Макс избила бездомного? Не верю. Не могла она просто так такое сделать.

— Это был не бомж, а извращенец, — садится за стол отец, видимо услышал часть нашего разговора. — Я бы его ещё и кастрировал.

Вот это больше похоже на правду.

— Я уверен — на то были причины, — пытаюсь её оправдать.

— Ещё какие! Он из кустиков в парке выпрыгнул, плащик свой распахнул, причинным местом похвастаться, а Макс ему в рог. Переборщила немного, но зато его теперь не видно. Наверное, локацию сменил, — выдал как на духу папа. — И в отличие от тебя, Ира, Макс мне нравится. Честная и не перед кем не пресмыкается. В наше время подобных мало… И не меркантильная.

— Легко быть не меркантильной на полном обеспечении родителей, — спорит с ним мать.

— Может, перестанете? — злюсь. — Вы ничего не измените. Это моя жизнь и с кем её связывать — решаю только я, вам придётся смириться.

— Связывать? — возмущение матери. — Не говори только, что ты на ней жениться собираешься?!

— Время покажет… Я так глубоко в будущее не заглядываю.

Мать побледнела. Не нашла что мне ответить, только рот несколько раз открыла и закрыла.

— И ещё… Если у нас семейный обед, то где бабушка, пап?

— Она всё равно не соглашается приезжать к нам, — ответила за него мама.

— Надеюсь, хотя бы на день рождения её пригласите, — встал из-за стола. — Я сыт.

Развернулся и ушёл. Подальше. Настроение и так было не фонтан, теперь оно ниже плинтуса. Прыгнул в машину и поехал к бабуле. Только она всегда ко мне без претензий, всегда рада видеть и любит.

Подъехав к дому, замечаю на стоянке машину Макс. Обманула, что собирается провести день с друзьями? Ладно, после разберёмся. Не идти же к ней с натянутыми нервами. Она точно что-нибудь ляпнет, а я на взводе сорвусь. Ссора будет обеспечена.

У бабушки хорошо. Спокойно… Слушаю её причитания и жалобы на дворника, цены в магазинах, новости по телевизору.

— Ба, если тебе нужны деньги, просто скажи, — предлагаю помощь.

— Вот ещё вздумал! Ты молодой, они самому пригодятся.

— Мне хватает, — встаю и обнимаю её сзади, целую в щеку. — Для тебя мне ничего не жалко. И ещё… Ба, можно я у тебя продрыхну пару часов? Сил уже нет…

— Конечно! — спохватывается. — Сейчас тебе постелю в комнате.

— Не надо мне ничего стелить, я и так посплю.

Завалился, как был — в брюках и рубашке. Глубокий сон быстро накрыл, и я проснулся поздним вечером. На часах почти десять. Блин, я же к Макс хотел зайти, а сейчас уже неудобно, что Вера Юрьевна подумает.

— Бабуль, ты чего меня не разбудила?

— Ты так сладко спал, как младенец, — улыбнулась, прижимая ладони к щекам. — Поужинаешь?

— Нет. Не хочется что-то. Поеду домой, завтра на работу.

На выходе из подъезда услышал голоса, двое разговаривали на пороге. Один из них принадлежит Макс.

Максим.

— Спасибо, что проводил, — благодарю Егора.

— Не за что. Макс, можно вопрос?

— Валяй.

— Что у тебя с Калининым?

Вот так вопрос! Прямо не в бровь, а в глаз. И что мне ему ответить? Да я сама не знаю, что у меня с ним. Официально мы не встречаемся, обжимаемся и целуемся только время от времени. Придётся увиливать.

— С чего ты взял, будто между нами что-то есть?

— Я видел вас вчера.

Упс!

— Подумаешь, в парке прогулялись, — пожимаю плечами.

— Я видел вас не в парке, а здесь, — в глазах сквозит ревность. — Вы целовались.

— Это запрещено? — стараюсь быть равнодушной. — И вообще, что ты делал возле моего дома ночью?

Он замялся. Сталкер чёртов!

— Ты за мной следишь? — внимательно смотрю на него, чтобы прочитать его мысли.

Фролов всегда был открытой книгой, только я пропустила в ней момент, когда он влюбился.

— Это было первый раз. Случайно…

Врёт. По глазам вижу.

— Фрол, то, что у нас с Калининым никого не касается. Я оправдываться ни перед кем не буду.

— Ты с ним спишь? — возмущённо.

— Не твоё дело, — процеживаю каждое слово, отворачиваясь.

— Ты же понимаешь — он к тебе несерьёзно?

— А ты серьёзно?

Он молчит. Долго молчит.

— Тогда и не кидай мне предъявы. Спокойной ночи!

Открываю дверь в подъезд и натыкаюсь на Гордея. Он подслушивал?

— Добрый вечер! — улыбается как-то странно, хищно, что ли.

Как я не заметила его машину у дома? Вот она, прямо под окнами стоит.

Неожиданно протягивает руку ко мне и обнимает за талию, прижимая к себе спиной. Я смотрю на Фролова, глаза горят недобрым огнём.

— Бесит да, Фролов, когда твою любимую девушку другой обнимает? — произносит злорадно Гордей. — Представляешь, меня тоже, — и вдруг, зарывшись носом в мои волосы, шумно вдыхает их запах.

— Руки от неё убери! — повышает тон Егор.

— А то что? В морду мне дашь? Так я ответить могу, — скалится с презрением Калинин.

— Знаю. Видел, что тебя на ринге. Только я сильнее.

— Проверим? — притягивает меня к себе ещё ближе.

— Легко, — с вызовом говорит Фролов, задирая голову.

Дурак ты, Фрол! Калинин тебя ушатает, даже не даст замах сделать. Так и вышло. На удар Егора локтём Гордей ответил ударом кулака в челюсть. Было видно, что он силу даже в него не всю вложил, а соперник покачнулся и осел.

— Идиоты! Что вы тут устроили?! — наорала на них, присаживаясь рядом с другом.

Челюсть вроде цела, шевелится. Но синяк точно будет, видна припухлость.

— Ведёте себя, как два… петуха! Выяснили кто круче? Может линейку вынести, чтоб уж наверняка знать победителя? Проваливайте оба… по домам! Видеть вас не хочу, — поднимаюсь и ухожу в подъезд.

Сразу домой не захожу, жду, когда услышу звук машины Гордея. Завелась и он отъехал. Перед этим перекинулись парой слов с Фроловым на прощание. Я их не расслышала, но тон у Калинина был угрожающий.

Сползаю по стене и сажусь прямо на пол у своей двери. Закрываю лицо руками и впервые за много-много лет хочу заплакать.

Мамочки, что началось-то?

Как же не хочется идти в колледж. Там ЭТИ двое. Сейчас я не готова на них смотреть, но выхода нет.

На стоянке во дворе как назло свободное место только у машины Калинина. День, можно сказать, уже не задался…

Возвращение после болезни вызвало бурную реакцию класса, не думала, что они соскучатся, но факт.

Только Фролов сидит с кислой миной, прикрывая фиолетовый синяк на подбородке.

Сам выпросил — сам получил. Нафига было на Калинина нарываться? Весовые категории на килограмм пятнадцать рознятся. Гордей выше и крупнее, а ты на него прыгнул.

Даже не смотрит в мою сторону. Ну и хрен с тобой! Баба с возу…

Линка потащила в коридор к подоконнику посекретничать, я даже учебники не успела выложить из рюкзака.

— Правда, что Егор и Калинин подрались вчера?

— По лицу Фролова не видно? Нефиг было задираться. А ты откуда знаешь?

— Кирюха утром сказал.

— Вот пацаны! Ещё говорят, что мы сплетницы, — усмехаюсь.

— Значит, Егор не соврал? Ты гуляла с Гордеем, и вы целовались?

— Что он ещё сказал? — смотрю внимательно на подругу.

— Что возможно ты с ним спишь…

— Козёл! Ладно, поговорю с ним вечером, после тренировки.

— Так значит, нет? — ждёт ответа.

— Поверь мне, ты узнаешь первая. Пошли, через пару минут звонок. Надо ещё по домашке пробежаться глазами.

Четвёртый урок — обществознание. Калинин после вчерашнего лютует, явно не в духе. За время, пока меня не было, ему придумали прозвище — Горыныч. И сегодня он его оправдывает.

С Фроловым у них битва взглядов. Смотрят друг на друга, словно хотят порвать.

Вот я влипла по самые помидоры… Или по что там у нас, девчонок?

Удивительно, но нас с Егором он не трогает, а вот Лавров получил. Поделом тебе! Не будешь про меня херню всякую трепать. Друг называется…

Линка время от времени кидает на меня недоумевающие взгляды. Тоже догадывается, откуда у Калинина плохое настроение. А я то, что сделаю? Развожу руками… Мне что его в дёсны при всех целовать, чтобы он сменил гнев на милость?