Мне достался пятый отряд. Получаю список своих подопечных, но просмотреть не успеваю, так как пришёл завхоз и сказал, что первые два автобуса уже приехали, остальные на подходе.

В течение часа большая часть детей на месте, остальных должны подвезти или родители, или самостоятельно.

Своих собираю на спортивной площадке для баскетбола. Нужно проверить списки и познакомиться с ребятами.

Девчонки, естественно, сразу обступают вокруг и начинают нагло задавать неприличные вопросы. Я пытаюсь отшутиться.

В толпе мальчишек замечаю двух недавних знакомых, с которыми беседовали в отделении полиции. Весело будет… Главаря этой шайки только не хватает…

В ворота лагеря въезжает дорогой черный джип. С переднего пассажирского места выходит огромный мужик в строгом чёрном костюме и открывает заднюю дверь.

Да твою мать! Где ж я так накосячил?

Максим Ермолаенко направляется в нашу сторону в компании директрисы, которая её встретила.

Я спешно проверяю списки. Точно. Вот последняя, приписана ручкой. Внесли в список в самый последний момент. Значит, вся банда в сборе.

— Ерёма? Ты же сказала, еб…ть в рот ты хотела Ваш лагерь! — обращается к Максим рыжая девчонка из отряда.

— Клюв свой прикрой, ощипанная! Крякать приказа не было, — парирует Макс, чем вызывает волну одобрения у парней.

— Девочки! — пытается успокоить их директор, потом кивает мне и ретируется.

Эти двое смотрят друг на друга с ненавистью.

Вот я попал!

Одна — не подарок, так тут ещё и вражда. Понятно, что девчонки из одного класса и явно лидер в нём — не рыжая.

Макс ещё и оделась, пусть и не совсем женственно, но так, что подчёркнута красивая фигура. Особенно оголённый живот привлекает внимание. Плоский, даже кубики видны. Моё тело начинает слегка покалывать, будто иголками. Странное чувство… И жарко…

Максим поднимается наверх к мальчишкам, с лёгкостью неся на плечах большую спортивную сумку и рюкзак. Ударяются кулаками. Вот она свита королевы.

— Сейчас я буду по списку называть фамилии, названный встаёт, чтобы я смог запомнить вас в лицо, — объявляю им.

Прохожусь по именам, останавливаюсь на фамилии Селезнева. Кажется, я знаю, кто это, смеюсь сам себе внутри.

— Селезнева, — произношу вслух.

— Я, — бодро встаёт та самая девчонка с огненно-рыжими волосами.

— Утка по-пекински, — доносится голос сверху.

Пацаны начинают ржать.

— Ерёма, ты достала! — орёт Селезнева.

— Ну, так твои уже давно на болото полетели, а ты всё здесь крякаешь. Вперёд, к родне! — очередной подкол сверху и хохот ребят.

Рыжая рванулась наверх, но я вовремя схватил её за локоть.

— Угомонились! Обе! — приказал девчонкам.

Лиза, так зовут Селезневу, делает недовольно лицо и садится на место. Нашла с кем тягаться, физически Макс сильнее.

— Хочу, чтобы вы запомнили. Скандалов и драк в своём отряде не потерплю. Я за вас головой отвечаю, — предупредил их.

— Значит, казнь близка… — ляпнул кто-то из парней. — И покатится головушка с гильотины. Или вы плаху предпочитаете?

Опять смех.

— Марш в корпус! Спальня девушек слева, парней справа.

— Значит девочки налево, мальчики направо. А в жизни всё наоборот, — с издёвкой произнесла Ермолаенко, проходя мимо меня, чем опять вызвала одобряющий смех одноклассников.

Я шёл сзади, следя за порядком. Те ещё детки!

Пацаны быстро и спокойно распределили, где и кто спит, а вот у девчонок опять конфликт. И снова те же лица.

Максим бросила свои вещи на кровать рядом с окном, но оказалось, что на неё претендовала Селезнёва. Она, видите ли, прошлые два года на ней спала и в этом тоже будет.

— Не будешь! — с агрессией говорит ей Макс.

— Не борзей!

— Что опять за базар? — включаюсь в спор, вставая между ними.

— Гордей Петрович, а у вас отдельных комнат нет? Я не собираюсь спать в одном помещении с этой полоумной! — срывается Лиза.

— Есть… В санчасти. Могу тебе там на весь месяц обеспечить койку, — угрожает Максим, демонстративно сжимая кулаки.

— Вы видите? Она же шизанутая! И подушкой ночью придушить может.

— Во-первых, отдельных комнат нет, так что придется жить здесь. Во-вторых, научитесь сосуществовать без срача. Вы — как бабы базарные! — не сдерживаюсь.

Все смотрят на меня, открыв рты. Все, кроме Максим. Она просто достаёт из сумки какие-то вещи и складывает в тумбочку.

— Ужин в половине шестого, после захода солнца все должны быть на центральной площадке у костра, — разворачиваюсь и ухожу.

Выйдя на улицу, сжимаю руки в кулаки. Внутри закипает. Они за час смогли довести меня, что будет за месяц?

Может быть педагогика — это не моё?

Делаю глубокие вдохи и выдохи. Ритм сердца постепенно восстанавливается. Надо выпить воды, в горле пересохло.

В комнате, которую я делю с Димой, достаю из небольшого холодильника бутылку с минералкой и в несколько глотков осушаю её.

Он смотрит на меня, широко раскрыв глаза от удивления.

Светлый шатен с серыми глазами и чуть ниже меня ростом, но при этом шире в плечах. С детства борьбой занимался.

— Что уже хочется убить их всех? — спрашивает у меня.

Я молча киваю головой.

— Не удивительно… Такой контингент. Одна Ермолаенко чего стоит, хуже десятка пацанов. Я пару лет назад был вожатым в её отряде. Уже тогда она вытворяла. Сейчас, говорят, девчонка вообще без башки. И симпатичная вроде, но с головой не дружит. Слава Богу, что не мне они в этом году достались, — глянул на меня, понял, что сказал не то. — Извини…

— Да нормально, — нервно провёл по волосам.

— Советую запастись чем-нибудь покрепче валерьянки, — растопырил большой палец и мизинец. — Иначе не вынесешь.

— Алкоголь в лагере запрещён, — напомнил ему указания Матвеевны.

— А ты в лечебных целях, — рассмеялся Диман.

Я только усмехнулся и упал на кровать.

А может и хорошо, что она здесь? Будет время понаблюдать за ней, пообщаться. Понять, в конце концов…

Единственное, чего я не понимал, нахрен оно мне надо? Зачем я хочу ей помочь? Пусть живёт, как хочет!

Но что-то в ней не давало покоя. Подстёгивало к ней. Будь на её месте любая другая нормальная девчонка, я бы подумал, что это чисто мужской интерес, как к девушке. Но не с ней. Она не может нравиться.

Или… Нет! Пресс у неё точно охренительный…

Мать с вечера сказала, что в лагерь меня отвезёт охрана отца. Не доверяют, боятся, что я сбегу. Можно было бы, но не хочется. Потому натянула на себя брюки и кроптоп в стиле милитари в комплекте с тяжёлыми ботинками военного образца. Жду этих громил на скамейке у подъезда. Мама караулит рядом.

— Если что, звони, — наказывает мне.

— Что "если что"? — задаю идиотский вопрос.

— Если проблемы будут или обидит кто-нибудь. Хотя кто тебя обидит, — машет в мою сторону рукой. — Ты сама кого хочешь, обидишь.

Я довольно улыбаюсь — это правда.

Подъезжает машина охраны. Закидываю вещи и себя на заднее сиденье.

— Звони, — машет на прощание мать.

Не обещаю.

Дорога занимает около часа. Два года назад я была в этом лагере, мне не понравилось. Персонал какой-то нервный, да и с соседями общего языка не нашли. Родители увезли меня, когда я утырку из другого отряда нос разбила. Нечего было из себя строить принца. Не люблю споры на живых людей.

Директриса лагеря встретила лично, видимо папа подсуетился, и проводила к месту, где собрался почти весь наш гадюшный класс. А ещё там был Он.

У меня внутри всё сжалось от злости.

Почему этот тип последние дни меня просто преследует? Надо в церковь сходить, нагрешила я, похоже, изрядно.

И не смотри так, дырку протрёшь! Жаль, паранджи нет, сейчас бы пригодилась. Чтобы одни глаза было видно. И не чувствовать, как его цепкий взгляд скользит по фигуре, задерживаясь на краю топа. Он что на живот пялится? Озабоченный!

Ещё и Селезнева со своим кряканием в мой адрес подбешивает. Так хотелось огреть её рюкзаком, но пришлось сдержаться. Не хочу опускаться перед ним. Он так и ждет, за что зацепиться, чтобы вывести меня на разговор. А в бешенстве я могу и разойтись.