Выйдя из него, застаю маму у двери со злым лицом и скрещенными на груди руками.

— И кто папаша из этих двух?

— Мам, ты о чём?

Она достаёт из кармана коробочку из-под таблеток, которые я приняла после ночи с Гордеем, и кладёт на тумбочку. А рядом подаренную мне в аптеке пачку презервативов.

Жесть…

— Ты в помойном ведре рылась? — брезгливо морщу нос.

И хранила всё это время.

— Кроме них там ничего не было. Ну, так кто?

Блин! И что ответить? И с чего она придумывает про беременность?! Я же таблетку приняла.

— Я не беременна! — нахожу ответ.

— Давай проверим, — достает из кармана какой-то пакетик.

Тест на беременность…

— Мам, ты серьёзно? — смотрю на неё во все глаза.

— Как никогда. Знаешь, меня не прельщает возможность стать бабушкой в сорок лет.

Выхватываю у неё из рук упаковку с тестом и иду в туалет. Нет у меня никакой беременности. Но, если честно, моя уверенность начинает пошатываться в ожидании результата.

Скрещиваю пальцы и зажмуриваюсь. Только бы отрицательный.

Одна полоска…

Фух!

— Вот, — довольно отдаю матери тест.

— А теперь ещё один, чтобы наверняка, — достаёт другой из кармана.

— Мам, я не хочу больше пи́сать!

— А ты постарайся.

Он тоже отрицательный.

— Завтра идёшь к гастроэнтерологу, — заявляет решительно мать.

— Нет, мам! Я не буду кишку глотать, — плаксиво.

— А я хочу убедиться, что у тебя всё нормально и тошнота твоя — это нервное.

Да твою ж мать!

Плетусь в свою комнату.

— Так кто из двоих? — останавливает меня мама.

— Мам, у меня он один всего. Второй — это глупая попытка забыться…

— Хорошо, что ты это понимаешь. Вам с Гордеем сложно из-за одинаковых характеров. Оба эмоциональные и импульсивные. Научитесь говорить и слушать друг друга. Иначе вы изведёте себя…

Помогаю Калинину внести домой все пакеты с вещами, которые стащили его родственники в больницу.

— Слава, там ещё в багажнике остались, принеси, — кидаю ему ключи от машины.

Он ловит, согласно кивает головой и уходит.

— Я дома… — с удовольствием произносит Дэй, вдыхая воздух и немного покашливая.

Последние дни перед выпиской он всех с ума свёл, в ожидании дня икс. Мужчины действительно превращаются в маленьких канючащих мальчиков, когда болеют.

— Ёлка? Гирлянды? — смотрит на меня с удивлением, заглянув в гостиную.

— Праздник скоро, — пожимаю плечами.

— Не знал, что у Сланяна где-то ёлка припрятана.

— Её и не было. Мы купили…

— С каких пор вы дружите? Ещё и по магазинам вместе ходите? — сердится.

Как же я ненавижу его наиглупейшую ревность.

— Никуда мы не ходили. Заказали всё через интернет. Он мне несколько ссылок скинул для выбора, — недовольно фыркаю, скидывая пуховик.

Если честно, то это полуправда. Никаких ссылок он мне не скидывал, мы часа два сидели и выбирали все эти украшения на сайте, бок о бок. И покупка новогодней мишуры с его стороны была только причиной узнать побольше о Линке.

Зацепила она его. И крепко… Но делает вид, что безразлична. И интересуется ей якобы между делом, как ответственный инспектор. Только вот меня не обманешь, со стороны виднее.

— Если я в больницу попаду, требую, чтобы мне ещё и кровать двуспальную привезли, — вваливается с сумками Славка. — Чтобы равноправие было. Нахрена столько вещей туда тащить? Пару трусов, пижаму, тапочки, зубную щетку и пасту за глаза хватит. Остальное там выдадут.

— Молчи, — даёт ему подзатыльник входящая за ним Ирина Васильевна. — Накаркаешь ещё!

Она ехала за нами.

— Вот эти в холодильник отнеси, — отдаёт ему пакеты. — Там еда на два дня для Гордея.

— А для меня? — обиженно надувается Калинин старший. — Я должен пиццей и суши травится? Несправедливо!

— Я бы отравился… — задумчиво произносит Гордей, представляя, наверное, большой кусок маргариты.

— Я тебе отравлюсь! — рыкает на него мать. — Узнаю — посажу на хлеб и воду.

— Мне нельзя мучное, мам, — лыбится Гордей.

— Давай, я выложу, — забираю пакеты с едой у Славки, не в силах терпеть их препирания.

А они в прихожей минут десять ещё устраивают разборки, после чего хлопает дверь и становится тихо.

Калинин нежно обнимает меня сзади и притягивает к себе, вдыхая запах моих волос. Его рука скользит под мою кофту, потом по коже до груди и сжимает её.

— Дэй, что ты делаешь? Вдруг Слава вернётся, — хватаюсь за его ладонь.

— Не вернётся… У него дежурство до утра, — шепчет, целуя в шею.

О, боги! Как же это круто! По телу начинает разливаться горячая лава, заставляющая вскипать кровь.

— Тебе нельзя… — шепчу, а самой трудно дышать от его ласк.

Он поворачивает меня к себе, требовательно и настойчиво целует в губы.

— Есть позы, в которых я почти не буду напрягаться. Например, ты сверху.

— Ты серьёзно? — отстраняюсь и смотрю на него во все глаза.

— Вполне. Макс, только не говори, что ты всё ещё боишься.

— Я не боюсь… Я не умею…

— Я подскажу, — снова утыкается в шею и нежно целует.

Тело начинает расслабляться от нахлынувшего желания. Это не поцелуи в больнице, где я знала, что точно ничего между нами не будет. Они в тот момент так не возбуждали. Сейчас ожидание близости накрывает и туманит сознание. Даже голова начинает кружиться.

Гордей берёт меня за руку и ведёт в свою спальню. Плюхается на кровать и с горящими от желания глазами осматривает меня.

— Прости малыш, но тебе придётся раздеться самой, — нагло улыбается. — И меня…

Боже, сколько похоти в этих двух словах. От них кожа покрывается мурашками, а руки становятся влажными.

Через голову стягиваю с него свитшот, посмеиваясь, что его рука в гипсе застревает в рукаве. Забираюсь ему на колени, обхватывая его бедрами.

Пробегаюсь пальчиками по его пылающей коже от груди до плеч. Она сейчас выглядит бледнее, чем раньше. Кровь пока не восстановилась в полном объёме. Дэй похудел, диета и болезнь заставили сбросить несколько килограмм. Но мне кажется, что сейчас его тело ещё более рельефное, словно после сушки.

Мы смотрим в глаза друг другу, пожирая взглядами. Хотела бы я проникнуть ему в голову и узнать те грязные фантазии, которые рисует в данный момент его мозг. У меня опыта в этом ноль. Я даже фильмы для взрослых смотрела, брезгливо ведя носом. Напрасно, наверное, сейчас бы знала, что делать в этой неловкой ситуации.

Он поддел пальцами край моей кофты и глазами намекнул, чтобы я её сняла. Робко и неловко стянула с себя одежду, оставшись только в кружевном лифчике.

— Мне нравится, — довольно растянул улыбку Гордей, обнял здоровой рукой и притянул к себе, врезаясь лицом в ложбинку между моей грудью.

Поцеловал, лизнул обнаженную кожу над прикрытой тонкой тканью возвышенностью. Стянул бретельку, обнажаю одну грудь полностью и с жадностью впился в сосок.

Твою мать! Тело будто пронзило электрошоком. Такого удовольствия я никогда не получала. Даже первый раз был не таким острым по ощущениям. Значит, правду говорят, что после боли приходит наслаждение.

Кусая губы и постанывая, выгибаюсь назад. Дэй пользуется моментом и ловко расстегает лифчик. Интересно, он долго практиковался в этом? Сколько расстёгнутых бюстгальтеров на его счету?

О чём ты думаешь, дура?! Не всё ли равно?

Я запускаю пальцы в его волосы и притягиваю голову плотнее к своей груди. Хочу испить это удовольствие до капли. Калинин на мои действия рычит и почти вгрызается в мои соски, заставляя меня дрожать и ёрзать у него на коленях.

— Пожалуйста…

О чём я умоляю? Продолжить? Или прекратить? Нет, только не второе… Никаких тормозов, остро и до финала.

Соскальзываю с его колен и сдираю с него спортивные брюки вместе с боксерами. А потом плавно снимаю свои джинсы, немного виляя бёдрами.

— Вау! А ты быстро учишься, — жадно смотрит на меня пожирающим взглядом. — Можешь сделать одолжение? Достань из ящика презервативы. Не хочу опять облажаться.