— Мое имя Инс Лоран, — представился. — Я комендант мужского общежития. Эдвард Сатро?

Находясь под впечатлением от «кубиков» красавца-виконта, все еще ничего толком не соображала:

— Где?

И завертелась по сторонам.

В карих глазах сверкнуло раздражение. Он втянул мой аромат и подозрительно прищурился:

— Ты — Эдвард Сатро?

Я спохватилась.

— Да.

— Иди за мной.

Через минуту мы остановились около предпоследней двери, открывшейся по щелчку коменданта.

— Твоя комната. Располагайся.

Под потолком разгорелся световой шар.

Я увидела две кровати: одна была придвинута к стене, вторая к единственному окну, по плотному стеклу которого серебрились морозные завитки. Справа располагался шкаф, между кроватями стол со стульями. Была еще тумбочка и палас с коротким ворсом. Все по-мальчишески строго, без изысков, шарма и красоты.

Выбрав кровать у окна (люблю просыпаться под игру солнечных лучиков, хотя ждать на Севере солнца, наверное, не стоит), опустила на покрывало сумку и хотела спросить, где уборная, но комендант опередил.

— А вот и твой сосед.

Порог переступал надменный красавчик Винсан. Ледяной взгляд «ощупывал» скудный интерьер, стены, кровати, вдруг зацепился за меня, и аристократика перекосило.

— С этим жить не буду.

Комендант вскинул бровь.

— Как не будешь?

— Так. Я — герцог, а он, — кивок в меня, — ничтожный оборванец. Хватит того, что я ехал с ним в одном вагоне, а теперь буду учиться в Академии. Жить — не заставите.

— Все комнаты, кроме этой, уже заняты.

Ишен неторопливо приподнял руку и скинул с белоснежной кружевной манжеты невидимую пылинку.

— Так пусть выметается. И, сделаю одолжение, останусь.

Лоран раздраженно раздул ноздри.

— Куда выметается?

— Да хоть в кладовку. Всё равно.

— Студенты Академии равны. Я не поселю Эдварда в кладовке.

— Ну, тогда уйду я, — равнодушно заявил аристократ. Обжёг меня, стоящую у кровати в растерянном ступоре, промораживающим до костей взглядом и исчез.

Комендант выскочил за Винсаном.

— А, ну стоять!

— Ага. Два раза, — раздался издевательский смешок.

Я устало потерла переносицу и опустилась на кровать. Только этого не хватало — жить в комнате с тем, кто тебя ненавидит. Неужто, и тут постарался Оракул?

Нет. Должно быть, совпадение. Я и Ишен приехали последними, уже завтра стартуют занятия, и то, что осталась последняя свободная комната вполне предсказуемо. Вот только мне от этого не легче.

Невзначай подумала, что возможно, кладовка в моём случае — не так уж плохо. Всяко лучше соседства с заносчивым лордом-грубияном. В этот момент вернулся Лоран. Оббежал комнату мрачным взглядом и ткнул в меня пальцем.

— Пока будешь один.

Я, честно сказать, не поняла.

— А как же герцог?

— Поселили через комнату. Второкурсник перевелся и место освободилось. Неважно. Уборная с душевыми там, — Лоран указал на вторую дверь от конца. — Столовая на первом этаже. Ужин через десять минут. И вот еще что. С дисциплиной очень строго. Отбой в — десять вечера. Замечу после этого времени вне комнаты — сообщу в деканат. Всё ясно, Сатро?

— Да, мистер Лоран.

Комендант подозрительно втянул воздух ноздрями (как Дюрбэ до этого) и поморщился, будто мой запах доставлял ему неудобство, потоптался и ушел.

Я выдохнула.

Жить в комнате совсем одной?

О такой удаче и мечтать не могла. Нащупала под рубахой серебряную ласточку и вознесла Изначальным благодарную молитву. Не иначе хранители рода подсобили; невероятное везение!

Через десять минут крыло опустело. Студенты отправились на ужин, а я, воспользовавшись затишьем, наведалась в душевую, где приняла горячий душ, вымыла волосы и переоделась в чистую одежду. Когда вернулась обратно: на столе лежала стопка тетрадей и универсальный магический карандаш для письма; на кровати же красовался темный ученический балахон с эмблемой факультета защитной магии.

Спустилась ранняя северная ночь.

В зареве комнатных ламп золотой феникс искрил огненными переливами. Клинок отливал благородным белым, контуры объемного щита перебегали искрами. Поскребла ногтем драгоценную вышивку, спрятала форму в шкаф и рассмотрела ученические принадлежности. Книги не выдали. Видно, за ними придётся идти в библиотеку самостоятельно. Ладно, это всё завтра, а сейчас — отдыхать. Валюсь от усталости.

Заперла дверь на засов, вынула из сумки зеленое яблоко, купленное в вагоне-ресторане, взобралась на кровать с ногами и задумалась об Эде.

На языке таяла кисловатая сладость, а мысли тянулись к блудному брату.

Где ты? Почему обманывал? И отчего молчишь?

Посыльного порошка у меня, увы, не имеется, иначе бы обязательно написала новое письмо. Впрочем, в студенческом городке я заметила множество торговых лавок. С первой стипендии куплю всё необходимое и отошлю короткую весточку. Надеюсь, Эдвард не попал в дурную компанию и у него всё хорошо.

Покончив с яблоком, легла на кровать.

Из коридора неслись топанье, взрывы смеха и прочий невнятный шум, не суливший ночью ничего хорошего. Плохого, пожалуй, тоже. Никто не знает, что в соседней комнате — девчонка. Пока иллюзия на мне — беспокоиться не о чем.

Зловещий волчий вой раздался с улицы совершенно неожиданно. И буквально заставил подскочить на мягком одеяле и сдавленно пискнуть.

Сквозь залепленное снежным пухом стекло просматривался внутренний двор с тусклыми фонарями, и кусочек академического парка.

— Ау-уу! — Донесся новый протяжный вой.

— Ау-ууу! — Прилетело из парка.

Я нахмурилась. Смотри-ка, перекликаются.

А руководство Академии в курсе, что по территории носится голодная волчья стая? Как, интересно, звери преодолели защиту?

Потянулась открыть окно. Конструкция поддалась легко, но едва щеколды сдвинулись, беснующийся ветер рванул рамы в разные стороны, и в лицо ударил ледяной порыв. Руки и ноги окоченели. Клацая зубами, на силу захлопнула сворки обратно. А после задрожала всем телом. Ночная сорочка промокла насквозь, на волосах и плечах таяли комья мокрого снега.

Я выругалась. Плохая привычка для леди, но раз уж сбежала из уютного дворянского мирка, иногда позволительно.

Занятно, кроме меня волчий вой никто не расслышал. В коридоре смеялись, дурачились, а едва прозвенел отбой, шумно разбежались по комнатам. Крыло сковала мрачная тишина.

Скептически изогнув бровь, я забралась под одеяло.

Неопределенность давила, вымораживала изнутри. Чтобы выбросить дурные мысли, прислушалась к рёву ветра и грохоту штормовых волн, бившихся о тысячелетние скалы, и вскоре уснула.

Из сумерек вырвал настырный стук в дверь.

— Эй, новенький! На занятия собираешься? Или ты сбежал в Академию, чтобы дрыхнуть тут до обеда?

Прыснул сдавленный смех, который быстро сменился громким топотом, как будто кто-то разбегался по соседним комнатам.

Я сонно повозилась на перине, натягивая одеяло до подбородка.

Какая Академия? Что за чушь?

Братец опять решил подшутить над сестрой? Когда мы были маленькими, Эд часто этим увлекался. Барабанил в дверь и пугал всякой ерундой: вроде лохматой нечисти у меня под кроватью или злыми духами ночи, что непременно утащат во мрак, если буду плохо себя вести.

Я, как любой испуганный ребёнок, подскакивала с кровати с диким визгом и бежала к матушке, думая, что за мной гонятся зубастые ночные маары. Эд тогда долго хохотал и обзывал меня трусихой, которая боится даже собственной тени.

Я действительно много чего боюсь. Даже сейчас в свои семнадцать некоторые вещи кажутся мне таинственными и непознанными, а некоторые я вообще предпочту обойти стороной. Например, оборотней и великанов. До ужаса боюсь этих существ…

Невнятную мысль оборвал мужской окрик:

— В столовую, студенты. У вас двадцать минут. Потом будьте добры пройти в главный холл Академии, где вас ожидает многоуважаемый господин-ректор.