Вспомнился отец. Его жест и голос накануне гибели Каталиса. Тогда Фео осознал, что Гиддеон — не добрый и мягкий, каким воображал сын, а суровый воин, прошедший через потери и мучения.

«Отец! — крикнул Фео, и будущее отозвалось его именем. — Я понимаю тебя, и не хочу причинять боль».

— Мы закончим эру ненависти! — вдохновенно продолжал Хоуфра, и теперь молчаливо его поддерживали Фатияра и остальные драконы.

— Только так, — добавил Шакилар.

Оборотни вздыхали и потихоньку отступали от огня, хотя, чувствовал Фео, не было в них должной веры, а лишь подчинение. Никто не мог предложить иного, но бежать, как некоторые, от своих спасителей тоже не стали. Приняли.

Первыми они покинули снежный холм, вышли навстречу разыгравшейся злой буре. Хоуфра усмирил её. Пару минут снежинки падали ровно, а скрипели под подошвами отчётливо. Обычная зимняя ночь, какую видел Фео даже в своих широтах, разве что холоднее. Тёплый кристалл выручал, но тянуло обратно к очагу. Бывшие пленники разбредались. Понурые, они больше походили на мертвецов, поднятых Сагарисом, чем на ещё тёплых живых существ. Их сердца опустошены пытками, в них не осталось радости. Здесь, на родине, не воскресли их светлые чувства. Не было ничего, ктоме отчаяния.

Мороз ударил так, что дыхание перехватило и смотреть стало тяжело. Фео поднял щит, надеясь спастись от стужи. За рунной завесой — оранжевые вспышки. Фатияра боролась с… кем?

«Оборотень? Перводемон?» Фео впился в Осколок, понимая, что руку уже не разожмёт. Щит рухнул.

В пустых глазницах костяного чудовища горел красный огонь, а вьюга кружила над ним, отражая и пламя, и даже свет Лу Тенгру. Как по зеркалу били. На демона налетели сразу несколько драконов сверху, но ветер поднялся такой, что Фео оторвало от земли. К голове прилила кровь, и из последних сил он крикнул:

— Вихрь времён!

Застыл вверх ногами. Попытался перевернуться, да так, чтобы не рухнуть — вышло не сразу.

Драконы, что кинулись на демона, покрылись толстым слоем инея. Глаза их потемнели, пасти сковало льдом, но виден был оскал. Крылья разорвало в лоскуты. Сжав зубы, Фео искал взглядом Шакилара и Драголин. Их погибельной волной мороза не накрыло, демон ударил по слугам принца. Часть костей превратилась в пыль — должно быть, Шакилару удалось Пламенем Земли их коснуться, но скелет оставался устойчив. Что он такое? Кто он такой?

— Тэ Орэ! Гронд Силин!

Теперь только врага сковывало Время. Уж огонь Фатияры, мощь Шакилара и Лу Тенгру и праха от демона не оставят. Едва тепло кристалла возобладало над стужей, и у Фео получилось вдохнуть, как нечто резко укололо в грудь и выбило весь воздух. Фео потерял опору и полетел вниз, не различая света во мгле.

Очнулся уже в снежном доме, у очага, как и хотел. Угли дотлевали, а Хоржаг дремал близ них. Или же…

Фео дернулся, но руки и ноги стянули кожаные ремни, а запястья обжёг холодный металл.

— Не дёргайся. Прыгнуть всё равно не сможешь, а друзья твои заняты, не придут. Давай говорить.

Оборотень, тот самый, которого Фео сдавил, сел на корточки рядом. Он был сер лицом и сед, а в глазах — хмарь. Его руки дрожали, а ладони покраснели и почернели, будто он угли перебирал.

— Где Осколок? — прохрипел Фео. — Понимаешь, что будет ещё одно проклятие, если навредишь мне? Отпусти, живо!

— Понимаю. Для того хочу говорить, чтобы ты услышал меня. Я из племени Снежных волков, если для тебя это важно, мы ближние соседи Хоржага. Мой собрат в этом иглу укрылся и сказал, что Аватар здесь, требует Феонгоста за спасение от вечной зимы. А Феонгост — это ты.

Тяжесть слов навалилась на Фео. Он не переставал тереть кисти друг о друга и одновременно двигать пространство, чтобы оно разорвало путы, но не выходило.

— Мы всем рисковали, чтобы освободить вас из Даву. Мой друг погиб ради этого, я лично защищал вас от Звездопада, дал сил, чтобы вы смогли выбраться. И после этого ты отдашь меня Эллариссэ? Я, — Фео едва хватало воздуха, чтобы говорить, — пошёл в ваш край, а не свою страну, хотя ей сейчас грозит гибель! А Хоржага, который приютил твоего соплеменника, ты просто прибил? Это месть?

Оборотень повернулся в сторону и ответил, не глядя на Фео:

— Мне жаль, но другого выхода нет. Сотни лет мы пытались снять проклятие. Я знаю, и рыбы с отверженными тут не помогут, корни его глубже дна земли. Думаю, нет у Живущих на то воли, но есть у Аватара.

— Аватар даже вас освободить не смог! Он демон, такой же, как Сагарис! Я ему нужен, чтобы уничтожить Осколок, а потом и людей! Устраивает цена? Мы вместе сражаемся ради всех, нет того, кем можно пожертвовать!

— Ты очень сильный и смелый мальчик. Если бы я знал, как поступить иначе, то доверился тебе, но в Даву вам лишь малость повезло.

— Что ж, смотри, как мне везёт.

Оборотень упал лицом в угли и взвыл, выворачиваемый наизнанку. Миг — принял обличье жуткой толстокожей твари и бросился на Фео. Заскрипели зубы о рунный щит. Фео как мог выворачивал пространство возле своих рук, рискуя остаться без пальцев, а то и без кистей, лишь бы перерезать путы. А зверь бился, рычал, и никто не приходил на помощь. Сам Фео не знал, сколько ещё ударов выдержит.

Удалось. Спали оковы. За секунду, что оборотень использовал для нового тарана, Фео сбросил щит и телепортировался врагу за спину.

Магикорские чары вновь опутали зверя. Он рухнул, едва успев повернуться. Тяжёлая голова упала рядом с Хоржагом, едва не задев несчастного. Злоба нахлынула на Фео: он забыл о недавнем обещании. Оборотень заслужил. Предал того, кто его спас, предал Гилтиана и его огромную жертву. Друг тоже рисковал своей страной ради пленников, видел бы он…

Будто тёплая ладонь сквозь шубу легла на плечо, дрогнула в душе тонкая струна.

— Энь Тэ.

Произнёс тихо. Теперь ему почти не были нужны слова.

Фео не испытывал страха, глядя, как поднимался освободившийся зверь. Как налиты кровью глаза. Важнее, что золотая нить тянулась к ещё мерцающей душе. Оборотень сделал шаг и замер, пытаясь уловить, что за чудесная сила его наполняла, а самое главное — почему? Разве не должен человек и дальше нападать? Разве может быть то, что происходит сейчас?

Встал и Хоржаг. Его лицо преобразилось, в нём читалось подобие удивления. Он потянулся к Фео трясущейся рукой, словно надеялся поймать то, что пробудило его.

— Я спасу твой народ. Ты уже видел, что я могу. Что все мы можем! Извести племена: проклятие будет снято!

— Кто ты? — спросил Хоржаг, но Фео не ответил.

Символ народа помог ему отыскать святыню: нить внутри него отзывалась на сияние Неру.

С Осколком Фео выскочил наружу, намереваясь продолжить бой, но кругом — никого. Присмирела демоническая метель, хотя мороз жалил, как рой взбесившихся ос. Фео крутил головой, всматривался в следы и темноту, надеясь заметить огненные вспышки, но тщетно. Даже погибших драконов куда-то унесло.

Фео отступил в снежный дом, чтобы мысль не застыла на таком холоде. Первые минуты он смотрел на черные угли и Хоржага, который пытался разжечь их. То, что случилось — страшнее нападения оборотня. Фео остался один. На чужой промерзшей земле. Где друзья, живы ли — неизвестно. Куда теперь идти — тоже.

— Ты спрашивал, кто я, — медленно произнёс Фео. — Феонгост из царства людей, Воин Света и хранитель Осколка Прошлого. Я защитник своей страны и, во чтобы то ни стало, сберегу её. Где твои ледники?

Теперь Хоржаг промолчал. Взмахнул руками — и оборотился полярной совой. Старой, побитой, но способной лететь, а главное — усмирять буран.

Вьюга действительно отступила и уже не грызла плоть до костей. В глубоком снегу идти было тяжело, а шуба прижимала к земле, спящей под белым одеялом. Тому, кто на крыльях, такие беды неведомы, и вскоре Хоржаг пропал из виду. Городская стена ещё казалась досягаемой, вернуться бы… Фео выдохнул. Малодушие он ненавидел. Больше всего ему хотелось рискнуть, сбросить шубу и телепортироваться к леднику, но после, знал, его ждёт гибель.