«Служить пречистой деве, но не земным царям» — с этими словами они отвернулись. Глупое, не дальновидное решение.

— Они здесь, — новый советник появился бесшумно за спиной.

— Зови их на встречу, мы обсудим всё, что должно, — согласился Олаф, не глядя на советника. Этот человек в мантии черного цвета его пугал. Магистр Ис, каким он представился, никогда не показывал лица, говорил всегда тихо, но Олафу казалось, что он слышит его голос в голове. Чародей, не иначе. Но и такие полезны и надобны. И лучше они будут в союзниках, чем во врагах. Была в нем какая-то сила, которую невозможно преодолеть. Он появился в Северной Звезде недавно, пришёл, нашёптывал, советовал, и о, чудо, наконец гордарские корольки согласились дать ссуду в обмен на лес. А с деньгой хоть и гордарской, всякий пойдет за тобой. Даже эти псы на западе, даже Истинники. Кто угодно. В искусстве увещевания магистру не отказать. Олаф старался не смотреть на него дольше необходимого. Казалось, взглянешь, и будешь проклят навеки. Странно, что Истинники не признали в нем чародея. Все признаки на лицо. Хотя, разве является преступлением дар красноречия? Вовсе нет. С этим и успокаивал Олаф свою совесть.

— Сегодня, к закату, — прошетал Ис. — Я договорюсь.

Опасное дело. Если братец узнает, не сносить головы. За ним все ещё стоят таны и целая армия наемников. Он щедро им платит, что бы они охраняли его жирный зад. Радует, что ему не одна таннери не захотела родить наследника, или он сам слаб по мужской части. После его смерти престол опустеет в ожидании достойного. И кто окажется рядом? Олаф чуть улыбнулся. Кто же это будет?

— Среди приговоренных нет Джария Калевала, — тихо шепнул Ллойву брату, пока они пробирались сквозь толпу пришедших взглянуть на казнь.

— Я вижу, — так же тихо ответил Дженве, приглядываясь к людям. Неужели им нравится смотреть на чужую смерть? Что с ними не так?

Большой колокол где-то во внутреннем кольце густым, протяжным воем возвестил, что наступил полдень.

— По приказу… — начал зачитывать палач зычным голосом, привыкшим к ору.

— Занятно, да? — услышал Ллойву рядом. Это снова Бес.

— Что в этом занятного? — отозвался асатр. Большие капюшоны скрывали от стоящих рядом лица чужаков, но Ллойву все равно казалось, что вот-вот кто-то ткнет в них пальцем. Но все были увлечены происходящим на помосте. Там, пока братья путешествовали по городу, поставили окровавленную чурку и выстроили приговоренных.

— Ты не находишь это забавным? Странно, смотри, всем нравится, — Бес довольно огляделся вокруг.

— А как умер ты? Ты же умер? — Ллойву, посчитав, что с темы уйти не удастся, перевел её в новое русло.

— Если тебя интересует не повесили ли меня, то нет. Пытались, не вышло, — Бес замер, погружаясь в воспоминания. — Меня убивали несколько раз, но, как и у тебя, у меня была цель. И повод оставаться живым…

— Звучит, как «мне повезло», — усмехнулся Ллойву.

— Повезло, — как эхо повторил Бес. — Надеюсь, тебе «повезет» меньше, благородный асатр дома Лир.

— Прошу извинений, — Ллойву взглянул на помост. Там палач закончил оглашение приговора. Одного казнили за измену, второго за укрывательство, третий не дал кьёрму то, чего он хотел.

— Тебе не за что извиняться, — тихо продолжил Бес. — Моя земная жизнь прошла и закончилась без вас. Я сделал все, что должно, теперь дело за вами.

— Ты не знаешь, где нам искать Джария? Ты говорил, тебе открыто всё, — прервал его Ллойву. — Я не знаю местных обычаев… и законов.

— Джарий Калевала… — Бес подумал, — он гостит у тьярда. Пока…

— Ему нужна помощь?

— Не помешает, он сейчас на волоске от палаческой, — Бес дёрнул головой. — Можно сказать, почти там. Твой план… Требует длительной подготовки и времени. Ты не успеешь достичь своей цели.

— Что ты предлагаешь? — Ллойву не стал спорить, потому как предполагал нечто подобное.

— Иди по своему пути, он кажется верным, но если ты хочешь спасти человека, то действовать надо иначе.

— Я понял.

— Все меняется каждый час. Будущее зыбко и неустойчиво. Помни, я пойду на все, чтобы защитить Мышку. И если ты окажешься на пути…. — Бес прямо взглянул в глаза, — я переступлю и через тебя.

Ллойву взглянул через плечо. Исчез. Сильный союзник, но и не менее страшный враг. Не было ли ошибкой связаться с ним?

А Дженве слушал удары далёкого колокола, слушал приговор и смотрел, как палач уверенными движениями делает свое дело. На Аст’Эллоте не было смертной казни. Было время Жатвы, когда Жертвенного отдавали Окто без остатка, чтобы модуль мог напитать себя, поглощая Искру. Людь лишала себя жизни из развлечения. Иначе что это? Можно убить ненавистного тебе врага молча. Это дань уважения к прародителю и создателю. Ни к чему устраивать балаган. Но здесь…

Вот, что хотел показать невидимый ночной визитер. Это? Будь спокоен, неизвестный, с ними такого не случится. Даже если их попытаются схватить, сила последних богов не даст превратить смерть асатра в развлечение. Уж тогда они узнают, что такое гнев иллоя или иллия. Никто не уйдет обиженным. Дженве сжал кулак, и земля под ногами дрогнула, отзываясь. Ллойву положил ладонь на плечо.

— Не надо, Джев, не сейчас…

Но толпа уже почувствовала, под ногами дрожь земли.

— Мне претит такое, прости, Ловкач.

— Я понимаю, но мы не можем бросаться на спасение каждого из осуждённых на смерть. Это не наша земля, Джев, и не наши законы…

— Ты прав, — прорычал Дженве и земля перестала подрагивать.

— Мы вытащим Джария, но только от того, что они отнеслись к нам с добротой.

— Когда? — Дженве несколько раз глубоко вдохнул, успокаиваясь.

— Сейчас, — Ллойву осторожно двинулся вперёд, проскальзывая между людьми, как тень. Дженве двинулся следом.

— Брат мой, Олаф, — проговорил Старг, тьярд северных и южных земель Тангорского торада, — пришел посмотреть?

Со стены внутреннего кольца хорошо было видно «площадь слез», как её звали раньше. Теперь у неё новое название: площадь Славы. Но сути это не поменяло. Как была она окроплена кровью, так пятнает брусчатку алым и теперь. Что бы сказал твой предок, Старг Широкий? Похвалил бы за страх над тьёрдами, и отругал за страх в тебе самом. Нельзя добиться повиновения одними казнями, нужны иные методы, глядишь и гордарские королевства будут охотнее присылать торговцев.

— Я только хотел сказать, что тебя ждут в алом зале.

— Кто? — Старг чуть повернул голову.

— Ты знаешь, — Олаф чуть отступил и поклонился.

— Ах, да, — тьярд с трудом слез со своего переносного трона и тяжело переваливаясь отправился со стены вниз. Следом, стараясь держать расстоянии пошли и его охранители. Четверо. Четверо! И это во внутреннем кольце, где ему ничего не угрожает. Поговаривают, они пробуют всю его пищу. Спихнуть эту тушу с трона будет не так то просто.

Внизу, под стеной застонала земля и стена дрогнула. Старг настороженно замер. А из туманной дымки в далёких горах донёсся трубный вой.

— Что это? — прохрипел Старг. Боится. Трус. — Похоже на Дракона.

— Не знаю, просто гудит земля…

— В пророчестве Алтурны писалось, что Дракон возродится, — благоговейно прошептал Старг. Уж не воображает ли этот мешок с мясом, что сравнится со своим предком, помогавшем изгнать демона из мира? Но это на руку. Весьма на руку

Старг, тяжело переваливаясь на отекших ногах, спустился в Алую залу. Олаф, посчитав, что, как советник, может присутствовать, спускался следом. Къёрмы всегда приносят свежие вести с окраин, не только монеты и провиант. Можно услышать много интересного. Пусть не всегда приятного, но интересного.

В Алый зал был призван так из-за подаренных когда-то предыдущему тьярду полотен, висящих на стенах. В знак особого расположения один из гордарских купчин привез тогда целый корабль всяких товаров в дар. Поговаривали, ему приглянулась юная таннери, и одарив её отца он увез девку в далёкий купеческий край. Полотна оказались добротно и ярко покрашены и не выцвели даже спустя много лет. Видать, крепка была любовь гордарца, крепче, чем союз двух королевств, что после был расторгнут из-за глупости правителей. Недальновидно, считал Олаф, Гордария — это множество товаров и золото Даже тангорские тиглы и луны, местную серебряную и медную монеты, и те чеканили в Гордарии по особому договору. Связи обрывать никак нельзя. Поговаривают, у них там безо всякой магии катаются самоходные телеги, а Тангора все никак не выберется из танства, ровно как и сто лет назад.