Мама встречает с загадочной улыбкой.

— Что случилось? — хмурюсь, скидывая кроссовки.

— А у тебя? Ты вся мокрая.

— Замок никак не закрывался на машине, — нагло врут. — Надо отвезти посмотреть, что с ним. А ты чего такая довольная? Папа приезжал?

— Нет…

Ещё бы! У него теперь вместо тебя рыжая краля на год старше меня.

— Тебе курьер подарок привёз, — улыбается во все тридцать два.

— Мне? Подарок? От кого?

— Не знаю. Я не открывала, — поменялась в лице.

Верю-верю, у нас не принято чужие вещи брать.

— Но коробка очень тяжелая.

— И где она?

— В гостиной… Вещи мокрые сначала сними, простудишься. И я ужин разогрею, — доносится голос с кухни.

Быстро скидываю мокрые шмотки, надеваю пижаму и бегом в зал. На стеклянном журнальном столике стоит большая розовая коробка с огромным бантом. Мама права — тяжелая. Оторвав скотч, который держит крышку, заглядываю внутрь.

Книги: Три метра над небом, После, Дневник памяти, Одна история, Грозовой перевал и ещё с десяток. Все про любовь! Внизу записка:

" Это тоже классика, которую должна прочитать каждая девушка. Неспокойной ночи. Г. "

Г — это гад? Так и крутится на языке его как-нибудь обозвать некультурно.

— Что там? — подходит мама. — Ого, кто-то явно знает твой вкус, — шутит. — Можно я возьму почитать? — берёт роман Николаса Спаркса. — Обожаю этот фильм, а книгу так и не прочитала.

— Можешь все забрать, — злюсь, отодвигая подарок.

— Он же хотел, как лучше.

— Кто он? — делаю тупое лицо.

— Гордей. Кроме него некому подарить, — улыбается мать.

— То есть, по-твоему, он единственный на этом свете?

— Я так не сказала. Просто я заметила, что он заинтересовался тобой как девушкой. Я не против…

— Он мой учитель! И вообще, мне другой нравится, — очередное враньё. — А я ему, — быстро ухожу в комнату.

— Ну, Макс! Я не хотела тебя обидеть. Просто не так выразилась. Ты красивая девочка и у тебя, конечно, должны быть поклонники, — говорит за закрытой дверью. — А ужин?

— Не хочу! — отрываю голову от подушки.

Она уходит. А я беру телефон и набираю сообщение:

" Спасибо за подарок! Мама заценила. А я нет!" — отправить.

Через минуту, которая превратилась в вечность:

Г: " Я знал, что ты не поймёшь мой намёк. Прочитай хотя бы одну. Прочувствуй то, что испытывают героини, твои ровесницы".

Я: " Я фильмы смотрела — мне достаточно! "

Г: " Не достаточно, к сожалению… Там только эмоции, но нет мыслей. Их в кино не увидишь, особенно, если героев играют так себе актеры".

Я: " Ты ещё кинокритиком подрабатываешь?"

Г: "Нет, а жаль. Макс, я хочу извиниться за своё поведение на стоянке. Бес попутал. Увидел, что Фролов тебя обнимает и у меня крышу снесло. Знаю, скажешь снова, что у нас дороги разные. Я учитель. Но я и человек, у меня чувства есть…"

Сначала не знала, как ответить, теперь не знаю какими словами написать. В голове каша. И правду сказать не могу. Это унизительно — признаться в своей симпатии. Признаться — значит, развязать ему руки. Я не хочу стать посмешищем, той, на которую будут показывать пальцем и говорить, чья я подстилка, просто так или из зависти.

Да пошёл ты! Много чести тебе отвечать. Перебьёшься! Думай, что хочешь. Вместо этого открываю переписку с Фроловым.

" Я согласна пойти в кино. Только не на сопливую мелодраму".

Ф: " Боевик устроит?"

Я: " Вполне".

Только никуда мы так и не сходили, утром я проснулась с температурой, и мама оставила меня дома, вдобавок вызвала врача. Он сказал, что у меня острое респираторное заболевание и заставил сидеть дома в компании таблеток и микстур.

Делать было нечего, и я достала из коробки одну из книг, которые подарил Калинин. Мама заботливо принесла и поставила их на подоконник в моей комнате.

Чтиво проглотила за вечер. Не сходится в некоторых местах с фильмом, сценаристы добавили отсебятины. И столько названий брендов я ещё нигде не видела, кроме как на вывесках магазинов в Италии. Напоминает нативную рекламу, которую суют блогеры в свои посты. Интересно, как там со второй книгой? Тоже извернули? И третий фильм вообще ещё не вышел.

В итоге большую часть книг я прочитала за неделю, проведённую дома. И какие выводы я должна из них вынести? Любовь неизбежна? Я и так это знаю… Страсть — когда мурашки по телу и потеря контроля? Поспорю. От страха тоже самое. Разница только в гормонах, которые выбрасываются в твою кровь. В одном случае — окситоцин, в другом — кортизол. Гордей там что-то про мысли говорил. Какие же они глупые у людей в пубертат.

А твои? Они умнее? Мало чем отличаешься от этих страничных девчонок.

— А что я сделаю?.. Возраст такой! — говорю вслух собственному Я, расхаживая по комнате. — Да, у меня тоже есть гормоны и они сейчас на пике своей активности. Как это исправить?.. Никак! Просто пережить и желательно подальше от него. Смогу ли?.. Не знаю, — обречённо сажусь на пол.

В дверь постучала и с моего разрешения вошла мама.

— Ты чего кричишь? — щупает мне лоб.

— Веду внутренний диалог сама с собой.

— И как? Помогает? — присаживается на край кровати.

— Нет. Мы не пришли к консенсусу.

— Мы? — вскинула брови и улыбнулась.

— Я и моё внутреннее Я.

— И в чём ваш конфликт?

— Нет, мам. Не начинай. Ты не влезешь мне в голову, — отмахнулась.

— Я и не собиралась. Если ты в смятении, значит внутри идёт активная борьба. И что это?

— Разум и чувства…

— Милая, мозг женщины устроен так, что эти два понятия неразделимы. А мужчины могут пользоваться то одним, то другим. Мы — нет. Поэтому они часто физически не способны делать несколько вещей сразу. Даже делать одно и думать иное — не для них.

— То есть, если он думает о еде, то заставить его вбить гвоздь бесполезно?

— Почти… Скорее всего он это сделает под прессингом и как попало. В большем количестве случаев именно так, — встала. — Кстати, о еде. Идём пить чай с пирожками, Валентина Игнатьевна сегодня тебе передала. С мясом, как ты любишь.

— Соседка? С каких пор она решила нас подкармливать?

— Не знаю… — пожала плечами. — Я с работы шла, встретились с ней у подъезда. Она поинтересовалась — куда ты пропала, я ответила, что болеешь. А через час она принесла горячие пирожки, передала пожелание скорейшего выздоровления, — проговорила мать, отводя глаза.

— Мам, ты что-то недоговариваешь… — подозреваю подвох.

— Ничего я не скрываю. Вставай и на кухню. На воблу скоро станешь похожа.

Стук в дверь.

— Войди, — полная уверенность, что это мама, поэтому даже в кресле не поворачиваюсь к ней, а продолжаю сидеть в нём с ногами и читать книгу.

— Привет! Ты сама позволила войти, — мужской голос за спиной.

Поворот к пришедшему. У двери Калинин…

— Хотя, наверное, лучше сказать здравствуй.

— Здравствуйте! — прячу книгу за спину.

Он улыбается, заметив какую именно я читаю.

— Пришёл вирус поймать?

— Нет, — подходит к шкафу, ближе ко мне, и опирается спиной об него. — Был у бабушки, решил навестить заодно и тебя. Как самочувствие?

— Нормально… Послезавтра в школу.

— Это хорошо. Думаю, одноклассники по тебе соскучились.

— Сомневаюсь, — отворачиваюсь. — Друзья пишут каждый день, остальные ни разу не поинтересовались, как я. Линка даже вчера забегала на полчасика.

Повисла пауза.

— А я, в общем-то, не по этому поводу, — замешкался.

— Опять про свой кружок ботаников? Я уже сказала — не нуждаюсь.

— Нет, не поэтому. Хочу тебя в парк на праздник пригласить.

— Праздник? — в недоумении.

— Да, сегодня день города.

— В курсе, отец говорил. Неа, я с тобой не пойду. Я болею, — нахожу весомую причину.

— Пять минут назад ты сказала, что хорошо себя чувствуешь. Так что не ври.