— Ты видел? — Подступился Дженве к Меоке.

— Нет.

— Черт, я думал, ты видел… Куда ты смотрел? — Посмеялись.

— Вы, вероятно, обо мне? — Бес снова заставил всех вздрогнуть, появляясь из ниоткуда.

— Черт… — Дженве с хохотом протянул ему бокал. — Выпей с нами…

— Я бы с удовольствием, но нет… — Для уверенности Бес даже заложил руки за спину.

— Это Дойве так тебя? — Икнул Меоке, махнув рукой на свежий шрам на щеке Ллойву. Тот коснулся еще не до конца зажившей раны. К слову, щеку дергало в такт сердца, и от этого начала болеть голова.

— Да…Думаю, он хотел повторить мой выпад. Я говорил отцу, что хочу завершить свою «Л»

— Корявый почерк, — расхохотался Дженве. — Ну, что это за каракуля?

— Чтобы он ни делал, все равно получается «х» — Рассмеялся Меоке. Дженве расхохотался. Мильен улыбнулась, пряча улыбку в бокале.

Дженве обошел всех, подливая вина.

— Жаль, что не пьешь, — посетовал он Бесу. — Ты здорово помог нам сегодня. Без тебя нам бы…

— Я знаю, — Бес широко улыбнулся и протянул руку для пожатия. — для этого я здесь.

— Нет! — Ллойву приподнялся, чтобы остановить брата. — Погоди. Не надо!

Дженве уже было взявший Беса за руку остановился. Бес убрал ладонь.

— Он прав. Не стоит. Ваша Искра несовместима с моей.

— У тебя тоже есть Искра? — Удивился Меоке.

— Не совсем… Но в целом — да, — кивнул Бес.

— Удивительно, — выдохнул Дженве. — не знал, что на земле людей у кого-то может быть Искра.

Импровизированное застолье затянулось до полуночи. Было много выпито, много сказано. И воспоминаний пронеслось немало. Мильен выразила желание посетить Аст’Эллот, и Меоке согласился сопровождать ее. Дженве настаивал, чтобы Ллойву отправился с ними, чтобы показаться Валлару. Ллойву как будто не возражал.

— Но сначала мы закончим одно дело, — Вздохнул он

— Какое? — удивился Дженве.

— Советник. Нам надо повлиять на тьярда. Война не должна случиться.

— Это возможно? — С сомнением спросил Меоке.

— Думаю, да, — Кивнул Ллойву. Прикрыл глаза. Усталость не давала ему сосредоточиться, а боль в голове спокойно расслабиться.

Помолчали.

— Пойдемте спать, — предложила Мильен.

— Да, день выдался отвратным. Двери я запечатал. Никто не войдет, если только не сможет просочиться сквозь камень. Мы в безопасности, — Дженве протянул руку Ллойву. — Давай, Ловкач, пора отдохнуть.

Позже, когда все разошлись по свободным комнатам, Ллойву присел на широкий подоконник в своей. За окном опустилась непроглядная ночь. На долгое расстояние вокруг не горел ни один источник света. Только звезды и луна в ночном небе.

— Первая битва выиграна, — раздалось за спиной. Ллойву улыбнулся себе. Снова Бес, снова без спросу. — Осталось выиграть войну…

— Войны не будет, — возразил Ллойву, поворачиваясь. — Мы сумеем ее остановить.

— Хорошо, — кивнул Бес. — Это то, чего я ждал от тебя.

— Ты знаешь, где отец?

— Нет, — Бес пожал плечами. — Он хорошо скрылся от меня.

Ллойву отвернулся снова к окну.

— Твой демоненок…Придется решить с ним что-то. Я не смогу быть рядом все время, — услышал он.

Ллойву вздохнул, этого вопроса он ждал. И опасался его, потому что не знал, что делать

— Это сознания сотен иллоев, наша память, наше наследие…

— Ваше наследие заражено. Он будет поглощать сам себя и все, до чего дотянется, — отрезал Бес. — Он болен. И это неизлечимо. Он не остановится.

— Что ты хочешь? — Ллойву взглянул на Беса. — С рождения нас учили преклоняться перед ним. Он был для Аст’Эллота всем, что только можно вообразить. Теперь он похож на выброшенного из теплого дома пса…Никому не нужен…

— Теперь он стал голодным хищником. Едва ты пустишь его, он сожрет тебя. И это станет лишь началом.

— Что ты предлагаешь?

— Отдай его мне.

— Если бы я знал, как…

— Я знаю как, — Бес гадко улыбнулся, отчего по коже пробежали мурашки. — Но тебе надо подготовиться, иначе все случится не в твою пользу.

— Каким образом?

— Наберись сил для начала, — Бес удовлетворенно кивнул. — Они тебе понадобятся.

Ллойву оперся затылком о стену. Что же такое стояло перед ним сейчас?

— Что ты сделал с ранеными? — Спросил он.

— Они пришли сюда убивать, — Бес пожал плечами. — И были готовы к смерти. — Ллойву горько усмехнулся.

— Ты ведь когда-то был человеком… — Задумчиво проговорил он, разглядывая Бесову фигуру. — Хотел бы я услышать твою историю…

— Ты услышишь ее, — кивнул Бес. — В свое время. Теперь время подумать о будущем.

— Ты снова говоришь загадками. — Ллойву устало отвернулся.

— Ты принял верное решение. Теперь не отступи от него. И мир будет спасен…

— От тебя?

— В то числе… — Бес довольно улыбнулся и отступил в тень. — Я — худшее, что с ним может случиться…

Ллойву посидел в тишине. Кто-то что-то говорил о предназначении. Можно не верить, но, похоже, не следовать нельзя. Сколь удивителен мир. Предстоит проделать огромную работу. Ллойву закрыл глаза.

Далеко на севере. В крепости Мельин Мариса засыпала под шум прибоя на своей постели. Лунный свет падал на нее из небольшого окошка, а кружащаяся в воздухе пыль в лунном свете создавала ощущение волшебства. Свет озарил на доли секунды спящую девочку.

— Я сделал, как ты хотела, — Бес встал так, чтобы лунная дорожка не касалась его ног. — Она будет в безопасности теперь.

Свет луны вздрогнул на доли секунды, очерчивая человеческую фигуру. Тонкий вдох едва различимый, подобно шепоту ветра, пронесся по комнате.

— Жертв было мало, — возразил Бес. — Меньше чем могло бы быть…

Лунная дорожка снова дрогнула. И на грани слышимости зазвучали слова. Бес послушал, потому опустил голову.

— Нужна твоя помощь. Он не дотянет до конца года…

Лунный свет вспыхнул ярче. Кто-то коротко ответил ему.

— Как пожелаешь, я присмотрю за обоими… — Бес дернулся ступить вперед, но сдержал порыв. — И буду ждать встречи…

Лунный свет снова вспыхнул и приглушился. Снова в комнатке никого кроме спящего ребенка не стало. Пыль падала в лунном свете, оседая на землю, как пыльца волшебной феи.

Закат застал двух путников в дороге. Путешественники решили разбить лагерь поодаль от дороги под большим раскидистым дубом. Они развели костер, и теперь огонь задорно потрескивал, подогревая котелок. Лица обоих путников скрывали широкие раструбы капюшонов тёплых, не по сезону, плащей. Путники вели негромкий разговор в ожидании, когда закипит варево, на чудном, непонятной никому языке. Пожитки лежали тут же, недалеко. Несмотря на тревожные времена, оба путника беспечно увлеклись разговором, не предполагая даже, что в ночную пору что-то может случиться. Наконец, один из путешественников стянул капюшон, и взгляду открылась странная, нехарактерная для местных жителей, внешность. Светлые, почти белые волосы серебрились даже в свете костра. Правильные черты лица уродовал только шрам от подбородка до виска. Путник невзначай коснулся раны, с неудовольствием отметив осевшую на пальцах зелень.

— Проклятый Дойве, — выругался второй, так же стянув капюшон. При первом взгляде на него, сразу бросалось в глаза сходство с первым, но у второго лицо украшала густая серебряного цвета борода, давно не стриженная у цирюльника, но все равно добавлявшая лицу благородства. Единственным существенным отличием между обоими были глаза, у первого ярко-зеленые, у второго мутного белесого цвета.

— Он использовал нож из обычного сплава, — заметил первый. — Этого следовало ожидать. Такие раны долго заживают.

— Жаль, что все так обернулось, — буркнул второй, помешивая варево.

— Ничего, — первый расстелил спальник рядом с костром и прилег, обратив ярко-зеленые глаза к небу.

— Дождешься ужина, Ловкач? — Поинтересовался второй.