— Я не… — голос подвел Ник, не позволив закончить.
Закат криво улыбнулся и горько сказал:
— Ты, Ник, полиморф, которого я должен уничтожить любой ценой. И которого из-за глупого обещания твоему отцу я уничтожить не могу — я не могу убить свою невесту. Забавная ловушка, да? А ведь я считал, что я из неё вырвался с твоей помощью.
Она стиснула пальцы сильнее, так что ногти побелели и вскочила на ноги:
— Я не убийца!
Закат резонно заметил:
— Но ты ловец. Это одно и тоже.
Айк удивленно посмотрел на лорда, но промолчал. Лин лишь продолжал удерживать руку Ник в своей ладони и молчал.
— Я не… Впрочем… — Ник вырвала руку и быстро пошла прочь. Гнев и обида раздирали её до дикой боли в сердце. Хотелось бежать в никуда и в тоже время прижаться к Лину и позволить себе поверить его сладкой лжи. Только будет ли он лгать? Она унижала Брендона, она ненавидела оборотней и вампиров, она испугалась испорченного ребенком будущего… Она, наверное, чудовище. Это все понимают. Глупое желание во что бы то ни стало доказать, что она не отвратительный полиморф, душило Ник. Только она понимала — она, к сожалению, полиморф. Лорды не лгут. Да и Лин незаразный, это она странная зверушка. Только она же не убийца…
Она не…
Ник остановилась вдалеке, закрывая глаза. Кому она врёт. Врать самой себе — глупое занятие. Можно убегать от правды, но правда все равно догонит тебя рано или поздно.
Она очень даже да!
Она ловец. Она убийца. Она…
Закат тем временем равнодушно продолжал перечислять все недостатки Ник:
— Полиморфы ненавидят все виды, полагаю, они даже себе подобных ненавидят. Полиморфы не привязываются к потомству… Полиморфы презирают чужие слабости…
Её догнали слова Айка:
— Лорд, нашли бы вы для битья более подходящую кандидатуру — легко бить слабого.
Ник прикусила губу — Айк же её почти не знал…
Лин догнал её и прижал к себе, положил тяжелую ладонь на её затылок, не давая отпрянуть в сторону:
— Не слушай его! Не слушай лорда! Он лжет.
Ник пробормотала ему в грудь, обнимая за талию — так хотелось обмануться, только…
— Лорды не лгут…
— Этот лжет! Причем нагло, потому что он не знает тебя. А потом в лицо заявит, что говорил лишь предположения!
Она напомнила ему:
— Лиииин… Я ловец. Я орков ловец…
— Тебя заставили. Ты не выбирала свою профессию, и на что угодно готов спорить, что ты не убивала, а всегда тащила в суд.
Она швыркнула носом, напоминая:
— Я ненавижу оборотней и вампиров…
— Так ненавидишь, что вышла за одного из них замуж…
— Лииииин! Я Мигеля…
Он приподнял её лицо за подбородок:
— Ники, ты его боишься. Это не синоним слова «ненавидеть». И ты так ненавидишь оборотней, что в первый же день в новом округе, несмотря на все вбитые в тебя в школе ловцов стереотипы об оборотнях, ты пришла на помощь и спасла шесть…
Утес не удержался и громко крикнул, вмешиваясь:
–…пушистых задниц! Ну, или, если хочешь, хвостов! И, — он даже встал, улыбаясь Ник. — И ты настолько лишена эмпатии, что притащила домой нежить, которую мы так старательно вшестером пытались уничтожить. Ты настолько отвратительна, что дала этой нежити шанс на жизнь — вот ужас-то! Я до сих пор содрогаюсь при виде Дена — только ты, наша бесчувственная, могла дать этой нежити шанс на жизнь… Ники, не слушай тварь, даже если тварь говорит складно и утверждает, что не лжет. Закат говорит не о тебе! Он тебя даже не знает.
Айк улыбнулся и тоже сказал:
— Ники, поверь — ты не лишена чувств. Скажи, кто еще после пяти минут знакомства переведет все свои деньги на лечение незнакомого парня? И после этого поступка ты сомневаешься в себе, отказывая себе в сострадании?
Ник искоса посмотрела на него:
— И кто меня выдал?
Айк хмыкнул:
— М-да… Ники, а тут и выдавать нечего было — я пять лет бился головой в стену, ища деньги на операцию, а пять минут знакомства с тобой, и я уже через два дня на оперстоле. Тут даже ребенок сложит два плюс два, а я все же следак…
Лин тоже в свою очередь напомнил:
— Ник, убийца не дал бы и шанса Жердю в солнечный цикл. Он бы пошел и просто прибил его. Мне дальше вспоминать? Луз, например, Брендон, «Сердце фейри»?.. Мне продолжать?
— Лин, я…
Он мягко сказал:
— Закат когда-то оступился, неправильно понял дружбу, попался в ловушку, но вместо того, чтобы понять и принять собственную ошибку, он предпочитает ненавидеть тебя. Это отвратительно. А самое главное, что-то мне подсказывает, что он из тех, кто, чтобы ты не делала, будет лишь унижать тебя и выворачивать все твои поступки в свою выгоду. Не бросилась на шею при встрече? Ты бесчувственна! Не ответила на приставания — не способна любить! Возражаешь — так не можешь принять правду о себе! Даже если ты тряпочкой ляжешь у его ног, смиряясь и признавая его право тебя унижать и командовать тобой, он все вывернет наизнанку. Ты будешь выполнять любое его требование, а он лишь будет говорить, что ты притворяешься, чтобы ударить в спину. Сейчас что бы ты ни сказала, что бы ты не сделала, он все вывернет шиворот-навыворот, он все спишет на то, что ты чудовище. Он сделает все, чтобы убедить себя — он ни в чем не виноват, это все ты и твоя семья. Он сам виноват — ошибся и не признает свою ошибку.
Ник напомнила, рукавом вытирая непрошенные слезы:
— Но то, что я полиморф, не изменить. Генетику не обманешь — во мне не заложено…
Лин ладонями обнял её лицо:
— Ники… Ты не полиморф. Ты, как и я, гибрид. А в случае гибридов генетика такие непредсказуемые кульбиты выписывает, что только диву даешься.
— Лииииин, генетика — это наука…
— Ники, посмотри на меня. Я гибрид. Я знаю, что говорю. Помнишь, как ты меня назвала, когда первый раз увидела в животной ипостаси?
Она вздохнула — еще бы она это забыла… Он же такой огромный, не кошак, а…
— Пони…
— Потому что я и есть пони. Я не лев. Я не тигр. Я, орки меня задери, пони.
Ник горько сказала:
— Розовый?
— Да хоть красный в крапинку! — отважно улыбнулся Лин и провел рукой по волосам — те послушно окрасились в розовый цвет ровной полоской под его ладонью.
Ник робко расцвела улыбкой — готовность Лина на любые подвиги ради неё поражала. Он продолжил:
— Возьмем мой случай. Тигр и львица, лев и тигрица — набор генов одинаков? Ведь скрещиваются два вида, какая разница, кто самка, кто самец, ведь виды одинаковые. Да?
Она лишь кивнула, не понимая, куда он клонит.
— А теперь смотри на якобы половину генов папы и половину генов мамы… От тигра и львицы должен родиться малыш чуть меньше льва, но больше тигра. Ведь так? Половинка от того, половинка от сего — получается, что тигролев ничем не должен отличаться от лигра. Только тигрольвы меньше любого захудалого тигра. Да! — он поцеловал её в ошарашенный кончик носа. — Они меньше обоих исходников — и отца, и даже матери. А если возьмем льва в отцы, а в матери тигрицу… Ведь тот же набор генов — половина тигра, половина льва. Что должно получиться? Тот же мелкий тигролев? А вот ерунда! Получается лигр — самый большой хищник на планете. А наборы-то генов одинаковые… Только результат совершенно разный, потому что гибриды подчиняются другим правилам наследования. Кто я, Ники?
— Ты розовый пони, — с улыбкой напомнила она.
Он рассмеялся:
— Правильно! Я пони. И, Ник… Ты тоже гибрид. Ты должна унаследовать типичную спесь лордов Холмов и полное отсутствие чувств от полиморфа. Только с гибридами это не работает. В тебе нет ни того, ни другого… А с Мигелем я поговорю, не косись так. Я поговорю с ним… Так… Ник, кто ты? Бесчувственный полиморф или…?
Он внимательно смотрел ей в глаза, надеясь, что она сможет принять себя. Ник выдохнула:
— Я пони. Я оркский пони! И плевать на обиженных лордов.
— Именно! — рассмеялся Лин, целуя её в губы и уговаривая забывать обидные слова Заката.
Лорд усмехнулся у костра:
— Надо же, какое приятное единодушие в оценке Семечки.
