— Что делать с тобой? — Вздохнул Дженве, опуская брата на кровать. Ллойву вяло откашлялся и, дрожа, свернулся на кровати, подтянув ноги к груди. Дженве растерянно огляделся. Такой недуг был для него в новинку. Сломанные пальцы и разорванные раны, вот, то, что он мог лечить. Но не это. В замешательстве, он накрыл брата одеялом. В тех микстурах, что дал доктор Валлар в дорогу, не было ни одной, снижающей жар. Нужны целебные травы, но на этой земле разве они растут?

По счастью Висметия постучала в дверь.

— Джарий сказал, нужна моя помощь? — Вежливо спросила она. Дженве с облегчением поведал ей свои страхи. Висметия выслушала его, затем осмотрела больного.

— Что-то съедает его. — Проговорила она, распахнув одеяло. — Давно у него жар?

— Я не знаю, — признался Дженве. — Возможно несколько дней.

— Надо сбить температуру. Надо снять часть одежды, — жестко распорядилась хозяйка. — Вы готовы поработать сиделкой?

— Сиделкой? — Дженве усмехнулся, последние обороты это, казалось, его вторая жизнь. Работать сиделкой…

— Ему станет легче, — успокоила Висметия и отправилась отдавать распоряжения. Дженве с сомнением взглянул на Ллойву. Тот тяжело дышал, и словно погрузился в забытье. Так то оно так, но как это отразится на сердце?

— Ловкач, — позвал Дженве. Нет ответа. Дженве решительно расстегнул тунику на брате.

Висметия принесла чан, наполненный ледяной водой и несколько холстов. За ней пришла и Вимлин, ее руки были заняты закрытыми наглухо горшочками. Раскрыла один, с резко пахнущим содержимым, Висметия засучила рукава. Дженве постоял немного, а затем попросил соизволения выйти во двор. Там он достал трубку, набил и раскурил. Отметил себе, что пальцы дрожат. Отчего так? Ответил сам себе. Оттого, что каждый раз он боялся, что Ллойву не выберется. И теперь, казалось, что здесь, в этом варварском мире, не смогут ему помочь, а сам он не справится. Но он справится. Всегда справлялся. Это же Ллойву. Дженве наблюдал, как мужчины грузят на телегу мешки с зерном и болеющих в отчаянии коз. Стало любопытно, для чего это. И Дженве направился к руководившему процессом Джарию.

— Для чего это? — Спросил он.

— Приходил къёрм тьярда, — отрезал Джария. — Они хотят взять с нас удвоенную подать. Я же говорил, что не могу никому доверять…

— Вот как? — Дженве затянулся. — И ты согласился?

— Скажи, что мне сделать? Они сотрут Мельин с лица земли…. Как твой брат? — Смягчился хозяин.

— Госпожа Висметия взяла все в свои руки, — рассмеялся Дженве. — Я — плохой знахарь.

— Висметия сумеет ему помочь, — кивнул Джарий. — Она выходила Вимлин от лихорадки. Никто не ждал хорошего исхода. Несколько дней не отходила от постели.

Дженве склонил голову, скрывая тревогу.

— Супруга говорит, они спрашивали о вас, — Прервал его размышления Джарий. — И даже искали.

— Благо, что господин Лир застрял на вершине и нас не нашли, — грустно улыбнулся Дженве. — Тем более, что Ллойву болен.

— Да, благо, — согласился Джарий. — Но они вернутся…

— Хочешь, чтобы мы ушли? — Дженве прямо взглянул в лицо хозяину. Но тот не отвел глаз.

— Нет, — сказал он. — Они успокоились пока. Не будут более искать вас здесь. Пока это самое безопасное место для вас. Особенно теперь.

— Благодарю, — Дженве протянул руку для пожатия. — За нас обоих. — Джарий крепко пожал протянутую ладонь, и Искра подсказала Дженве, что этот человек не лжет, искренне желая им помочь.

Ллойву очнулся в постели, и не желая открывать глаза, полежал ещё, прислушиваясь к себе. Тело снова подвело его. В этот раз Валлар превзошел самого себя: все мышцы ломило, как от непосильных нагрузок, а голова оставалась мутной подобно небу в туманный день. Кажется, он даже бредил в этот раз. Привиделось восхождение на гору и дьявол во плоти. Ллойву открыл глаза. Какие-то стены, обшитые досками, старый гобелен. Это не госпиталь. Он обвел глазами полутемную комнату и остановился взглядом на невысоком силуэте возле себя.

— Ты проснулся? — спросило дитя. Ллойву с трудом припомнил, что зовут ее Марисса, и все считают ее сиротой, но это не так. Память, как фокусник, постепенно вынимала воспоминания.

«Как давно я здесь…» — Хотел он спросить, но в горле стояла такая сушь, что ничего не вышло.

— Счас принесу, — девочка спрыгнула с постели и поднесла бокал с водой со стола. Очень тяжёлый и скользкий бокал. Ллойву с трудом удержал его. Пальцы не слушались. Утолив жажду, он выронил его, а девчонка ловко поймала.

— Я скажу дяде, что ты проснулся… — И, не спросив более ничего, удалилась, оставив тяжёлую рассохшуюся створку приоткрытой. Из щели, казалось, тянуло могильным холодом. Ллойву вздрогнул, натянул одеяло до подбородка. Оно почему-то казалось неподъемным. Усилия истратили и без того скудный резерв сил.

— Тебе следует поберечься, — услышал он тихий голос из самого тёмного угла своих покоев. Откуда-то этот голос он уже знал. Ах да, в бреду, там, на горе, с ним этим голосом разговаривал человек, назвавший себя Бесом. Проклятье.

— Ты…здесь? — Ллойву повернул голову, чтобы увидеть свой новый кошмар, но источник звука все равно был вне пределов досягаемости. Тогда Бес вышел на свет сам и встал так, чтобы больной мог на него смотреть, не отнимая головы от подушки.

— Ты освободил меня, — Бес пожал плечами. — Теперь я волен в своих перемещениях.

— Но…здесь?

— Мышка впустила меня, — предупредил Бес трудно дающийся Ллойву вопрос. — Я, видишь ли, не могу войти без приглашения. Мышка меня пригласила.

Ллойву откинулся на подушку, пережидая приступ головокружения от усилий.

— Чего… ты хочешь…

— То же, что и раньше. Уберечь ее от людей. И ты мне поможешь.

— Нет, — Ллойву решительно помотал головой. — Ты же видишь…я слаб… Найди себе кого-то еще…

— Ничего… — Бес подошел к столу, коснулся пальцем флакона с рубиновой жидкостью, потом с опаской и кимейров. — Скоро ты найдешь в себе силы.

— Ты — дьявол? — Выдохнул Ллойву.

Бес рассмеялся.

— Не ожидал услышать это от тебя. Ты же ученый. Дьявол живет в людских пороках. Я лишь его скромный слуга…

Ллойву не понимая, как реагировать, промолчал. Он снова бредит? Это жар? Сейчас придет кто-то… Только бы не снова упасть в бездну своих кошмаров, только бы не упасть..

Бес приблизился к кровати и присел так, что лица их стали очень близко. Для Ллойву лицо Беса расплылось в большое светлое пятно.

— Пойми, ради Мышки я сожгу все, что станет ей угрозой. И даже Аст’Эллот. А он станет, если ты не остановишь грядущее. Теперь я много сильнее, чем раньше. Вам меня не одолеть, даже всем вместе, — Бес с лаской убрал волосы, прилипшие ко лбу больного, и Ллойву дернул головой, отстраняясь, тотчас поплатившись за неосторожность подкатившей к горлу тошнотой. — Так давайте договоримся сейчас. Решите свои вопросы с моим минимальным участием.

— Чего ты хочешь? Я должен остановить отца?

— В первую очередь, — кивнул Бес поднимаясь. — А затем и тьярда.

— Почему ты не попросишь Дженве? Он много сильнее меня… — Задыхаясь, спросил Ллойву.

— Он стал бы меня слушать? — Усмехнулся Бес. — Но он послушает тебя… Ты в этой истории сыграешь основную роль…

Дверь распахнулась, и Дженве ввалился в комнату, Бес исчез, словно и не был никогда.

— Ловкач! Наконец-то! — Дженве полез обниматься. — Я убить тебя хочу! Ты каждый раз рвешь мне сердце…

Ллойву задохнулся в объятиях. Голова пошла кругом.

— Сейчас Висметия принесет поесть. И попробуй отказаться, — Дженве погрозил кулаком.

— Долго я болел?

— Три дня, жар спал только вчера. И то, мне кажется, не до конца.

— Да, наверное, — Ллойву стер со лба выступившую испарину. — Мне кажется, я все ещё брежу.

Дженве невесело рассмеялся.

— Для страны варваров, тебя быстро привели в чувство. Что ты там забыл, на этой горе? Клянусь, я хотел ударить тебя, когда увидел там. Это невозможно! Почему ты совсем себя не бережешь?