Вамех обстукал сапоги об асфальт, сбил грязь и продолжил путь, Шамиль молча последовал за ним.

— Вамех! — обреченно закричала Алиса. — Я больше не могу…

Мужчины обернулись. Измученная Алиса, уронив руки, стояла у обочины дороги. Беспомощная, жалкая, она утратила всегдашнюю свою привлекательность. Она перевела дыхание, силясь что-то сказать, и вдруг разрыдалась. Вамех подбежал к ней, обнял и прижал к груди. Ему стало жаль ее, но он чувствовал, что сейчас всему на свете предпочел бы полное одиночество.

Грузовик въехал в городок и затормозил у аптеки. Шамиль выпрыгнул из кузова, за ним — Вамех, он поднял руки и спустил Алису. Они так торопились, что даже не поблагодарили шофера. Машина укатила, и такой застывшей, привычной и неизменной показалась Вамеху знакомая улица, что он усомнился, точно ли тот блондин, который утром приехал в городок и целый день разыскивал его, был Миха? Слишком неправдоподобным казалось, чтобы в этом заштатном городишке, в этой глухомани, что-то произошло. Было уже поздно. Закрылись магазины. В жалких витринах тускло горит свет. Главная улица пуста. Кто-то, шатаясь, бредет домой, пьяно разговаривая сам с собой. Какая-то пара вышла из аптеки и, деловито переговариваясь, скрылась в переулке. Через дорогу от аптеки у запертой столовой препирались люди. Все было знакомо. Все было привычно и неизменно. И Вамеху не верилось, что скоро он увидит Миха. Сонная, ленивая тишина городка, казалось, в зародыше убивает возможность проявления необычайных страстей, которым тесны рамки здешней размеренной жизни.

— Куда мы теперь? — спросил Шамиль.

— Он, наверное, в гостинице остановился, — предположила Алиса.

— Пошли узнаем, — предложил Шамиль.

Вамех и Алиса последовали за ним.

Они пересекли улицу, у парикмахерской свернули и пошли вдоль парка. Винная лавочка рядом с парикмахерской еще работала, и оттуда доносился басистый хохот. В Доме культуры начался последний киносеанс, и двери закрывали. Улица упиралась в полотно железной дороги, освещенное сверху прожекторами. Красные, желтые и синие лучи семафоров мерцали в дымной темноте. Пахло мазутом, углем и копотью. Маневровый паровоз пыхтел и временами выпускал струю горячего пара. Какие-то люди, перекликаясь, ходили по путям.

Показалась гостиница. Шаги их гулко простучали по мостику через канавку, в которую Мура свалила когда-то Вахушти, и Вамех вспомнил Антона. С невыносимой ясностью предстала перед глазами та ночь, агония Антона, и Вамеху показалось, что несчастный все еще сидит на тротуаре, привалясь спиной к холодной кирпичной стене дома. Он невольно посмотрел в ту сторону, но в темноте ничего не было видно. Бедный Антон давно уже покоился на кладбище, а Вамех даже не знал, где его могила.

Они вошли в холодный вестибюль гостиницы. За конторкой администратора сидела женщина, зябко кутаясь в пальто. Электроплитка оранжево светилась под столом.

— Сегодня кто-нибудь приезжал? — поздоровавшись, спросил Шамиль.

— А кто вам нужен?

— Да молодой парень, блондин такой…

— Как его фамилия? — Женщина раскрыла толстый журнал.

— Гурамишвили, — ответил Вамех и напрягся в ожидании ответа.

— Гурамишвили, — протянула женщина, ведя пальцем по записям, — есть такой: четырнадцатый номер, второй этаж…

— И Джемал жил в четырнадцатом, — удивилась совпадению Алиса.

Вамех кинулся к лестнице.

— Его нет дома, — крикнула женщина, — часа полтора до вас его увез косоглазый Дзуку.

— Куда?

— Не знаю, — тут женщина узнала Алису и раскланялась с ней. — Вы ведь Лейлу знаете? Она тоже приходила с Дзуку, — двусмысленно улыбнулась женщина, поглядывая на Алису.

— Лейла?

— Да, они уехали вместе.

Вамех, Шамиль и Алиса снова вышли на улицу. Теперь не оставалось никаких сомнений, что приехал именно Миха и Вамех сегодня же встретится с ним. Он обхватил за шею Шамиля и Алису, прижал их головы к груди и застонал от радости.

На следующее утро вся деревня собралась в доме Вамеха. Крестьяне узнали, что к Вамеху приехал брат, с которым он давно не виделся, и каждому хотелось познакомиться с ним. Разумеется, никто не знал, как встретились братья, о чем говорили они, каким предавались воспоминаниям.

Прошедшей ночью измученная Алиса осталась в городе. Шамиль отправился спать. Лейла, к которой заявилась эта троица, не найдя Миха в гостинице, сказала, что Дзуку повез Миха в деревню и они, видимо, разминулись в дороге. Она рассказала им, как они вместе с Дзуку нашли Миха в гостинице, как он ей сразу понравился, как Дзуку посадил его в машину и увез в деревню. Он бы, конечно, и раньше отвез его, да задержался в рейсе и поздно узнал о приезде Миха. Сначала он верить не хотел, что тот молодой человек, который разыскивает Вамеха, и есть его брат, но в гостинице все выяснилось. Вамех решил, не мешкая, вернуться домой, и как ни уговаривала его Алиса переночевать в городе, — утром чуть свет они поедут вместе, — удержать не смогла.

А Дзуку привез Миха в спящее село, оставил машину у правления колхоза — дальше дороги не было, и по узкой кремнистой тропе, с обеих сторон заросшей бузиной и крапивой, повел Миха к своему дому, в котором сейчас жил Вамех. Они там никого не застали. Такая неожиданность несколько обескуражила их, они ведь не знали, что Шамиль уже известил Вамеха о приезде брата. Было поздно, и они решили, что утро вечера мудренее. Дзуку оставил Миха одного, а сам пошел ночевать к родственникам. Чуть свет он вернулся и застал обоих братьев во дворе. Они стояли рядом и рассматривали село, еще затянутое сумрачным туманом.

Утро было свежее. Сырость, которой тянуло из лесу, пробирала до костей. Братья стояли под старым ясенем и, заложив руки в карманы, беседовали. Дзуку перешагнул через перелаз и подошел к ним. Глядя на них издали, он снова удивился, до чего же они похожи. Их необычайное сходство поразило его и вчера. Как только ему сказали, что какой-то приезжий разыскивает Вамеха, он вместе с Лейлой отправился в гостиницу, и стоило ему увидеть незнакомца, как он сразу понял, что перед ним брат Вамеха. Странно, почему никто не заметил этого сходства! Хотя, возможно, все дело в том, что ни один человек в городке не знал, есть ли у Вамеха брат. Помимо Алисы, только Дзуку был посвящен в тайну Вамеха. И вот прошлой ночью, едва увидев Миха, он сразу понял, кто этот человек, наскоро объяснив ему все, усадил его в машину и повез в село, по дороге рассказав обо всех приключениях Вамеха в городке.

Братья стояли под старым ясенем, поразительно похожие друг на друга лицом, голосом, движениями, Миха лишь был немного повыше и выглядел покрепче. Литые мускулы растягивали распахнутую на груди рубаху. Расправив плечи и подняв голову, стоял он, словно породистый конь, в напряженном спокойствии которого чувствуется скрытое возбуждение, нетерпение, сдержанная готовность рвануться вперед. Короткие волосы были зачесаны набок. Во время разговора он не сводил с собеседника внимательных серых глаз, а стоило ему улыбнуться, как на щеках появлялись ямочки, которые не мешали воспринимать его, как мужественного и волевого человека. У него не было такого резкого и нервного взгляда, как у Вамеха, но, как и брат, Миха мог засмеяться совершенно неожиданно, такой смех кажется беспричинным, но стоит поразмыслить, и начинаешь понимать скрытую его причину. Что может быть лучше смеха и радости? Тот, чье сердце согрето любовью, способен рассмеяться, даже когда глубоко опечален. Эта способность и есть проявление непобедимой любви, ее вещий знак. И вот сейчас, заметив Дзуку, оба брата рассмеялись, но Дзуку понял, что они просто обрадовались. Он и сам засмеялся, поздоровался с ними и стал немного в сторонке.

Дзуку мучился от неловкости, не зная, с чего начать разговор. Он ведь был застенчив. Никто не замечал в нем стеснительности, но на самом деле он был очень застенчивым человеком и сейчас ругал себя, что приперся не вовремя и, наверное, помешал давно не видевшимся братьям. Но одновременно он радовался тому, что Миха отыскал Вамеха. В старом свитере, с отчетливым фиолетовым шрамом на шее, с покрасневшими глазами, с осунувшимся лицом, на котором проступали морщины, непричесанный и небритый Вамех казался только оправившимся после болезни, ослабевшим, но счастливым человеком. Вялый, он ни одним движением не выдавал той радости, которая сияла в его глазах. Наверное, он измотался за вчерашнюю ночь, а может, ожившие воспоминания удручали его?..