как у Паука с Некромантом. Марек заметил брешь и успел ударить в шею, но в тот же момент сам получил в бок. Паук коротко кивнул и убрал нож.

— Жестко вы, однако, — прокомментировала Валькирия. Сколько раз Марек слышал эту фразу… — Как еще друг друга не поубивали!

— Попробовал бы кто! — усмехнулся Паук.

— Я тебя, между прочим, достал! — не мог не съязвить Марек. На какую-то долю секунды Паук скривился то ли от досады, то ли даже от злости — а может, просто солнечный блик от стекол «Форда» сверкнул в глаза. Во всяком случае, развивать тему он не стал.

И снова все было почти как дома — разве что они с Вэлом делили на двоих небольшую комнату, но, поскольку Вэл почти не вылезал из гаража Вождя, а Марек рисовал или пробовал силы с новыми оппонентами, которым после «московского мастер-класса» стало интересно с ним потягаться, они совершенно друг друга не стесняли. И от этого ощущения «почти как дома» у Марека стало расти и крепнуть убеждение, что путешествие закончилось. Нет, понятно, что в какой-то момент они с Вэлом отправятся домой — но с той же ясностью, с которой он понимал, что пора уезжать от Кэпа и что нужно заехать в Тюмень, он чувствовал, что эту часть дороги они проделают вдвоем. Потому что так надо. Чтобы только он с Вэлом, «Камаро» и дорога. Он видел, что и Вэл думает о том же — и к черту намеки Паука на его «нечитаемость», сейчас Марек понимал Вэла, как самого себя. И на этот раз он не стал долго колебаться и выбирать слова.

— Знаете что, народ, — сказал он, когда Орда, как обычно, совершенно внезапно собралась вместе, — есть у меня мысль, что после Тюмени надо разъезжаться. Если что — никто ничем не обидел, это был крутейший прохват и вообще спасибо, что вытащили…

— Все здесь Внешние, — веско произнес Паук. Марек кивнул:

— Да… просто чтобы никаких недомолвок не оставалось. Но теперь хочется… даже не «хочется», это не то слово, просто чувствую, что надо — чтобы именно нам вдвоем прокатиться.

— Чтобы именно ваш прохват, — подсказал Дед. Марек сам не сформулировал бы точнее. Внезапно подключился Саммер:

— Это прямо круто, что ты об этом сказал, потому что я сам думал на ту же тему. Мы обещали вас вернуть, где взяли, но у меня тоже ощущение, что нам после Тюмени надо не на столицу курс брать, а на юг.

— Степи не хватило? — усмехнулся Паук. Но Саммер ответил без тени улыбки:

— А мне никогда ее не хватает.

— «Даль степная широка, широка — все Причерноморье…» — затянул Багз. К удивлению Марека, Саммер подхватил:

— «Льется песня степняка, степняка во широком поле…».

Багз был готов продолжать, но Саммер жестом оборвал его и снова обратился к Мареку:

— Так что вот, если вы с Вэлом не в обиде — то и правда, можем дальше своими дорогами расходиться.

— Да нет, конечно! — ответил за Марека Вэл. И быстро пояснил: — Нет, мне тоже очень понравилось всем вместе, но действительно, это же совсем другое…

«Все здесь Внешние», — Паук не стал этого повторять, но читалось это совершенно отчетливо. Марек почувствовал, что улыбается до ушей — настолько все получилось просто и ясно. Ундина опять извлекла свой планшет, и Орда наперебой стала давать рекомендации — понятно, что на «Камаро» в чистом поле не заночуешь, но вскоре у Марека был полный список мотелей, баз отдыха и прочих возможных мест для привала по всему будущему маршруту. Белоснежка уже жал Вэлу руку и сожалел, что вряд ли еще доведется увидеться. Паук взялся за голову.

— Да погодите вы прощаться! Во-первых, насколько я понимаю, сию минуту никто никуда не срывается, а во-вторых… — он обвел долгим взглядом Марека и Вэла, — а во-вторых, почему-то мне кажется, что видимся мы не последний раз, а чутье меня обычно не подводит.