Вспомнив похотливую физиономию сына барона, передернулась:

— То была случайность. Вы сами сказали.

— Как знать, — насмешливо, с превосходством. — Имей в виду, за два спланированных убийства и покушение на третье, судьи приговорят тебя к казни. Или, — он опалил горячим взглядом, — можно поехать со мной.

Я чувствовала себя припертой к стене.

Что делать? Как вырваться из цепких рук жестокого опекуна?

Было больно и страшно, и все равно помотала головой:

— Не поеду.

Дилайн рассвирепел:

— Да я тебя в порошок сотру, непослушная дрянь…

Молнией кинулся к барьеру, думая сломить магические плетения, и тут у него за спиной мелькнула высокая тень. На всю спальню грозно прозвучало:

— Не смейте разговаривать с моей женой в таком тоне.

Сначала повеяло пустынным жаром, и только потом вошёл Мальер.

Янтарь в глазах пылает, челюсть сжата, смертоносный взгляд сверлит дознавателя. Я и прежде видела мужа в ярости, но сейчас испугалась как никогда. Темная дымка окутывала стройную фигуру, ластясь к опущенным, обманчиво расслабленным рукам и издавала чуть слышное шипение.

Древняя магия Арруана? Сталкиваюсь с подобным впервые.

Дилайн, ощутив спиной опасного противника, подался к косяку и поперхнулся на вдохе.

— Жена?

Этот наглый, жестокий человек был ошеломлён.

— Совершенно верно, — прорычал Мальер. — И только что вы ее оскорбили.

Я, право слово, растерялась. И даже не шелохнулась, когда Рэн подошел и поцеловал меня в щеку. Теплая рука легла на талию, второй он приподнял мне подбородок и заглянул прямо в глаза.

— Ты еще очень слаба, Анжелина. Зачем поднялась с кровати?

Чистый переливчатый янтарь рассыпал по лицу теплые брызги.

Пусть он мой законный супруг и я ему принадлежу то, как его пальцы игриво поглаживают спину сквозь шелковый пеньюар, разжигало грудь пленительной сладостью. А еще я поняла, что краснею.

Дилайн всё видит! Липнет к косяку, таращится исподлобья и скрипит зубами, разъяренный и униженный. Он вытащил меня со дна, дал шанс, а я сбежала. Но ведь он сам виноват, напомнила совесть. Обманул, спрятал ото всех и стал ждать совершеннолетия, чтобы… убить.

В голове вертелись обрывки воспоминаний, тело как-то резко ослабело. Наверное, я начала оседать, потому что Рэн обнял за талию и снова поцеловал. На этот раз в губы. Едва ощутимо. Коснулся нежно, оставляя на коже бесподобный лимонный аромат.

— Какая к Низшему жена? — Дилайн опомнился. — Вот эта нищая лживая девка?

Муж до мурашек медленно повернул голову и смерил дознавателя ледяными глазами.

— Во-первых, я требую, чтобы вы перестали оскорблять мою жену, в противном случае я за себя не ручаюсь. Во-вторых, кто позволил вам врываться в спальню без моего разрешения? И, в-третьих, вы прямо сейчас принесете леди Мальер извинения, иначе…

— Что, милорд? — В глазах Дилайн бесилась злость. — Покалечите имперского законника при исполнении?

— Не покалечу. — Рэн довел меня к обтянутому бархатом пуфику, посадил и выпрямился. — Убью.

— Из-за вот этой? — Едкая усмешка и кивок в меня. — Бросьте, милорд. Она не стоит ваших сил…

Я только и успела, что пискнуть.

По спальне метнулась тень. Раздался сдавленный хрип и удар. Со стен посыпались гобелены, по глазам полоснула вспышка света. Я обхватила себя руками, запоздало вспоминая, что у пеньюара неприлично глубокий вырез, а прямо передо мной муж сокрушал Дилайна ударами. Схватив за грудки, прижал к стене и жестоко лупил по морде.

Я сидела — ни мертва, ни жива.

Еще ни один мужчина не заступался за мою оскорбленную честь, а Рэн… Рэн делал это уже дважды, или больше. Духи, он взаправду его убьёт. Голова Дилайна дергалась бумажным папье-маше на ветру, на драпировки летела кровь.

Следовало вмешаться, но язык отнялся.

Между мужчинами ощущалась давняя неприязнь. Их ненависть была такой яркой, опаляющей, что казалось, ее можно потрогать, нырнуть с головой и сгореть как мотылек в открытом пламени.

Наконец Рэн отступил, всплескивая руками и морщась. Костяшки сбиты до крови, дыхание частое и злое, лицо — белая холодная маска с янтарными глазами. Дилайн тем временем закашлялся и сполз на пол, сплевывая кровавую слюну. Весь синий, со вздутыми жилами, но глаза… глаза все так же горят надменным раздражением. Вдруг его взгляд зацепился за мое церемониальное кольцо с красным камешком, потом выхватил украшение на руке Мальера.

— Это правда, — пробормотал, снова сплевывая кровь и утирая рот рукавом. — Вы женаты?

— По законам Арруанского королевства, — хрипло бросил муж. — А как только Анжелине исполнится восемнадцать — оформим брак согласно Уставу Норденвэлла.

— Пять дней, — Злобный взор Дилайна стеганул меня хлыстом. — Ваше восемнадцатилетие через пять дней, дорогая подопечная. — И рассмеялся. — Официально вы все еще — моя.

— Формально, — возразил Рэн.

— Это как посмотреть, милорд.

Я сжалась в комок.

На меня столько всего навалилось, что я совсем забыла о дне рождения. Матушка родила младшую дочь в середине месяце Снегов [декабрь] в спальне семейного гнезда Алленсворт. В тот год зима была особенно сурова, выли ветры и снег валил по десять дней подряд, превращая имперские тракты в непроходимые снежные поляны. И вот на календаре снова зима. Еще недавно я дождаться не могла этой даты, ведь мечтала отправиться под венец с любимым Артуром, а теперь все внутри переворачивается от боли.

Я во власти непредсказуемых мужчин.

С одной стороны когти точит Дилайн, с другой я очень нужна Мальеру. Можно, конечно, отказать обоим, но тогда опекун отправит меня на казнь. Моя судьба незавидна.

— Это ненадолго, — в роскошную спальню вернул гневный рокот Рэна.

Пока думала — искусала губы в кровь. На языке солоно с металлическим привкусом, на глаза наворачиваются слёзы.

— Через пять дней эта бумага, — Киаррэн мотнул на парящий нотариальный лист, — утратит силу.

Дилайн бросил дикий взор на Рэна, потом впился глазами в меня. Жалкий, избитый, но с торжествующей ухмылкой.

— Я буду требовать доказательств консуммации брака. Слышите? Как опекун имею право. Будь моя воля, вообще бы присутствовал в спальне в первую брачную ночь, дабы убедиться, что вы лишите ее…

— Пошел вон, — от горлового рычания Рэна вздрогнули стены.

Дилайн вытер лицо.

— Не понял?

— Убирайся, — Мальер вздернул врага на ноги, вталкивая в смежную комнату. — Еще раз явишься, уничтожу.

Хлопок двери отозвался в висках ноющей тяжестью.

Вздрогнув, зажмурилась, а когда снова подняла голову, на меня смотрел муж. Должно быть, я всхлипнула. И вдруг так противно стало от самой себя. Винсан правильно обозвал меня тряпкой. Сначала я добровольно передала себя в руки одному хищнику, теперь оказалась в плену другого. Даже этот побег… Чего я добилась?

Мечтала о свободе, но вместо этого усугубила своё и без того шаткое существование. Неудачница, вот кто я. Уж лучше б и, правда, погибла в зеркальной ловушке.

Мальер очутился рядом, опускаясь на колени. Обхватил за голову.

Я вздрогнула. И уставилась на его сбитые до крови костяшки.

— Вам больно? — Пробормотала.

— Тебе больно, — поправил Рэн.

Удивленно посмотрела. Меня все еще потряхивало.

— Ты моя, жена. Хватить «выкать».

Хотела сказать, что не могу себя пересилить, и в этот момент рот запечатали мужские губы. Поцелуй был настойчивым. Нечета тому, каким он одарил на глазах Дилайна.

Мужской напор ослепил.

С меня будто сорвали одежду и опрокинули на мягкий шелк. Жаркие руки на пояснице гладят спину, а губы… губы творят волшебство. Не знаю, что на меня нашло — я поддалась этой страсти, раскрылась мужчине. Сама обняла Мальера за шею, даваясь тихими стонами. А потом вспомнила язвительную усмешку «буду требовать доказательств консуммации брака» и… содрогнулась.