Саундтрек: HammAli & Navai? Егор Крид — Засыпаешь, но не со мной.
Включаю радио и выкручиваю на полную:
«Забыть уйти — проще простого… На эти грабли мы снова и снова… Снова раны, снова ознобы… Слов не подобрать… Но без тебя очень хуёво…»
— Да, парни, ваши песни всегда прямо в сердце, — усмехаюсь, выбрасывая в полуоткрытое окно бычок.
«От злости много натворили глупостей… Заставишь снова ревновать… Но мне по кайфу трудности…»
Сразу же подкуриваю вторую сигарету. Где-то на половине у меня к горлу подкатывает комок тошноты, открываю дверь, меня выворачивает.
Тело окутывает слабость… Нервы, рана и потеря, хоть и не большая, крови сказывается. А ещё я начинаю чувствовать боль в руке. Жгучую. Она словно опухла.
— Да пошло оно всё! — завожу машину и направлюсь в травмпункт зашивать порез.
Глава 57
Вот засранец! Пойти танцевать с Метлой прямо у меня на глазах… Да я тебя… Я тебе устрою жаркую ночь!
Надеюсь, ещё успеваю на вечеринку, которую устроили однокашники в нашем классе. Напрасно отказалась, так бы я этой ведьме волосы пересчитала и немного убавила.
— Стой, Макс! — перехватывает за руку на лестнице Фролов. — Если ты в класс, то там всё. Продолжение будет у Петрищева. Все уже туда сваливают по-тихому. Ты же тоже поедешь?
Блин!
— Да, поеду. Только Макарову найду…
Порываюсь продолжить подниматься, но Егор крепко держит за запястье. Его уже заметно накрыло. И это не пиво, которое он себе иногда позволяет, а покрепче.
— Ты чего? — смотрю на его крепкий захват, проворачивая в голове способы освободиться.
— Макс, скоро Новый год…
— И?
— Хочу загадать желание, но чтобы оно сбылось прямо сейчас. Можешь?
— Я не Дед Мороз.
— Его должна исполнить только ты…
— Смотря какое? Если слона тебе купить, то извини, ты в пролёте, мне он не по карману.
— Обычное. Обещай, что выполнишь?
— Не нравится мне это…
— Пообещай! — требовательно.
— Хорошо, выполню! — кричу на него.
— Поцелуй меня. На прощание… У вас же с Калининым теперь всё тип-топ. А я остаюсь один…
— Ты хоть понимаешь, что просишь?
— Ты обещала исполнить, — напоминает. — А ты человек слова.
Вот гад! Ну как можно на такое давить. А ещё и предлагать подобное. Но слово…
— Хорошо, — соглашаюсь.
Калинин пока занят с Метлой танцами, так что ничего не узнает об одном маленьком поцелуе.
— Только по-настоящему, с языком, — объявляет Егор и даже не даёт мне возразить, впивается в губы.
Его поцелуй с привкусом чего-то фруктового. Страстный и требовательный. Я приоткрываю рот, впуская его язык в себя. Всё же Егор умеет целоваться и очень неплохо. Повезёт той, которую он полюбит.
Прикасаюсь ладонью к его щеке, ощущая кожей небольшую щетину. А мальчик вырос…
Мне кажется, на нас кто-то смотрит. Отвожу голову в сторону и немею.
Гордей…
Он стоит и наблюдает, как я целуюсь с Фроловым.
Боже, сейчас бы сквозь землю провалиться, только бы не видеть его глаза, полыхающие огнём ненависти.
Чёрт! Егор всё ещё обнимает меня и смотрит на Калинина с наглостью, нарываясь снова получить по фэйсу. Скидываю руки Фролова со своей талии и делаю шаг к Дэю.
— Гордей… — пытаюсь начать разговор с попытки оправдаться.
А о чём я ему скажу? Это не то, что ты думаешь? Он не слепой…
— Заткнись! — рычит сквозь зубы.
Взгляд полон презрения. Он брезгливо отталкивает меня в сторону и проходит мимо наверх по лестнице.
Я просто смотрю ему в след и ничего не делаю.
Я должна ему всё объяснить, сказать, что это несерьёзно.
Рвусь наверх по ступенькам, но Егор останавливает меня, хватая за локоть.
— Макс, не ходи. Он сейчас не в адеквате.
— Это ты неадекват! — отпихиваю его. — С желаниями своими дебильными. У нас только всё наладилось…
Сверху доносится звук разбивающегося стекла. Сердце падает и перестаёт стучать.
Перепрыгивая через ступеньки, бегу наверх. Стекло в двери между этажом и лестницей разбито, кругом осколки. И кровь…
У меня перехватывает от страха дыхание. Калинин, только не наделай глупостей.
След из капель ведёт до кабинета истории. И судя по их размеру — кровь хлещет.
Осторожно открываю дверь и заглядываю в класс. Гордей сидит на стуле и выковыривает осколок стекла из руки.
Бросаюсь к нему. Под его ногами уже скопилась небольшая кровавая лужица.
— Твою ж мать! — ругаюсь и оглядываюсь в поисках чего-нибудь, чем можно замотать.
Взгляд падает на шарф, лежащий поверх пальто Гордея на подоконнике.
Шёлковый. Отлично. Шерсть не попадёт в рану.
— Тебе в больницу надо: швы наложить… — объясняю ему, заматывая руку.
Но у меня чувство, будто он меня не слышит, даже не морщится от боли. Только смотрит с пренебрежением, словно я неприкасаемая.
— Пошла вон, — произносит ровно, но с шипением.
— Гордей, разреши объяснить…
— Пошла вон! — повышает голос.
Второй раз за вечер он кричит на меня. Раньше такого никогда себе не позволял.
— Дэй, пожалуйста…
Он берёт меня за плечо и выставляет за дверь.
— Проваливай! — хлопает дверью перед носом.
Чёрт! Как же обидно, когда тебя не хотят услышать.
А что ты хотела? Сама виновата… Зачем плевать в колодец, из которого пьёшь?!
Сбегаю вниз. В коридоре меня выхватывает Макарова.
— Макс, ты куда? Что случилось?
Но я немею. Даже слова произнести не могу. Только киваю головой из стороны в сторону. Потому что внутри всё горит.
Мои ожившие бабочки полыхают в огне, пытаясь сбить с крыльев пламя. Они кричат… Нет… Вопят… Они не хотят снова умирать.
— Пойдём на улицу, подышишь, успокоишься и всё расскажешь, — накидывает мне на плечи пуховик. — Праздник всё равно уже закончился, все наши к Петрищеву на такси рванули.
На улице, проходя вдоль перил, загребаю ладонью снег и провожу по лицу. Он обжигает кожу.
В голове мелькает странная мысль: как холод может обжигать?
Мой мозг пытается абстрагироваться от нелепости происходящей ситуации, вот и подкидывает идиотские задачки.
— Так что случилось? — дёргает за рукав Линка.
— Я с Фроловым целовалась…
— Зачем? У вас же вроде всё, развод.
— Он попросил на прощание желание исполнить…
— Какое прощание?
А вот этого я не знаю. Как-то не задумывалась. Действительно — какое прощание?
— Не знаю… Нас Гордей видел и выгнал меня, даже не выслушал.
— Оо, ну ты даёшь, мать! Начерта ты согласилась? Послала бы Фролова на хутор бабочек ловить и всё.
Бабочки… Они умирают…
— Так, посмотри на меня, — поворачивает к себе. — Сейчас он выйдет, и ты с ним поговоришь здесь.
— Кто, Фролов? — начинаю тупить.
— Какой Фролов, Макс?! Гордей! Я помогу ему не убежать от разговора. Понадобится, лягу под колеса. Это его машина? — кивает на черную Хонду.
— Славкина… Его тачку в утиль увезли.
— Оу! Надо номера зафиксировать, — достаёт телефон и фоткает автомобиль.
Ожидание было недолгим, Калинин появился минут через пять. Но не один, а под ручку с Метлой.
Вот сучонок! И это он мне предъявляет за измену?!
Козёл! Мудак! Мудозвон! И ещё куча неприличных ругательств.
— Садись в машину, — шиплю на Макарову, которая так же, как и я стоит с открытым ртом, провожая взглядом уехавшую парочку.
— Ты знаешь, где Метла живёт? — теряю из вида машину Калинина.
— Да, на Ломоносова. Вот сюда сверни — показывает на поворот.
Через несколько минут мы уже на месте.
Калинин припарковал свою машину прямо у подъезда.
— Мы его пасти будем? — смотрит на меня с возмущением Линка.
— В тачке никого, значит он у неё дома…
— Макс, ну зачем ты себя изводишь?
— Я хочу убедиться. Он к ней пошёл, а она по нему сохнет.
— Откуда ты знаешь?
— Лина, я не слепая! — поворачиваюсь к ней, отрывая взгляд от двери подъезда. — Да и Калинин сам говорил об этом.
