— Точно говоришь? — рыцарь с алой лилией на груди нахмурился, а его товарищ, что стоял рядом, сжал руку в латной перчатке в кулак.

— Верно говорю, гнездовище адово! — шептал доносчик, осеняя себя треглавом, — сам видел! Как вас вижу, так и там! Земля под ногам — ходуном ходила. Еле выстояли, все кони бежали в испуге, седоков позбрасывали, многие побились через это. Словно сам кнезь чёрный рвался наружу.

— Значит, не врали, что Калевала в сговоре с диаволом.

— Не врали, не врали! Как брешь в стене пробили, а она возьми, да зарасти. Происки бесовы, не иначе!

— Возьми в осаду, — проговорил стоящий рядом в добротной броне из толстой кродовой кожи шитой стальными пластинами. — Никакой диавол не выстоит без воды и пищи.

— Нету у нас столько сил, — недовольно ответил рыцарь, сминая в кулак перо. — Тут помощь тьярда надобна…

— Весть из Звезды прилетела, — вступил один из йормандов, стоящих в тени, — гонец прибыл, требуют идти к северу. Я не могу ослушаться своего тьярда. Даже заради тебя.

— Борьба против зла — дело общее, — грозно прогудел рыцарь, поднимая гневный взгляд на йорманда, а тот, повидавший немало, только сощурился в ответ.

— Что мне захудалый род, светлейший рыцарь? Сколько у него осталось после осады? Сотня? да ни в жись не поверю! Пойди, возьми сейчас, пока не подошли подкрепления. А мне приказано двигать к северу, встать у Седой пади и ждать.

— Чего ждать-то? — вступил в разговор другой рыцарь, бронь у которого была посечена во многих местах, да перевязь пожиже. — Уговор был, мы отступников искореняем, а вы нам помогаете!

— Слюну вытри, — огрызнулся йорманд, — я тебе не в подчинении, а приказы мне рассылает тьярд и никто более. А ты кто таков?

— Оден Свидварсен, — вскинулся рыцарь. — Чего тебе надобно предъявить? Ты скажи, за мной дело не станет!

— А ну-ка цыц! — Прикрикнул на спорщиков тот, что сидел во главе стола, — уйми свой пыл, Оден. Я понимаю, что союзные наши сотни уходят, бросая нас одних пред ликом врага?

— Был бы враг, — фыркнул йорманд. — Следопыты говорят, основная сила стоит на севере, там Грольсоны собрали немалое войско. А тут только время терять. К Мельину не подойти с моря, а с суши вас разнесут лучники и баллисты. Незачем было лезть. Я бы перекрыл им последнее. Пусть выползут сами.

— А если диавол им помогает? — угодливо пропел предатель, склоняясь в кривом поклоне. — Как тогда?

— Ты, сивая падаль, у меня не мешайся, — йорманд махнул рукой, отгоняя противное, — коли так — то жгите. Но моя служба в другом. Тьярд приказал выдавить гниль с его земли, я делаю, как велено.

— Из столицы выходили, ты клялся, что мы вместе пройдём огненной метлой по всем тьёрдам.

— Тогда и посланцы иное говорили. А теперь новый тьярд, и порядок новый…

— Твой новый тьярд обещал мне поддрежку и содействие! — рыцарь грохнул кулаком о стол, да так, что вздрогнули все, кто стоял перед ним и за его спиной.

— С диаволом воевать это ваше, рыцарское, — не смутившись отмахнулся йорманд, — моё дело — малое. Я других диаволов усмиряю.

— Значит, не дашь подмоги…

— Знать, не дам…

— Благодарю тебя, — в который раз сказал Джарий, взглянув на Дженве с опаской. Он опасался, что долг его перед чужаками потянет его ко дну, что тяжесть не даст подняться. Они вышли к смотровой площадке проверить дозоры. Ночь дышала влагой. Ветер с океана сносил запах гниющих останков, что не успели убрать после боя в сторону врага. Теперь каждый в крепости смотрел на белоголового чужака с благоговейным ужасом. Если б не он, стены бы пали после первых ударов осадных катапульт. Стоило видеть, как камень, обратившись в живую плоть по мановению ладони, сжимался, заполняя прорехи, как дрожала земля, заставляя конников отступать и терять боевой строй. А те волшебные клинки, чёрные, как окружающая их ночь? Он и вправду чародей, Висметия опасалась не зря. Стоило послушать мудрую женщину. Но что бы было без помощи чужака? Но если б не он, если б не он… Страшно представить. Потери превратились бы в бездонную реку. Об этом ли думал Джарий, задавая свой вопрос и получив ответ «До конца, каким бы он ни был». Дженве был странно спокоен, оглядел серпантин у подножия стен, вьющийся едва видной лентой по склону.

— Это не конец, господин Джарий, — проговорил он совершенно ровным голосом, словно бы прочитав мысли, — это лишь начало. Как долго нам ждать подкрепления от твоих союзников? Когда мы отправлялись сюда, твой друг обещал прибыть сразу, как они соберут достаточно людей. Есть ли в твоем замке запасы воды и провизии, чтобы дождаться их?

— Под осадой мы продержимся дюжину дней, может меньше, — вздохнул Джарий, помятуя, что все обитатели рыбацкой деревни с побережья укрылись в крепости. — Ты был прав тогда, я должен был вернуться домой. Страшно вообразить, что Мели могли стереть с лица земли. С водой, боюсь, будет трудно… Я надеюсь, Съёвл не оставит нас в беде. Когда мы расстались, он обещал подмогу. Но его могли встретить на подступах к Мелям.

— Я не слышу его армии. Надеюсь, его слово столь же крепко, как мужество твоих воинов, Джарий Калевала, — Дженве взглянул на далёкие горные хребты. Помолчали, слушая, как перекликаются дозорные. Где-то внизу отсветы костров говорили о том, что враг рядом. — Нет ли в твоём доме тайного хода, чтобы вывести женщин и стариков?

— Я не знаю о таком, — вздохнул Джарий. — Быть может, что-то и было, но обвалилось от времени.

— Посмотрим, — задумчиво проговорил Дженве.

— Где твой брат? Он погиб? — осторожно спросил Джарий. — Я опасался этого… Он славный муж…

— Нет, — Дженве глубоко вдохнул, и казалось, сама крепость вдохнула вместе с ним. — Он уже на пути к нам. Он обещал привести подмогу. Я верю ему, как себе, потому жду со дня на день.

— Хорошо, если так, хорошо… — Джарий кивнул, но уверенности в его словах не было, как и в хорошем исходе. Как бы то ни было, им придется или одолеть врага, или погибнуть, иного не дано.

— Мы не идём к Аст’Эллоту? — удивилась Мильен после нескольких изматывающих дней дороги. Они пробирались вдоль хребта, у самого подножия, избегая встреч с людью. Ллойву едва держался в седле, но ему казалось, что проявить свою слабость при ней значит усилить разочарование. Она ждала непременной битвы, подвига во имя высокой цели, а получила гонку за призраком. Но ничего, скоро всё посыпается на их головы с избытком.

— Надо встретиться с Дженве. Я дал слово, — Ллойву выпрямился в седле. Как же он устал за эти дни. Нужен отдых, иначе толку от него не будет, одни заботы. Он пригляделся, силясь увидеть, что там, впереди, но перед глазами все расплывалось, стирая фокус и вообще весь мир.

— Посмотри, пожалуйста, туда, что ты видишь? — сдался он, указав направление.

— Я вижу черный дым, — отчиталась сестрица. — Нам туда?

— Да, нам туда, — но вместо того, чтобы дать кроду пятками под бока, Ллойву повел его в сторону.

— Куда ты? Ты знаешь тайную дорогу?

— Нет, — Ллойву спешился. — Здесь нет тайных троп. Все открыто. Я просто устал, Милле. Ты простишь меня за это?

— Конечно, — Мильен с готовностью спешлась тоже, погладила своего крода по широкой морде. — Если честно, я не знаю, как ты держался все это время, мы почти не отдыхали.

— Сейчас отдохнем, — казалось, свалиться второй раз при Мильен будет жесточайшим позором. Ллойву завел крода в тень от жиденкой осинки, присел сам прямо на землю.

— А мне нравится эта земля, — заявила Милле, присаживаясь рядом. — Она чуткая и богата сокровищами.

— Да, это так, — согласился Ллойву, стараясь дышать в ритме гимнастики. — Но людь не ценит её. Я удивляюсь, как сильно у них смещен фокус. Они словно не видят очевидного.

Над головой звенели на разный лад птицы и солнце ласкало бок и спину. Казалось, что здесь нужно ещё? Но земля подрагивать от торта копыт и ударов осадных орудий. Надо спешить, отдохнуть и в путь.