Хотя мы и часто переезжали, переселялись из гостиницы в гостиницу, с квартиры на квартиру, мы, писатели, тогда довольно продуктивно работали.
Саломея выступала в литовской и русской печати, ее стихи дышали не только болью за Литву, не только неутолимой тоской, но и верой в победу, в освобождение Советского Союза и Литвы, в новую жизнь. Она участвовала в митингах, в литературных вечерах, подписывала воззвания, предназначенные для распространения в Литве. Подружившись с поэтессой Марией Петровых, она готовила на русском языке сборник «Сквозь посвист пуль», который и появился в этом году. Чуть позднее я выступал с основным докладом на обсуждении подготовленной к печати книги «Пой, сердце, жизнь», вышедшей в конце года. В обсуждении участвовали Цвирка, Шимкус, Корсакас. Зная чувствительность поэтессы, я боялся обидеть ее каким-нибудь неосторожным замечанием, но обсуждение прошло оживленно и тепло.
Пятрас Цвирка после сказок «Серебряная пуля» написал немало замечательных рассказов о зверствах немцев в первую и вторую мировые войны. Эти рассказы свидетельствовали о расцвете таланта нашего друга. Людас Гира писал много антигитлеровских стихов. К сожалению, здесь не всегда он поднимался до уровня своих лучших произведений. (Когда весной 1943 года появился сборник его стихов «Насилие и решимость», Цвирка тут же придумал довольно хлесткое двустишие, вызвав наш смех.)
Йонас Марцинкявичюс издал сборник рассказов «Отомщу», Костас Корсакас наряду со стихами писал цикл статей, подчеркивающих традиции нашей литературы в боях с германским империализмом. В эти дни особое звучание приобрели произведения не только Даукантаса и Майрониса, но и некоторые книги Валанчюса{154}, Видунаса{155}, Якштаса{156}. У каждого из нас в столе набралось немало материалов, которые уже не умещались в газетах — в «Тиесе», «Тарибу Лиетува» и приложении к ней — «Литература и искусство», которое начало выходить в конце 1942 года, «Уж Тарибу Лиетува» и «Тевине шаукя». Надо было подумать о более крупном издании — альманахе.
Нашу идею горячо одобрили руководящие товарищи и издательство. Корсакас начал собирать материал для альманаха, а я написал для него вступительную статью, где подчеркнул:
«Этот сборник, выходящий во время Отечественной войны в героической Москве, на которую с надеждой обращены глаза всего свободолюбивого мира, служит ярким доказательством того, что культура литовского народа, временно подавленная в родном краю, сейчас живет, растет и развивается в великой нашей Родине.
Сейчас, когда весь Советский Союз героически кует победу на фронте и в тылу, наше литературное слово станет еще одним снарядом по врагу в той священной войне, в которой и наши братья-литовцы плечом к плечу с другими народами Союза достойно и героически оружием и трудом прокладывают путь к окончательной победе, к свободе Советской Литвы».
Альманах открывался широко известной впоследствии поэмой Саломеи Нерис об убийстве детей в Палангском пионерлагере в начале войны — «Мама! Где ты?». Дальше были помещены рассказ Цвирки «Немец», поэма Гиры «Адам Мицкевич в Поволжье», рассказы «Белый клевер» Балтушиса, «Звезда» Марцинкявичюса, «Четверо на берегу реки» Шимкуса, «Йокубас сжигает старосту» Ю. Банайтиса, стихи Корсакаса, Межелайтиса, Мозурюнаса, Реймериса и мои, мой рассказ «Так будет лучше», статья Корсакаса «Донелайтис против германских колонизаторов». Кроме того, материал обсуждения книг «Живая Литва» и «Серебряная пуля» в Союзе писателей СССР. Таким образом, получился альманах почти в сто страниц большого формата, который не только в военное время оказался бы серьезным вкладом в литовскую литературу.
Потеплело, и нас привлекали улица, парк, лес. Поэтому для многих из нас показалось не только серьезным заданием, но и удовольствием работать по воскресеньям в одном из подмосковных совхозов. Как и всюду, здесь тоже ощущалась нехватка рабочей силы, и помощь литовской колонии для совхоза была очень кстати. Выехав на электричке за город, через какой-нибудь час мы уже оказывались в полях, засеянных хлебами и засаженных овощами. Всю весну мы добросовестно пропалывали овощи и окучивали, а вечером, усталые, но довольные, возвращались в город с чувством не зря потраченного дня… Совхоз впоследствии выдал за нашу работу Постпредству овощи, и это было очень важно, — что ни говори, всем нам не хватало витаминов, кое у кого начиналась цинга…
В начале июня в Постпредстве мы устроили торжественный юбилей сорокалетия творческой деятельности Людаса Гиры, в котором, как я уже упоминал, приняли участие И. Эренбург, П. Скосырев и другие. Приятно было приветствовать старого поэта, автора стихов, любимых в народе, который сейчас все свои силы отдает той же цели, что и мы все. Потом состоялся банкет, со всей пышностью, возможной в военное время. В маленьком зале Постпредства на втором этаже, за большим столом, рядом с юбиляром и Броне Гирене, сидели руководители партии и правительства — А. Снечкус, К. Прейкшас, М. Гедвилас, Ю. Палецкис, писатели, друзья… Было много тостов, поздравлений, пожеланий. Юбиляр, которого в буржуазной Литве, кажется, ни разу публично не чествовали, чувствовал себя на седьмом небе. Всесоюзное правительство, по ходатайству ЦК Компартии Литвы, наградило его орденом Трудового Красного Знамени. Все мы радовались вместе с ним. Это была первая столь высокая награда нашему писателю…
Настало лето. Многие боялись нового наступления гитлеровцев. Верховное главнокомандование, наученное тяжелым опытом, энергично готовилось к летним сражениям. Все яснее становилось, что основные бои начнутся в районе Курска — Орла. Здесь немцы собирались применить новейшее оружие — танки «тигры», «пантеры» и самоходные орудия «фердинанды», которые, к счастью, уже не представляли неожиданности для нашей армии. На выставке трофеев, устроенной в июне в столице, все могли увидеть эти танки, разбитые нашими орудиями… Примерно в середине июня в Москве еще несколько раз объявлялась воздушная тревога, но бомбы падали где-то на подступах к городу. Эренбург писал о все еще угрожающих Москве налетах гитлеровских стервятников.
6 июля мы услышали о начале Курской битвы. Немцы пошли в развернутое наступление. Гитлер, как обычно, хвастливо заявил, что победа под Курском удивит весь мир. Но немцы в этой битве добились некоторого успеха только в самые первые дни. Вскоре Красная Армия перехватила инициативу. Победа на самом деле удивила весь мир, но это не была победа немцев.
Потери с обеих сторон были огромные. По плотности огня подобных битв еще не было ни во время первой, ни во время этой мировых войн.
24 июля было объявлено о «полной ликвидации летнего наступления немцев». Завершилась одна из самых больших битв в мировой истории. Она окончательно решила исход войны в пользу Советского Союза.
В Курской битве успешно приняла участие и Литовская дивизия. Илья Эренбург в статье «Литва» писал:
«Далеко от Литвы сражается Литва: на русской, орловской земле. В истории лета 1943 года Литовская дивизия сыграла заметную роль. Она сдержала удар, когда немцы начали наступление на Курской дуге. Литовцы не пропустили немцев, они выстояли и через несколько дней сами перешли в наступление. Среди многих мучительных неожиданностей, которые подстерегали немцев этим летом, была и Литовская дивизия».
5 августа был освобожден большой русский город Орел и Белгород. По радио было прочитано сообщение, каких раньше никто не слышал:
«Сегодня, 5 августа, в 24 часа, столица нашей Родины Москва будет салютовать нашим доблестным войскам, освободившим Орел и Белгород, двадцатью артиллерийскими залпами из 120 орудий…»
Наверное, ни один москвич в этот вечер не пошел спать. Улицы и площади заполнили люди. Ровно в полночь загремел салют, и в небе вспыхнули тысячи ракет. Это ликовала столица, это ликовала вся страна, начавшая новый этап войны — окончательное освобождение родины и разгром врага. И наши сердца бились сильнее — близился час освобождения Литвы. Мы знали — впереди еще сотни битв и сражений, тысячи, а может, и миллионы павших. Но как нет в мире силы, которая могла бы задержать весну, так нет теперь и силы, которая остановила бы Красную Армию, несущую свободу. Сейчас уже мало кто думал о втором фронте. Люди все сильней верили, что наша страна одна может справиться с врагом.
