Я прошлась глазами от стены до стены. Какая разница, где жить. Главное, что над головой теперь имеется крыша.

— И последнее, — Олейв придвинул к себе ларец, отделанный червленым золотом. Замочек щелкнул, и внутри — на красном бархате я увидела браслет, усыпанный белыми камешками, что светились как хрусталики льда на зимнем озере. — Это вам.

Вбитое годами пансионское воспитание откликнулось в висках тянущей болью. Узнай воспитательницы, что юная леди принимает подарки от мужчины, с которым едва знакома, в тот же миг велели бы выпороть девицу, а потом еще и жестоко наказали, отправив драить полы или на кухню — помогать мыть грязную посуду, дабы впредь не возникало даже соблазна.

Я отрицательно замотала головой.

— Я не могу…

— Отказ не принимается, — жестко перебил Дилайн. Подошел, обхватил за руку, и… запястье украсило искусное творение лучших ювелиров Империи. — Браслет — знак моей дружбы. Рассчитываю, она будет взаимной.

Сказал, и так улыбнулся: хищно, торжествующе, что во рту стало горько, а тело налилось необъяснимой тяжестью. Сердце царапнули когти сомнения. Будто дознаватель знает обо мне нечто такое, чего не знаю даже я, и при этом хранит тайну.

Или опять мерещится?

Я хотела спросить стоимость украшения, чтобы со временем возместить затраты, но в трапезную вошел тощий, как жердь немолодой господин в черном костюме.

— Прошу прощения, мистер Дилайн. Возникло неотложное дело.

— Ясно, Крус. Иду, — маг разума выпрямился и, все так же удерживая мой взгляд, добавил. — Кстати. Знакомьтесь. Мисс Анжелина дель Сатро. А это Крус, мой второй секретарь.

— Мисс, — чопорный мужчина отвесил кивок.

— Рада познакомиться, — сказала я.

Будущий опекун еще мгновение изучал не то меня, не то браслет на узком запястье, потом напомнил, чтоб, как следует поела, и вместе с секретарём покинул трапезную. К слову, украшение было потрясающим. Невесомое, тонкой работы, играло закатными огнями, бросая россыпи разноцветных брызг на белую скатерть. Погладила подушечкой светлый металл, допила кофе и тоже ушла.

До ночи оставалась пара часов. Спать не хотелось, но усталость уже накатывала волнами.

Чтобы чем-то себя занять, отправилась бродить по особняку. Несмотря на первое нехорошее впечатление, родовой дом семьи Дилайнов мне понравился. Основательный, древний, с тяжелыми каменными стенами, нарядным фасадом, окруженный зелеными холмами и цветущими лугами.

Иногда в коридорах мелькали горничные, во внутреннем дворе ржали кони. Погладив ладонью защитное плетение старших рун на поверхности парадной двери, заметила на туалетном столике свежий номер Имперского вестника. Схватила и вернулась к себе. Одежды у меня еще не было, только старое платье и дырявые башмаки, в каких маг привёз из полицейского участка. Оттого сбросив халат, влезла в постель в тонкой сорочке и принялась за чтение.

К этому времени солнце село за горизонт. Из окон тянуло прохладой, запахами дождя и грибов, слышались рулады цикад и кваканье лягушек.

Наслаждаясь уединением, я просматривала ничего не значащие статьи о разводах первых семей империи, среди которых было много тех, кого отец с матушкой знали лично, и украдкой прислушивалась к темной магии, что еще утром чуть не вырвалась на свободу в кабинете констебля.

В груди было тревожно.

Темное пламя ворочалось, пульсировало под кожей, но постепенно, будто окутанное непроницаемым заклятием, теряло силу и истончалось. В теле возникала необъяснимая легкость. Зато драгоценный браслет на руке наоборот делался тяжелым и холодным, практически ледяным. Не то, чтобы это доставляло неудобство, скорее наводило на определенные размышления. Об Олейве Дилайне. О том, как круто изменилась моя жизнь.

Чем я привлекла одного из самых могущественных людей Империи?

Почему он решил помочь?

И что попросит взамен, когда срок нашей сделки подойдёт к концу?

Еще вчера я таскала подносы, угождала посетителям и стирала скатерти с полотенцами, а уже сегодня сплю на мягкой перине, ем дорогой бристонский сыр и пью лучший ардэнский кофе со сливками.

Счастливый случай? Или происки прислужников Низшего?

Покусала нижнюю губу и обхватила родовой талисман — серебряную ласточку на тонкой цепочке. От амулета веяло теплом, пальцы мелко покалывала защитная магия рода дель Сатро. Я вознесла молитву от ночных маар. Сотворила охранный круг от демонов ночи и зарылась в одеяло до подбородка.

Обязательно во всём разберусь.

На следующее утро в компании Олейва Дилайна и его секретаря я отправилась в столицу Империи в закрытом экипаже.

Погода была превосходной. По ясной небесной синеве ползли бороздки перламутровых облаков. С боков мелькали холмы и долины, устланные донником, гречихой и островками дикого шиповника, кое-где из зелени проступали очертания старинных усадеб. Я не очень уютно чувствовала себя в компании двух малознакомых мужчин и потому всю поездку сравнивала добротные строения с черепичными крышами и родовое гнездо семьи дель Сатро. Отличались они не сильно.

Вскоре экипаж выехал на главный торговый имперский тракт. Впереди показались башни сторожевого форпоста.

Отложив рабочие бумаги, маг разума поднял глаза и так пронзительно посмотрел.

— Подъезжаем.

Не представляю, что он все время во мне рассматривает. Но почему-то от каждого такого взгляда бросает в жар. Вот и сейчас в груди народилось тянущее ощущение.

Что он знает, но молчит?

Почему рядом с ним под сердцем дрожит безотчетное чувство страха, будто я всё делаю неправильно?

Глубоко вздохнув, опять прилипла к окну. Из-за холмов возникали первые жилые кварталы Хэтума. Камень и серебро. Стекло и железо. Зодчие вложили в городскую архитектуру не только своё мастерство, но и магию рун, плетения которых красиво поблескивали на каменных стенах и покатых крышах.

Столица издревле считалась политическим и культурным центром Норденвэлла. Жизнь кипела тут ключом вне зависимости от времени года. Одни только квартальные ярмарки привлекали в Хэтум тысячи людей. Самыми роскошными считались Летняя и Зимняя, но прочие тоже славились щедрым размахом.

Память все еще хранила теплые воспоминания, как в сопровождении родителей я посещала светские рауты, участвовала в турнирах по верховой езде, блистала на еженедельных балах…

Как давно это было. Прошла целая вечность и теперь, возвращаясь сюда, я думаю не о покупке модных в этом сезоне нарядов, а о том, где найти внутренние силы, чтобы поставить подпись под документом об официальном опекунстве.

… Экипаж еще около часа петлял по оживленным улицам, прежде чем свернуть в тихий переулок и остановиться около трехэтажного особняка. Витражные стекла переливались желтым, розовым и пурпурным; вокруг зеленела живая изгородь. Крыльцо было просторным, накрытым узорной крышей, которую поддерживали две белые колонны, а над ним парила магическая вывеска: Нотариальная контора.

Я выбралась из кареты, расправляя на юбке складки. Простенькое серое платье с белым воротничком и оборками вдоль подола одолжила горничная из поместья. Туфли и шляпку тоже.

Вдруг дверь нотариальной конторы отворилась. На пороге возникли двое мужчин и молодая женщина-брюнетка. Холеные аристократы в дорогих нарядах громко переговаривались, на что дама отвечала тихим смехом, прикрывая ротик веером.

Я невольно закусила губу.

Минуло много времени, как я одевала подобные роскошные наряды на балы. Кружева, бязь, шёлк и атлас — скольких приятных, но таких уже далёких воспоминаний. Теперь гляжу, и сердце сжимается от несправедливости. В ушах до сих пор гремят жестокие слова тетки Матильды: «нищенка, приживалка, свалилась на нашу голову», а на глаза наворачиваются слёзы.

— Мистер Дилайн? — Неожиданно пожилой господин с роскошными бакенбардами оказался в двух шагах. — Безмерно рад.

— Мистер Улерик, — тот откликнулся в привычной прохладной манере.