Она проворчала:

— Сбрось. Мне сейчас только тебя в своей голове не хватало.

Он сбросил вызов. Вздохнул, что-то шепча про «лучше».

Ник снова попыталась объяснить то, что чувствовала:

— Я же почти ничего не помню о себе, и дом — вся моя жизнь, все, что я знаю.

— Это не так, Ник. Огромный пласт твоей жизни лежит вне дома. Лин, штурм-отряд, Ханыль, Холмы…

— Тебе не понять, — отрезала она.

Он фыркнул. Вздохнул. Наверняка криво улыбнулся, потому что сказал:

— Да куда мне понять. Я по пальцам на руках могу пересчитать те дни, когда я был именно я. Я сам, а не рой. И в отличие от тебя, у меня нет ничего на память об этих днях. Вся моя жизнь была в Холмах. — Он на миг прервался, а потом рассмеялся: — нет, вру! Нагло вру! Одно воспоминание обо мне настоящем есть — и это ты. Ты и твоя жизнь.

Ник повернулась к нему на своем камне:

— А если он разумен? Если я сейчас прям, как ты, тогда в Холме Березы… Только я не предлагаю ему лист с требованиями к принцу?

Зеленые глаза в упор смотрели на неё — серьезно и хмуро:

— Ник, понимаешь… Это квази…

Она оборвала его:

— Вот любите вы это слово!

— Хорошо, — поправился он — про Гарсию он знал из её воспоминаний. — это псевдоразумность. Это микросхемы, электрические импульсы и программа.

— А если ты ошибаешься? Мы не знаем влияния заражения пылью на нанов.

Зак пожал плечами и подал руку Ник, помогая спуститься с камня — вода подступала все ближе и ближе:

— А если я ошибаюсь, то все на порядок хуже. Одно дело, когда Дуб выполнял программу, потому что ему её дали, и совсем другое, когда он пошел на это осознанно. Это отвратительно — заключить чью-то жизнь в клетку и приводить к ней генетический материал для размножения.

— О как… Да ты поэт в душе. Так… Сказать о моей жизни.

— Ты же не хочешь провести так всю свою жизнь — восстанавливая ненужную популяцию вампоморфов, оборотнеморфов, людеморфов, рожая и меняя партнеров по воле разумных нанов? Заметь, твоя мать могла сама все сделать, но она предпочла мужа, Холм и спокойную жизнь, свесив предназначение на тебя. Отвратительный поступок, кстати.

Ник обняла себя за плечи, и Зак привлек её к себе в объятья.

— Шшш, все будет хорошо. Я тебе обещаю. Я уничтожу эту программу. Честное слово.

Она прошептала ему в грудь:

— И Лин же еще…

— Я узнаю про Линдро, я помню.

Ник еще чуть-чуть повздыхала, а потом все же отпрянула в сторону:

— Тогда иди… И будь осторожен.

— Ник, я же полицейский.

— Ты страж, полицейских больше не существует.

— Ну, спасибо. Я-то есть.

— Иди, инспектор. И, прошу, не ошибись…

Он кивнул:

— Я постараюсь.

Он направился в сторону дома, и Ник оставалось только надеяться, что все, действительно, будет хорошо. Что Зак уничтожит программу. Что Зак не притащит на себе нанов. Что Лин не заразился нанами те минуты, которые провел в доме, собирая свои вещи. Сама она ничем не дорожила в автодоме, только им самим, а Лин… Лин имел право забрать дорогие его сердцу мелочи из автодома.

Ник думала, что проверка дома займет много времени — полчаса, час, два… Но Зак вышел почти сразу — минут, может, пять, провел в доме. И вот как верить после такого в его объективность⁈

Он подошел к Ник — та шарахнулась в сторону от его протянутой руки, побоялась, что он может заразить её нанами Дуба.

— Не бойся меня, Ник. — почти простонал с обидой в голосе Зак. — Капля доверия — сколько раз уже можно просить.

Она лишь качнула головой в сторону его протянутой ладони:

— Что у тебя там?

Зак пояснил:

— Там твои потерянные годы, которые ты искала. Хочешь их забрать обратно?

Ник настороженно уточнила, и не думая приближаться:

— Вместе с нанами Дуба, да?

— Да, вместе с нанами Дуба.

— Спасибо, но нет. — для верности Ник еще дальше отошла.

— Ник? Ты же хотела…

— Мне и краткого пересказа хватит в твоем исполнении. Я поверю. И ты не сказал про Линдро…

— Наны Дуба трижды пытались убить Линдро. — Зак опустил руку, и Ник оставалось только гадать — уничтожил он при этом захваченные из дома наны Дуба или нет. Вопрос орского доверия. И доверия к кому⁈.. К Заку.

— Трижды⁈ — опешила Ник. Она насчитала два — один точно, второй под вопросом.

Он подтвердил:

— Трижды. Один раз в бывшем Двадцатом округе, когда переместился прямо к трещине, в надежде, что Лин упадет в неё, ослепленный ярким светом. Я тогда еле успел, гравитационным ударом отодвигая дом от края трещины… Второй раз в дороге назад — дом не учел стойкость оборотней к различным пищевым токсинам при помощи нанов Пса. Третий ты и так знаешь — алхимический ожог. Если бы не наны Пса, Лин бы погиб. Отравление было массивным.

— Ррррррогатые оррррки… — только и выругалась Ник. — Ты знаешь, что надо делать, Зак… — Эксперименты над собой Ник дому бы простила, но попытки убийства, причем не её, а Лина, того, кто преломил в её доме хлеб, нет.

— Я могу тебе дать время забрать вещи.

— Ничего там, без чего я прожить не смогу, нет.

— Уверена? — он внимательно наблюдал за ней.

— Уверена, — твердо сказала она.

Зак пижонски прищелкнул пальцами, и дом тут же расцвел языками алхимического пламени во все стороны — эта дрянь убивает все, даже наны, Ник это знала.

Зак пояснил:

— Небольшой заряд встроен в каждую модель фейри-техники. Посыл определённой мыслеформы его активирует. И не смотри так ошарашенно — мы не убийцы, это всего лишь предосторожность, чтобы технику не использовали против нас самих.

— Ага, а то, что будет со стражем, облаченным в этот момент в доспех, вас не волнует. Или то, что будет с пассажирами фейри-машины.

— Эти риски прописаны в договоре купли-продажи.

— Очень удобная позиция.

Зак не стал отвечать, меняя тему:

— Так… Краткий пересказ, да?

Ник лишь кивнула. Постояла рядом с Заком, прислушиваясь к треску погибающего в пламени дома и пошла прочь вдоль берега — подальше от ядовитых клубов дыма.

Зак пристроился рядом. Шел, засунув руки в карманы — перчатки он не захватил.

Ник молчала. Ждала.

Он вдохнул полной грудью свежий воздух и все же начал:

— После моего прихода в Холм, наны Дуба гнали тебя как можно дальше от Холма. Как можно дальше от опасности. Только наны не учли, что ты ребенок и легко устаешь. Когда ты упала без сил в очередной раз, наны решили, что тебе ради выживания стоит подрасти.

Ник снова лишь кивнула — Ханыль говорил о таком же выборе, стоявшем перед ним. Только он выбрал её детство. Наны выбрали иное — они лишь машины с машинной же логикой.

— Наны ускорили время для тебя — за сутки в реальном мире ты выросла на десять лет.

— Десять⁈

— Десять, — подтвердил Зак. — Нанам для исполнения заложенной в тебя программы требовался определенный возраст — восемнадцать лет. Наны не учли одного — истощения внутренних ресурсов. Когда тебя нашли люди, то ты выглядела лет на четырнадцать-пятнадцать, не больше, так истощили тебя наны.

— Подожди… — Ник даже замерла, носком обуви копаясь в прибрежной гальке. — Но ведь можно вырастить тело, но не мозги. Знаниям-то откуда взяться?

Зак улыбнулся:

— Все необходимые знания вкладываются в Холмах при рождении. Сжатые массивы данных, открывающиеся в определённый период жизни. Так что, поверь, тебе было восемнадцать и психологически, и физически. Только наны не учли одного — ты в восемнадцать точно так же воспротивилась программе, как и в двадцать восемь. Ты попыталась противостоять нанам и их решениям.

— И…? — Ник пошла дальше по берегу.

— И наны не нашли решения лучше, как полностью обнулить твою память.

Ник выругалась — крепко, грязно, отвратительно, но других слов у неё не было.

Зак не стал ничего выговаривать ей, сам не нашел слов лучше.

— После ускоренного созревания была истощена не только ты, нанам тоже не откуда было черпать энергию для своего существования. Они заблокировали у тебя возможности леди Холма, нарушая при этом твою координацию и подвижность, и впали в стазис, пережидая время твоего восстановления. Тебя истощили настолько, что даже в свои календарные восемнадцать, которые пришлись на прошлую осень, ты была не готова к исполнению программы, но тут уже нанам пришлось её исполнять вне зависимости готова ты к беременности или нет. Наны нашли для тебя…