Я села, спустила ноги на ковёр.

Голова немного кружилась, но в целом было гораздо лучше. Оказалось, на мне дорогая сорочка на тонких бретельках. Провела пальцами по ажурным оборкам и вспомнила, как кто-то отдавал приказ меня искупать и переодеть. Видимо, Дилайн беседовал с горничными. Они же оставили на спинке кресла шелковый халатик: кружевное воздушное нечто, белое и очень дорогое.

Сделав глубокий вдох, поднялась.

Комната накренилась, очертания начали плавать. К счастью, это быстро прошло. Затягивать с разговором не хотелось, я накинула халатик и отправилась искать Дилайна.

Ощущение сильных пальцев еще жило на коже, будоража кровь и отзываясь покалыванием.

— Что за глупости посещают твою дурную голову, Анжелина? — Пробормотала. — Одно прикосновение, и ты тут же растаяла.

Невольно покраснев, оперлась ладонью о стену и поспешила вниз по лестнице.

Общая гостиная, оформленная в синих тонах, была пустынной. В прихожей тоже ни души. Наконец, вдалеке послышался шум. Это очень обнадежило. Я ускорила шаг, все так же опираясь на стену, и через минуту вошла в широкую, дорого отделанную столовую. Мебель из красного дуба, паркет из орешника, наградное оружие на светло-бежевых стенах, всюду вазы с цветами.

Во главе обеденного стола сидел хозяин, просматривая гербовые бумаги. Белая сорочка была расстегнута до середины груди. Рукава закатаны. Волосы собраны в низкий хвост. Поза расслабленная. Ментальная магия «загнана» в браслет-подавитель, блестевший на левом запястье полоской серого металла.

Это он его ради меня надел? Чтобы не смущать, и ненароком не влезть в мысли нечаянной гости?

— Мисс Анжелина. — Брови Олейва дрогнули, но лицо сохранило невозмутимое выражение.

Я растерялась, увидев сурового дознавателя без формы. Привыкла к тому, что он сухо отдаёт приказы, испепеляет взглядом окружающих, а тут вдруг такой тихий, домашний.

— Должно быть, вы проголодались? — Усмехнулся и жестом пригласил за стол. — Угощайтесь.

Глаза разбежались от обилия блюд на белой скатерти.

Яйца всмятку, сливочное масло, ветчина, булочки с корицей, три вида сыров, фруктовый мармелад, засахаренные лимоны и кофе. В последний раз я завтракала с таким изыском год назад. Тогда еще ничто не предвещало нашей семье чреду фатальных провалов, а над родом дель Сатро сияло золотое солнце духа удачи.

— Смелее, — маг разума не сводил с меня цепких глаз.

Я положила ломтик ветчины на булочку, налила в изящную чашечку ароматный кофе и, сделав глоток, ответила недоуменным взглядом.

— Почему я здесь?

— А где, по-вашему, вам следует быть? — Поинтересовались с тонкой иронией.

— В тюрьме.

— Дело ле Брока закрыто. Парень пытался вас изнасиловать. Вы защищались. Всё в рамках закона.

— Но констебль Ламбер…

— Ламбер умный и ответственный законник, но порой слишком щепетильно подходит к работе. Арест и заключение под стражу были излишни. Он приносит свои извинения. Ваша репутация кристально чиста.

Я открыла рот и закрыла.

Яркое воображение давно опрокинуло в пыточное подземелье, холодное, полутемное, с чадящими факелами и удушливым сырым воздухом, где распятая и нагая я висела на дыбе, захлебывалась слезами и мольбой о пощаде, а из меня выбивали признания в убийстве сына барона.

— Он жив, — сухо пояснил Дилайн. — Ожоги, перелом позвоночника, кровоизлияние в мозг. Ле Брок еще полгода будет ходить под себя, и пускать слюни. Тем не менее, его жизни ничто не угрожает. Ваша кузина сидит с ним сутки напролёт.

Еще бы — не сидела.

После того, как Эмиша окатило темным пламенем, он утратил статус самого завидного жениха Дэр-Хэтума. Леди потеряли к нему интерес, кроме Лиз. То-то тетка Матильда, должно быть, потирает руки, предвкушая скорое обручение.

— Благодарю, — шепнула в ответ.

Под тяжелым взглядом дознавателя было неуютно.

Хотелось понять, чего же он во мне разглядывает. Некстати накатило запоздалое смущение за то, что позволила ему носить себя на руках. Покраснев, опустила глаза. Я потомственная аристократка, но высокомерной никогда не была. Пожалуй, пора учиться.

— Пока не за что, — произнёс сурово. — Сразу после ареста опекуны от вас отказались.

На скатерти возникла гербовая бумага с двумя размашистыми подписями и золотистой печатью.

— Ознакомьтесь.

Притянув ее, слепо уставилась в мелкий текст. Пока читала, разум лихорадочно цеплялся за обрывки воспоминаний, старался утешить. Нет, я не одна, убеждала себя. Остались еще те, кто может обо мне позаботиться. Ведь, правда, остались?

— У меня есть брат, — шепнула решительно.

— Эдвард дель Сатро, — обманчиво мягким тоном подсказал мужчина. — Верно. Обучается в Императорской Военной Академии. Не совсем понимаю, к чему вы его вспомнили.

— Он может стать опекуном.

— Не может, — холодно возразил Дилайн.

Я с удивлением вскинула голову. Взгляд уперся в белую сорочку, скользнул выше — к невозмутимому лицу с черными глазами.

— Почему?

— Пока ваш брат студент — ни одна нотариальная контора не признает за ним такое право. Сам едва сводит концы с концами.

Мне совсем стало дурно. Кофе показался горьким, булка черствой и подгорелой. Отложив еду, скомкала нежную ткань воздушной сорочки. У несовершеннолетних отпрысков благородных родов должен быть опекун. Должен! В противном случае нас определяют в Работные Дома. А это еще хуже пыточных подземелий.

Мелко дрожа, я перебирала имена дальних родственников, папиных компаньонов и знакомых. Неужели не найдётся ни одного достойного, готового на бескорыстный поступок?

— Я готов, — сказал Дилайн.

— К чему?

— Стать вашим опекуном, мисс Анжелина.

Подозрительная щедрость мужчины ошеломила. Я подскочила:

— Что вы о себе возомнили?

И сразу об этом пожалела. Мир кувыркнулся, мебель размазалась чернильными кляксами, и меня утянуло в пустоту.

Мрак разрезал холодный упрёк.

— Не надо так нервничать. Поберегите силы.

Я моргнула и, поняла, что он вцепился в меня за миг до обморока. Аккуратно посадил на стул, опустился на одно колено и, глядя снизу вверх, обхватил за руки. Всегда думала пальцы Дилайна черствые и холодные, как он сам — этакий сухарь на службе императора, но ошиблась. От мужских рук исходило тепло.

— Сделал самое обычное предложение, — хмыкнул раздраженно. — Не хотите, не надо.

— Почему вы? — Спросила, борясь с туманом в голове.

— А почему нет? Или у вас на примете иной кандидат?

Кандидатов не было. От дочери разорившегося добытчика отвернулась вся родня. Наверное, следовало незамедлительно согласиться, но под ложечкой противно ныло, умоляя быть настороже.

Когда мир разлетается на осколки, очень непросто разобраться в собственных чувствах. Еще тяжелее довериться тому, кого еще вчера считала лютым зверем и молила Светлых духов сделать так, чтобы больше с ним не встречаться.

Я балансировала на тонкой грани. Откажу, и меня ждёт ранняя смерть от тяжелых условий Работного Дома. Но и принять предложение не хватает решимости.

Облизнула сухие губы.

— Что по этому поводу скажет миссис Дилайн?

— Я не женат, — ответил Олейв и, устроив мои руки на моих же коленях, выпрямился.

В нос ударил одеколон. Смесь горных трав и благородных цветов.

— Ваше решение?

— Я… — слова давались тяжело. — Согласна. Но у меня условие.

— Разумеется.

— Вы не будете ограничивать мою свободу.

— Высшие Изначальные, зачем мне это надо… — вспылил мужчина и вдруг кивнул. — А, да. Ван Хольты.

— Прямо сейчас дадите обещание, что позволите самой делать выбор.

— Ваша жизнь только в ваших руках. — Холодно подтвердил. — На этом всё?

— Еще я бы хотела увидеться с братом.

Он кивнул, вернулся на место и налил в чашку кофе.

— Всё это легко устроить. Но прежде надо уладить формальности с опекунством. В столицу поедем завтра с утра. Заодно купим вам одежду и необходимое. Я редко бываю в этом доме. Живу в столичной квартире неподалеку от места службы. Взять вас туда не могу, поэтому какое-то время поживете в особняке.