— Вы жили при Дворе? — Удивленно выдохнул Альберт.

Глаза преподавательницы блеснули.

— Я пять лет была вторым секретарём нашего достопочтенного императора Августиана.

— Почему покинули пост? — Полюбопытствовала Ксана. — Разве жизнь на Севере лучше жизни в столице?

— О, моя дорогая, — уголки женских губ опустились, — я выбрала работу в Эвер-Ниаре и не жалею. Впредь прошу не задавать мне личных вопросов.

Студенты кивнули.

— Возвращаемся к занятию. Яды. Скрытые убийцы. Их сложно распознать в воде и еде. Действие проявляется уже после того, как они попадут в организм жертвы. Вам, будущие защитники, очень важно научиться отличать один яд от другого по характерным признакам и в короткие сроки готовить противоядие. Этим и будем заниматься все четыре года обучения.

Дамочка тронулась вдоль столов, неуловимо касаясь плеч студентов.

Вот, ее пальчики порхнули по мускулистому предплечью Рауля. Вот, коснулись бицепса Эмиля. Потом скользнули по шелковой мантии Альберта, подлетели ко мне, зависли над плечом… и остановились.

Я подняла голову, замечая в зеленых глазах женщины странную тень. Она насторожилась и тут же, как ни в чем не бывало, двинулась дальше. До меня не дотронулась. Не особо и хотелось, просто показалось очень подозрительным.

— Существует двенадцать основных видов ядов, — мурлыкал высокий томный голосок. — Универсальные. Смертоносные. Порошковые. Газообразные… Записывайте за мной. У каждого — от трёх до девяти основных противоядий. Например.

Леди взяла бутыль с серой жидкостью.

— Борсидан. Самый распространенный жидкий яд. Три капли способны вогнать человека в трехдневный сон. От пяти он теряет рассудок. Двадцать его убьют.

— Буду иметь в виду, когда приеду на каникулы к обожаемой мачехе, — хохотнул рыжий Пит.

Вокруг рассмеялись, а я поймала на себе задумчивый взгляд Винсана. Герцогство переводил глаза с меня на бутыль с борсиданом и дергал губами.

В груди неприятно заледенело.

Задумал новую пакость? Пусть только попробует.

— Не обольщайся, милый, — возразила Золейман. В ее руке возник глянцевый уголёк. — Противоядием служит обычный уголь. Чтобы последствий не наступило, пострадавшему следует в течение десяти минут дать выпить толченую смесь и уложить в кровать.

— И только? — Воскликнула Ксана.

— Иногда, чтобы спасти чью-то жизнь требуется совсем немного усилий. А вот чтобы отобрать, — холодный женский взгляд мазнул по нашим лицам, — нужны недели и даже месяцы упорной подготовки.

До конца занятия преподавательница держалась на расстоянии. Потом пожелала удачи и отпустила без домашнего задания.

Я подтянула учебники, закинула сверху тетради и направилась в коридор, но на пороге вновь ощутила чей-то «взгляд». Он больно уколол между лопаток тонкой, длинной иголкой. А мне почему-то подумалось, что всё это добром не закончится. Чем недоверчивей я буду, тем лучше.

* * *

К вечеру на море разыгрался сильный шторм. Хмурое небо сеяло хлопьями. У подножий гор бесилась метель.

Я прошлась по комнате, вздрагивая от злобного свиста ветра, и поняла, что никуда сегодня не уеду. Ни сегодня, ни завтра, ни даже через неделю. За пару часов выросли метровые сугробы, и чтобы расчистить дорогу до станции понадобится уйма времени и слаженный труд десятка магов-бытовиков.

Чтобы не бездельничать выполнила все письменные задания, и когда в коридоре стихло, сбегала в душ. Идти на ужин не хотелось. Интуиция подсказывала, выйду из комнаты — обязательно нарвусь на неприятность. Но еду в комнату мне никто не принесет, а заклятие иллюзии тянет много сил и потому, шипя ругательства, я обулась в мужские сапоги.

… В столовой было шумно, почти все столы оказались заняты.

Я взяла суп и компот и, лавируя, отправилась на поиски свободного, когда внимание привлек квадратный стол для преподавателей. Тот установили на возвышении у красивых стрельчатых окон с разноцветными стеклышками, что составляли причудливые рисунки людей и животных. Угловое место занимал ректор, рядом преподаватели. Неожиданно глаза зацепились за широкие плечи с рассыпанными по ним снежными волосами.

Сердце в груди сделало кувырок.

Спиной ко мне сидел Мальер. А напротив — Сильвия Золейман с неприлично глубоким вырезом на платье. Ее ноготки ловили мужскую руку на скатерти, а сама преподавательница по Ядам и противоядиям бросала на доктора жадные взгляды.

Должна смотреть на это весь ужин подряд?

Скривилась и запоздало поняла, что окружена толпой парней с холодными взглядами. И явно не случайно. Все произошло очень быстро, я даже защититься не сумела. Один толкнул меня плечом, второй ударил в поясницу, а последний подставил под ножку.

— Получи, оборванец.

Я растянулась на полу, опрокидывая поднос на одежду.

Грохнул дружный смех.

Неуклюже сев, всплеснула руками. По волосам и лицу струился жирный соус. Одежда была безвозвратно испорчена, а я толком не заметила, кто это сделал.

Но больнее всего задело, что моё унижение увидели учителя и один невыносимый доктор с янтарными глазами. Кожей чувствовала, как спину буравит обжигающий взгляд. А сбоку хохочет отвратительная мисс Золейман.

— Бедняга. Досталось же парню.

Внутри все свернулось узлом. Я кинулась из столовой. Глаза обжигали предательские слезы, хотя я упорно себе запрещала.

Одно дело учиться в окружении атмосферы доброжелательности, другое — стать всеобщим посмешищем. Выдержат ли мои бедные нервы это испытание, учитывая, что учёба затянется на четыре долгих года?

Горечь унижения оседала на кожу незримой пылью, разъедая и причиняя страдание. И все же следовало привести себя в порядок. Я неохотно поплелась в пустые душевые. Если брюки как-то удалось отстирать от пятен, то кипенно белую сорочку я выбросила в корзину.

Завернулась в полотенце и бесшумно скользнула к себе.

Пока мылась в душе, ко мне опять приходил неизвестный. На этот раз на столе красовался поднос с едой. А вокруг — ни обрывков плетений, ни других следов. Словно он — призрак или бестелесная тень. Очень странно. Утром — потерянные учебники. Сейчас ужин. С чего бы кому-то обо мне заботиться?

От тарелок исходили колечки пара, по комнате плыл чудесный аромат тушёного картофеля с овощами.

Вздохнув, помассировала виски и проверила «подарок» универсальным заклятием, которому научила сегодня Золейман. Яда в еде и питье не обнаружилось.

Пожав плечами, натянула ночную сорочку. Мысли беспорядочно роились в голове, грудь распирало от незаслуженной обиды, и все же я тихонько произнесла:

— Спасибо за ужин.

Все последующие недели в Академии слились для меня в бесконечную канитель. Я ходила на занятия, посещала библиотеки, отвечала перед магистрами и выполняла горы заданий. Недруги (а такие имелись, и немало) на удивление затаились и больше не строили козни. А все прочие, кого я знала и не очень, не проявляли ко мне интереса.

Я старательно исполняла все, что требовали учителя, с интересом впитывала новые знания, но иногда, перед сном, оставаясь в своей маленькой комнатке одна, вспоминала прежнюю Анжелину.

Вот, я сбегаю по лестнице в главную гостиную, откуда доносятся голоса отца и мамы. Пальцы скользят по гладким перилам, нежно-голубое платье из бархата мягко шелестит, щеки пылают, а на сердце светло и радостно. Совсем скоро я поеду на свой первый Рождественский бал, что дает сам Император, и непременно кому-нибудь приглянусь!

Вот, я за большим круглым столом, где собралась вся семья. За окнами льёт дождь, а здесь так тепло и уютно. Звенит фарфоровая посуда, Эдвард делится первыми успехами в военной Академии. Отец довольно кивает, а матушка скромно улыбается и хвалит сына.

Вот, я в любимой спальне. Стою у окна, расчёсываю длинные непослушные волосы и, глядя на серебряную луну в черном сумраке, мечтаю, как однажды у меня тоже появится большая, дружная семья.