Хочу или нет, отвечать все равно придется.

— Я точно не поняла. Вроде упомянул — его тоже ищет ректор.

Позади хрипло хмыкнули:

— И на кой мне это надо?

В отличие от Малиуса глава Академии остался стоять в проходе.

— А ему кто сказал? — Дознаватель строчил в блокноте.

— Наш сокурсник Альберт Кастэр.

— Между вами — неприязнь?

— Нет, — возмутилась. Он теперь всех без исключения запишет в мои враги? — Мы друзья.

— Мы?

— Я, Ксана Монро, Альберт, близнецы Рауль… — и вдруг осеклась. — Были друзьями.

Малиус бросил едкий взгляд, от которого все внутри подернулось колким льдом, и Рэн сразу заключил мою дрожащую руку между ладоней. Кисть закутало теплом сильных пальцев.

— У вас осталось пять минут, — напомнил рыком.

— Да, да, — законник уткнулся в записи. — Итак, вы в кабинете. Вдвоем. Что было дальше, леди?

— Дальше дверь захлопнулась, а нас потянуло в ловушку.

— Мы проверили плетение на двери, — от хриплого говора ректора по спине пополз мороз. — Установлено с использованием темной магии. Та же история с односторонним порталом. Тот, кто заманил девушку и парня в класс, готовился к этому не один день.

Законник кивнул.

— А потом втянул посторонних, внушив им передать то, что они передали леди Мальер и Винсану.

— Ингубус? — Холодно уточнил Дюрбэ.

Малиус повертел блокнотом:

— Или кто-то — кто хочет, чтобы мы так думали.

Липкий обвиняющий взгляд скользил по мне, непристойно задерживаясь на едва прикрытой просвечивающей тканью груди. Я поежилась. Мне не верят и стремятся уличить во лжи. Зачем? Чтобы потом, когда все закончится, сделать крайней в этой запутанной и страшной истории с убийствами. Такова месть опекуна своей строптивой подопечной.

— Следующий вопрос, — дознаватель неохотно отвел ледяные глаза. — Как вы выжили в ловушке, леди Анжелина?

Я растерялась.

— Не помню.

— Или не хотите вспоминать?

— Не помню, — огрызнулась.

— В таком случае, что вы помните?

Пальцы мужа сомкнули мою руку чуточку крепче, утешая и помогая справиться с подкатывающим к горлу комком.

— Боль, — глухо сглотнула, — холод и темноту. Нас держали в иллюзорном замке. Падший то появлялся, то исчезал на верхних этажах. И все время был голоден.

— Он питался?

Кивнула.

— Винсаном?

Теперь содрогнулась.

— По большей части.

— А вами?

Отрицательно покачала головой. Законник хмыкнул.

— То есть Винсана истязал, а вас и пальцем не тронул? — И голос такой ехидный, недвусмысленный.

Магия (и тёмная, и бытовая) свернулась клубком где-то у сердца и спала, восстанавливая резерв после визита в зазеркалье. Я не чувствовала ни жара, ни пламени в груди, лишь холод и пустоту, иначе бы, наверное, ударила лицемера сферой.

— На что вы намекаете?

— В Винсане едва теплится жизнь, а вы свежи и полны сил. Хотя провели в ловушке одинаковое время. Два часа.

— Я пряталась, убегала.

— Винсан тоже. И, тем не менее, парень на грани смерти. Чего нельзя сказать о вас. Это наводит на определенные размышления.

— Какие?

— Кто-то из вашей четверки нагло врёт. И, вы, леди, в самом незавидном положении, — его палец повертелся у меня перед лицом, — из-за этой вашей иллюзии.

— Я ни в чем не виновата, — вскочила, и тут же рухнула от слабости в руки мужа.

— Время вышло, — прорычал Мальер. — Уходите.

Законник прищурился, но спорить осёкся. Спрятал блокнот и, не прощаясь, покинул спальню. Вслед за ним ушел Дюрбэ. А я, не выдержала, расплакалась у Рэна на плече.

— Ну, всё, успокойся, — мужская ладонь гладила по растрепанным волосам.

— Они подозревают меня в сговоре с ингубусом, Рэн. — Слова вырывались вместе с рыданиями. — Ни Винсана, ни Альберта, ни мисс Золейман. Меня!

— Подозревать, не значит — доказать, — муж незаметно привлек к себе, обнял и уткнулся мне в волосы.

— Если Дилайн захочет, то достанет доказательства.

— Ему придётся крупно постараться, чтобы найти то, чего не существует.

— Такой — найдет. Я очень его боюсь.

— Не бойся, — муж улыбнулся и… прижался губами к шее.

По телу поползло фантастическое тепло, и мне вдруг стало хорошо. Впервые после разрыва с Артуром, после смерти папы и бегства от опекуна. В груди будто пробудилось тягучее желание ощутить под щекой чью-то твердую грудь, прижаться покрепче, испытать то незабываемое, пьянящее чувство, когда тебя ласкают сильные, надежные руки верного мужчины.

Вздохнув, тихо спросила:

— Как ты нашел меня в зазеркалье?

— На тебе моя защита. Ниточка протянутая от моего сердца к твоему. Демон всегда найдёт свою иннэ-али.

— Это она подпитывала в замке чудовища? — Догадалась. — Вот почему я так быстро оправилась.

— Умница.

Мою голову обхватили теплые ладони, приподняли и наши взгляды соприкоснулись. О, опять этот солнечный янтарь. Всегда пленяет и манит.

Я снова поймала себя на мысли, что внутри — мелкая дрожь. Это всё его взгляд, оправдала странное состояние. Демонический шарм. Пугает и притягивает. Рэн любит другую. А я… Я вообще не собиралась за него замуж. Теперь все окончательно запуталось. Я уже не знаю, что думать, как себя вести. И только одна болезненная фраза все время бьётся в голове: «буду требовать доказательств консуммации брака». И горькое понимание, что, если хочу выжить, должна вручить себя Мальеру.

Тишину спальни, пронизанную треском поленьев, разбавил протяжный звериный вой. Я опомнилась и сообразила, что муж все так же ласкает мое лицо. Загадочный янтарный взгляд скользит по ресницам, щекам и приоткрытым губам, которые почему-то необъяснимо покалывает.

— Волчий патруль, — зачем-то шепнула.

По заднему двору Академии действительно бегали волки. Вой становился то тише, то ближе, переливы накладывались один на другой. И среди звериных голосов я разобрала голос Кая. Пронизанный печалью, он раздался прямо под окнами, но был сметен порывом северного ветра.

Доктор никого ко мне не пускает. Хотя, я бы с удовольствием увиделась с другом и поболтала. Только подумала об оборотне — солнечное золото в мужских глазах подернулось тьмой.

Рэн резко отстранился.

— Тебе еще рано подниматься.

И отправился к двери. Гордая осанка, твердый шаг.

Рассердился? Почему?

Секунду назад купалась в мужском умиротворении, и вдруг волшебство развеялось. В Рэне проснулась жестокая демоническая половина.

— Скоро принесут ужин. А до этого времени, будь добра, лежи в постели, — рыкнул и исчез.

Я так и осталась стоять, покачиваясь, в полном недоумении.

Что нашло на «дорогого супруга»?

Хотя, не важно. Лучше сделаю, как велит.

Послушно забралась под одеяло и уставилась в мерцающий искрами золота балдахин. От скуки самой хотелось выть в сумрачные небеса. К счастью, на прикроватном столике лежала стопка учебников. Подумав, что пусть меня и отчислили из Академии — знания никогда не будут лишними, я стянула самый верхний и погрузилась в изучение магических формул. Жаль, только чтение не способно унять глубокую тревогу на душе.

Накануне восемнадцатилетия доктор снял все запреты, сообщив о моем полном выздоровлении. Но поскольку выходить из лазарета категорически не хотелось, и на это было множество причин, день рождения решила провести одна — и валяясь в постели. Заодно подумаю, как заново склеить разбитую вдребезги жизнь.

Всё началось с неожиданного подарка.

Я проснулась от сладкого цветочного аромата, неуловимо ласкавшего кожу шелковым прикосновением. В прорехи штор заглядывали лучи рассвета, разливаясь по спальне бледным золотом. А вокруг… бардово-алым ковром стояли корзины с живыми розами. Еще недавно цветы нежились на цветочной плантации под жарким южным солнцем Империи — на бархатных лепестках подрагивали бриллиантовые капельки росы, а теперь они благоухали в спальне Рэна. Все шипы удалены, плетеные корзины украшают серебряные и белые ленты.