Втискиваясь в узкий лиф, я гадала, когда муж успел снять с меня мерки. Должно быть, когда спала после прописанных им сонных настоек. Заказал свадебное платье и ничего не сказал. Хотя, еще пару дней назад я была в полусознательном состоянии и вряд ли бы оценила благородный порыв. Миссис Консуэнна лично крутилась рядом, расправляла пышные юбки, подкалывала булавками лишнюю ткань и бормотала: в каких частях надо подрезать, а в каких утянуть.

— Наряд будет готов завтра перед полуднем, — сообщила Киаррэну дородная великовозрастная дама, одетая в черное бархатное платье, когда вернулась в зал для гостей.

— Чудесно.

Муж дождался, пока я отдерну шторку примерочной, взял за руку и повел на Рождественскую ярмарку.

— Восемнадцатилетие только один раз в жизни, — загадочно сказал по дороге. — Хочу, чтобы моя жена его запомнила.

Зимнее солнце стояло в зените, разливаясь по улицам Хэтума желтыми пятнами. Всюду бурлил народ. От подмерзших луж на тротуарах исходили колечки пара. Мы провели на ярмарке до самого вечера. И пусть она еще толком не начала работу, от обилия товаров и развлечений уже разбегались глаза. Мы ели домашние пирожки с хрустящей корочкой, грелись горячим жасминовым чаем и наблюдали за представлениями заморских фокусников и факиров. Были тут и шатры гадалок, и лавки артефактников и много кого еще.

Я будто вернулась на пять лет назад, в дни беззаботного детства.

Только теперь вместо строгой мамы и улыбчивого отца между торговых рядов меня сопровождал представительный молодой мужчина. Я жалась к боку Рэна, держала его за руку, вдыхала вязи разнообразных ароматов и улыбалась. Это лучший день рождения, какой у меня был. И тут же себя одергивала: был бы лучшим, проведи я его вместе с истинно любимым человеком. А Рэн не любит. Защищает, помогает, но не любит. Да и я пока, кроме благодарности и трепета ничего к нему не испытываю.

Я неслышно вздыхала и раз за разом очерчивала глазами красивый мужской профиль и белые волосы. Смогу ли я однажды полюбить своего мужа? Полюбить так, чтобы до разрыва в сердце, до боли в груди, до жара в сознании?

И пожимала плечами: может, когда-нибудь…

А потом этот день закончился.

С востока наползли пушистые облака, над шатрами взвыла метель и один за другим они стали закрываться. Муж достал портальный артефакт, активировал грани и, крепко обняв за талию, увлек в вертикальный «колодец» света.

День моего замужества выдался холодным и снежным. Я проснулась в тусклых сумерках и долго лежала в постели, наблюдая, как темная небесная синева светлеет до серебра, а под ней белой пылью кружится снег.

Ни мыслей, ни страха, ни отчаяния. Только острое, болезненное до тошноты понимание, что если сегодня ночью не свяжу себя и Рэна, то уже завтра мной завладеет сущее чудовище в человеческом обличии, и после этого я навсегда потеряю свободу, а, может, и жизнь.

Едва рассвело, в гостиной послышали голоса, а потом в спальню мужа нагрянули молодые девушки, которых я видела впервые.

— Господин Мальер нанял нас в помощницы, миледи, — объяснила брюнетка с кукольным личиком, отбрасывая на кресло теплый плащ и делая положенный книксен.

— Впереди много дел, а времени в обрез, — подтвердила блондинка постарше с пышным бюстом и ухоженными руками, тоже присаживаясь в приветствии. — Милорд наказал подготовить вас к трем часам. Приступим?

Я мысленно выдохнула. Надо, так надо.

С Рэном в последний раз мы говорили накануне вечером. После возвращения с ярмарки, он переоделся в привычные камзол, рубаху и темные брюки, напомнил, чтоб поела перед сном, и пропал в лазарете. Пытки ингубуса серьезно подточили здоровье Винсана. Сокурсник по-прежнему находился в тяжелом состоянии, временами приходя в сознание, а временами проваливаясь в забытье, и Рэн прилагал все усилия, чтобы спасти ему жизнь.

Я растёрла озябшие от волнения ладони, выбралась из-под теплого одеяла и вместе с девушками отправилась в купальню, где провела два часа. После мытья помощницы тщательно удалили с кожи все волоски (в том числе там, где я бы никогда до этого не позволила), дальше втирали в тело ароматические масла и, наконец, разрешили вернуться в спальню. К этому времени на прикроватном стеклянном столике возник поднос со свежими булочками, яйца всмятку, ветчина и горячий ароматный кофе, а на спинке кресла белело кружевное чудо, доставленное из салона леди Консуэнны.

Помощницы одновременно воскликнули:

— Бесподобно!

Я тихонько поежилась.

Юбка, покрытая драгоценностями, серебряное кружево, жемчужный атлас. Щедрость господина демона постоянно вгоняет в холодную дрожь. Я ведь так толком и не добилась от Киаррэна — почему он мне помогает. А это его скупое «хочу защитить от Дилайна» — доверия почему-то не вызывает.

Я много времени провела перед роскошным трюмо, которое появилось в спальне мужа не ранее, чем накануне. Помощницы расчесали мне волосы, прядь за прядью, потом скрупулезно сплели в косы и соорудили на голове сложную прическу. Дальше был макияж и облачение в наряд. Платье заранее пошили без корсета, но это не помешало миссис Консуэнне добавить в модель шнуровку и море атласных ленточек.

Пока девушки исполняли возложенные на них обязанности, я стояла с поднятыми руками и тревожно сжимала губы. Все так глупо получилось. Сбежала на Север в поисках свободы и независимости, а столкнулась с ненавистью и предательством и обзавелась навязанным мужем-полудемоном.

— Милорд просил передать, что будет ждать невесту в Храме Валланда, — сообщили девушки, когда я вышла в гостиную, расправляя чуть заметную складку на ажурной шелковой перчатке.

— Храме припортового городка?

— Именно. Во внутреннем дворе Академии ожидает закрытый экипаж.

— Счастливой свадьбы, миледи.

Девушки исполнили по книксену и исчезли в коридоре.

Приподняла тяжелый подол, окидывая взором изысканную гостиную. Ну, вот и всё. Осталось доехать до крошечного провинциального храма, возведенного в честь Высших Изначальных, вложить ладонь в сильную руку Рэна и произнести брачную клятву.

В переходе, ведущем в главный холл, было тихо.

Я тронулась к ступеням, когда из лазарета раздался стон. На кровати под серым колючим покрывалом ворочался Винсан. Сама не знаю, зачем приблизилась к больничной койке. Хотела его пожалеть? Да только едва по помещению простерся шелковый шелест, меня опалили два огромных, затянутых болью глаза.

— А… — простонал Винсан, облизывая сухие губы. — Пришла навестить меня, ласточка?

— Почему ласточка?

Один взгляд на сокурсника и сердце сжалось от боли. Бледный, худой, как скелет. Щеки запали, под носом запекшаяся кровь. Ослабленный ядовитыми когтями и зубами организм Винсана отказывался идти на поправку.

— Потому что я вижу за твоей спиной крылья, — ответил, водя полубезумными глазами по «ореолу» прямо сзади меня. — Крылья из света и пламени. Огненные и могущественные, как боги начала времен.

— У меня нет крыльев, — возразила. — Ты бредишь, Ишен.

— Есть, — герцог медленно прикрыл глаза. — Они обжигают огнём и вынуждают дрожать всем телом. Разве ты не чувствуешь их силу? Не ощущаешь ослепляющее сияние?

Силу? Возможно. Но я всегда относила это к отголоскам темного пламени Унсурэ, а Винсан вдруг заявляет о каких-то магических крыльях. Да еще и в день свадьбы.

— Леди Мальер.

От грозного голоса ректора на полках подпрыгнули пузырьки.

Дюрбэ стоял в дверях и сверлил нетерпеливым взглядом. Гхм, темный сюртук, черные брюки, волосы идеально причесаны и связаны лентой; из нагрудного кармана выглядывает живая кремовая роза.

— Да, магистр? — Я повернулась к Винсану спиной и теперь глядела на выходной наряд ректора.

— Милая Анжелина, — взгляд желтых звериных глаз наполнился добротой. — Вы не забыли о свадьбе?

— Само собой, нет.

— В таком случае, не заставляйте гостей и молодого жениха ждать слишком долго. Идемте.