— И чем ты тут занималась, пока я тебя не потревожил? Читала психологию отношений? — беру книгу на столе.

— Биологию учила, завтра контрольная будет, — забирает и кладёт обратно.

— Ясно. Жарко у тебя, — подергиваю кофту на груди.

— Я перед сном включила комнату нагреть, зуб на зуб уже не попадает, — нажала на кнопку выключения обогрева.

Пока она стояла спиной, я скинул худи и остался в одной майке. Развернулась ко мне и открыла рот, на щеках заиграл румянец.

— Чем займёмся? — огляделся, как ни в чём не бывало, не думая о её смущении.

— Не знаю… Можешь мне свой предмет помочь сделать, — растерянно и отводя глаза в сторону.

— Я думаю, ты и сама прекрасно справишься. Обещаю, не спрашивать тебя на следующем уроке, — подошёл к ней ближе и обнял. — Предлагаю практику по поцелуям.

Моя маленькая девочка улыбнулась, встала на цыпочки и поцеловала, обвивая руками шею.

— Смело, — произнёс в губы.

— У меня хороший учитель.

Я припал к её губам и не мог от них оторваться. Сознание мутнело, желание сжигало, но я сдерживаю себя. Уложил Макс на кровать, она сильно обмякла, и ноги еле держат. Опускаюсь на неё.

Рука скользнула по животу, ощущая мышцы пресса. Я от него тащусь… Кто-то прётся от задниц или груди, а я от накачанных косых мышц. Выше к груди, слегка массирую и слышу слабый стон Макс.

Я мазохист. Распаляю девчонку и напрягаю себя, зная, что ничего не будет. Да, хочу её, как никого за всю жизнь. Но не могу торопить события, Макс должна дозреть и сама захотеть этого, а сегодня я уже был на грани нарушить обещание.

Убираю руку и просто продолжаю целовать, пока она не взвизгивает от того, что я прикусываю ей губу.

— Больно!

— Прости, — шепотом. — Я увлёкся. Ещё болит? — провожу пальцем по раненой нижней губке.

— Немного.

Растягиваюсь на кровати, нужен перерыв. Макс пристраивается рядом и кладёт голову мне на грудь. Снял резинки с её хвостиков и запустил пальцы в волосы. Залип на этом процессе, перебирая шелковистые локоны.

— Что чувствуют мужчины, когда они с девушкой? — задает, по-моему, слишком откровенный вопрос.

— В каком смысле?

— В этом самом. У тебя же были девушки, что ты к ним чувствовал?

— Всякое… Симпатию, — увиливаю.

— Гордей, я не про то спрашиваю, — злится.

— Странно, что ты вообще этим интересуешься. Зачем?

— Мне интересен процесс.

— Посмотри фильм 18+.

— Тебе сложно ответить? — приподнимается и смотрит на меня.

— Нет. Просто не знаю, как объяснить. Это физиология… Ты видишь красивую девушку, выделяется тестостерон, у тебя встаёт и если она не против, то всё происходит.

— А если девушка не красивая? — усмешка.

— Значит, это любовь, — провожу пальцем по её опухшим губкам.

— Со всеми одинаковые ощущения? — продолжает пытку.

Кручу головой в отрицании.

— Почему?

— Ты почемучка какая-то! Не в курсе я. Бывает сильное притяжение, а бывает, нет. К чему эти вопросы, Макс?

— Говорю же — интересно. С кем мне разговаривать на такие темы? С мамой неудобно, с друзьями тем более.

— Нашла в моём лице подопытного кролика?

— Есть немного, — вставляет кончик пальца в рот.

— Не делай так!

— Почему? — опять этот дурацкий вопрос.

— Это жутко возбуждает. Я и так на пределе. Вот тебе и ответ на твои вопросы.

Она несколько раз погружает и вытаскивает пальчик изо рта, дразня меня. Я издал недовольный рык.

Смеётся! Ей забавно, а у меня уже стояк больше часа и мне скоро станет хреново, если не отпустит.

— Ложись спать, искусительница, — прижимаю её голову к своему плечу.

— Ты у меня ночевать собрался? Мама ругаться будет! — приподнимается, смотрит испуганно и по-детски, широко открыв глаза.

— Имей совесть! Сначала соблазнила приглашением, потом поцелуями, разговорами странными. А теперь меня на улицу? Как паршивого котёнка? Ну, нет! Я здесь останусь. И с Верой Юрьевной мы как-нибудь разрулим это дело.

— Гордей!

— Я двадцать три года Гордей. Я никуда не пойду. Там холодно.

— А на работу утром?

— Мне ко второй паре, так что я успею, — снял майку, лёг и поёрзал, устраиваясь поудобнее.

Похлопал по плечу, приглашая снова на него лечь. Она немного посомневалась, но потом всё же легла, осторожно прикасаясь пальцами к груди. Они словно ток пускают в моё тело, отвлекая ото сна. Но не попрошу убрать, мне нравятся эти ощущения.

— Добрых снов, Масяня, — произношу в её макушку, прижимая к себе.

— Не называй меня так. Терпеть не могу — бубнит сонным голосом.

— У тебя должно быть ласковое прозвище, — тоже медленно погружаюсь в сон.

— Тебя вообще Горынычем зовут… — проваливается в сон.

— Знаю. Меня так в детстве в детском саду звали.

Просыпаемся от громкого маминого возгласа:

— Максим!

Подрываюсь и смотрю на неё ошалевшими и ничего не понимающими глазами.

— Гордей! — очередной крик мамы.

Чёрт! Мы же ночью вместе уснули.

Он, как ни в чём не бывало, приподнимается на локтях и щурит спросонья глаза.

— Не кричите вы так, Вера Юрьевна. Ничего ужасного не случилось, — спокойно.

Я смотрю на него и удивляюсь. Как так можно?

— Значит, по-твоему, это нормально? — гневно произносит мама.

— Вы сами сказали, что не против, чтобы мы с Макс виделись.

Ты что всё маме рассказал? Ты нормальный вообще?

— Но не спали же вместе!

— Вы как маленькая, Вера Юрьевна. Одно от другого неотъемлемо, — грубит матери. — Не было у нас ничего. Не волнуйтесь, — встаёт и проходит мимо неё на выход.

Слышен звук закрывающейся за ним двери туалета.

— Макс? — поворачивается ко мне мама.

Долго пилит гневным взглядом.

— Правда, ничего не было, мам. Мы разговаривали, потом уснули…

— Синяк под нижней губой у тебя тоже от разговоров?

Провожу пальцем по губе, она ещё болит. Похоже, там действительно кровоподтёк.

— Знаешь мам, не тебе меня упрекать! Ты к себе мужчину тайком водишь, а говоришь, что никого у тебя нет, — срываюсь. — Я уже не ребёнок, мне можно!

— Ты… ты… — потерялась с ответом мать.

— Ух, какие подробности, — стоит в дверях Калинин, натягивая на шее полотенце.

Он уже умыться успел.

— Это моё личное дело! — вспыхнула мама, признавая факт наличия любовника.

— Вы правы, Вера Юрьевна. Вы молодая, красивая и вам ещё надо, — издевается, как мне кажется, Гордей.

Но мама от его слов вдруг теплеет и даже не смотрит больше с ненавистью. Наоборот, слегка поправляет волосы и немного краснеет. Она расценивает его слова как комплимент.

— Одевайтесь и идите завтракать, — кидает, выходя из комнаты.

— А что, так можно было? — смотрю на него.

— Твоя мама — женщина, а вы все любите, когда вас хвалят. Мне нужен утренний поцелуй, — обнимает меня.

— Нет! — закрываю ему рот. — Я ещё зубы не чистила.

— Я тоже, — смеётся.

— Фу! Идём, поищем щётку для тебя.

Мы чистили зубы вдвоём, испачкали друг друга зубной пастой, потом отмывали её и целовались, как ненормальные. Я даже про больную губу забыла.

— Выходите! — постучала к нам мама. — Вы в колледж опоздаете.

Как же смешно это звучит. Мы тут целуемся, а нам ещё на учёбу. Да, мы по разные стороны баррикад — я за партой, он за учительским столом, но сейчас мы равны.

— Тебя подвезти? — приобнял Дэй у подъезда.

— Нет, я на своей.

— Тогда до встречи, — чмокает меня в губы и садится в машину.

Перед тем, как уехать посылает воздушный поцелуй.

Он точно псих!

Но, кажется, я его люблю.

Вся дорога до колледжа проходит с этой мыслью. Даже в аварию чуть не попала из-за того, что представила, как признаюсь ему в своих чувствах. А почему я должна это делать первой? Он же тоже что-то чувствует, значит пусть и признаётся первым. Я не Ивлева, первая на такой шаг не пойду.

— Макс! — окликивает в коридоре Линка. — Сколько тебе можно кричать? Со двора ору.