Сталин. Одно из двух — либо эти дивизии представляют для вас приятную неожиданность, либо они давно известны вам были. Что-нибудь одно из двух. В чьих руках теперь станция Мга?

Ворошилов, Жданов. Повторяем, о том, что в районе Тихвина располагаются наши авиачасти, мы знаем, но сегодня наши лётчики жаловались на то, что снаряженные нам пять авиаполков до сих пор не прибыли из Центра, вот почему мы и сочли, что речь идёт о новых авиачастях.

Станция Мга полностью ещё не очищена, юго-восточная часть станции занимается противником.

Товарищ Сталин, мы очень просим ускорить посылку нам намеченных авиаполков. Противник за последнее время ещё больше усилил свои авиационные действия против наших наземных войск. Наша истребительная авиация в целом действует хорошо, бомбардировочная ввиду низкой облачности за последние дни лишена возможности, хотя целей для её действий очень много. Сегодня утром противник налетел на Дубровский аэродром крупными силами бомбардировщиков. Наши зенитки встретили противника организованным огнём и сбили пятнадцать самолётов.

Сталин. Вы это сообщите нам в особом донесении. Никаких новых авиаполков Ставка не предназначала для Ленинградского фронта. Всё, что было вам назначено, вы уже получили. Неверно, что при облачности бомбардировщики не могут летать, “ИЛы” тоже бомбардировщики, они не боятся облачности, так как они могут летать на высоте 150 метров, а то и ниже. Как бы то ни было — это факт, что, несмотря на облачность, сегодня авиация из Тихвина по заданию Кулика успешно бомбардировала немцев южнее станции Мга. Потрясите хорошенько вашего Новикова[312], и тогда он найдёт средство для бомбёжки при облачности. Всё. До свидания»[313].

5 сентября Попов улетел «Дугласом»[314] в Москву, сдав должность начальника штаба фронта своему заместителю полковнику И. В. Городецкому. Маркиан Михайлович напишет потом в воспоминаниях, опубликованных в 1964 году в сборнике «Оборона Ленинграда 1941 — 1944 гг.», что он был отозван в распоряжение Ставки решением Верховного главнокомандующего, но по какой причине, не укажет.

А причина была известна многим и в Ленинграде, и в Москве — Попов страдал злоупотреблением спиртным.

Маршал Василевский отзывался о Маркиане Михайловиче как о человеке большого военного дарования, который умел хорошо разбираться в оперативно-стратегических вопросах... Но была у него одна беда — склонность к выпивке. Просто было больно смотреть, как он, волевой командир, так бесконтрольно вёл себя. Попова ценило Верховное командование, с ним не раз вели серьёзный разговор в Политбюро ЦК партии. Но строгие внушения и обещания исправиться помогали лишь на какое-то время...

Маршал Конев говорил, что после 1937 года Сталин приглядывался к оставшимся военным кадрам и брал на заметку людей, которых он собирался выдвигать, на которых делал ставку в будущей войне. Большие надежды он связывал с Поповым с точки зрения командирских данных этого человека, но Попов сам себе мешал выдвинуться усиливавшимся год от года пьянством.

Отозванного из Ленинграда в столицу Попова долго «стругали» в Ставке, и когда он клятвенно заверил, что больше «не притронется к зелёному змию», назначили командующим 61-й армией, находившейся в резерве и готовившейся к сосредоточению на рубеже Ряжск—Мичуринск.

Бои... Жестокие бои... Непрерывные артиллерийские обстрелы и авиационные бомбардировки...

Ленинградскому фронту недоставало сил выдерживать удары гитлеровцев. Вражеским войскам группы «Север», превосходившим соединения и части Красной армии, защищавшие вторую столицу России, по количеству солдат и по качеству вооружения, удалось 8 сентября прорваться через реку Мга, захватить Шлиссельбург, отрезать Ленинград от востока, заблокировав город с суши. Немцы пытались на юго-западе форсировать Неву и соединиться с финнами, но там они успеха не достигли.

Жданов, как член Военного совета, слабо помогал Ворошилову в эти трудные дни. Он болел. Власть в городе балансировала на грани паралича.

О кризисной ситуации в Ленинграде стало известно Москве. В город на Неве для наведения порядка был командирован заместитель народного комиссара внутренних дел СССР Виктор Семёнович Абакумов. В первом своём отчёте в ГКО он нарисовал мрачную картину того, что увидел в Ленинграде. Жданов, почувствовав, что его могут снять с занимаемого им поста, превозмогая себя, вместе с Кузнецовым включился в аврал по устранению вскрытых Абакумовым недостатков.

Ленинградцев волновал вопрос: не придётся ли сдавать врагу Ленинград в ближайшие дни? Доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Санкт-Петербургского филиала Института российской истории Андрей Дзенискевич пишет, что шла уже подготовка к осуществлению секретного плана «Д», предусматривавшего вывод из строя свыше 50 тысяч объектов в том случае, если Ленинград захватят немцы[315].

О плане «Д», его содержании и времени составления среди историков велись и до сих пор ведутся споры. Одни говорят, что этот план был разработан за месяц до блокады города и ждал утверждения высшей инстанцией. Другие — его составили в приезд в Ленинград в середине сентября первого заместителя наркома внутренних дел Всеволода Николаевича Меркулова специально для подготовки взрыва города в случае взятия его немцами. О плане «Д» высказывались всякие измышления, будто бы он предусматривал одновременно уничтожить несколько десятков тысяч городских объектов, взрывать музеи и жилые здания — превратить в руины город вместе с домами и памятниками.

Действительно, 13 сентября в город с особой миссией прилетал Меркулов, имевший мандат ГКО на проведение подготовительных мероприятий на случай сдачи Ленинграда. В выданном ему мандате говорилось, что он «...является Уполномоченным Государственного Комитета Обороны по специальным делам...

Тов. Меркулову поручается совместно с членом Военного Совета Ленинградского фронта тов. Кузнецовым тщательно проверить дело подготовки взрыва и уничтожения предприятий, важных сооружений и мостов в Ленинграде на случай вынужденного отхода наших войск из Ленинградского района. Военный Совет Ленинградского фронта, а также партийные и советские работники Ленинграда обязаны оказывать тов. Меркулову В. Н. всяческую помощь»[316].

Архив управления ФСБ по городу Санкт-Петербургу и Ленинградской области ныне открыл документ, имевший когда-то гриф «совершенно секретно», под названием «План мероприятий по организации и проведению в жизнь специальных мер по выводу из строя важнейших промышленных и иных предприятий города Ленинграда на случай вынужденного отхода наших войск». План датирован 14 сентября 1941 года, подписан А. А. Кузнецовым, В. Н. Меркуловым. Суть его: при каждом райкоме ВКП(б) Ленинграда образовывались тройки в составе первого секретаря райкома, начальника РО НКВД и представителя инженерных частей РККА по назначению Военного совета фронта. Эти тройки определяли перечень находившихся на территории района предприятий, подлежавших выводу из строя в случае вынужденного отхода наших войск. На каждом внесённом в список предприятии для организации проведения специальных мероприятий создавались свои тройки. В них входили: директор предприятия, секретарь партийного комитета и начальник секретного отдела. Они определяли объекты, которые в первую очередь подлежали выводу из строя. В общей сложности выведению из строя подлежало более 380 предприятий города. К числу наиболее важных, которые предстояло уничтожить в первую очередь, было отнесено чуть более 250 предприятий.

К счастью, претворить в реальность этот план не пришлось...

9 сентября Ставка отправила в Ленинград телеграмму: