— Поймите, Аст’Эллот будет разрушен. Мы можем спасти его. Вы… — Ллойву даже не нашел в себе сил встать, и говорил сидя за столом, с которого убрали все съестное, оставив лишь кубки с хмелем. — Вы можете. Разве не это для асатров первоочередная задача? Статос указывает нам на это прямо.

— Статос утратил силу, — фыркнул Гекато, — насколько я понимаю, они предпочли о нас забыть! Так пусть справляются без нас!

— Но тому была причина, — Ллойву повернулся на скамье к говорящему, — отчуждение Окто стало шоком для всех, и они в обиде на нас, тех, кто испокон веков защищал остров. Пришло время всё исправить.

Ллойву замолчал и тишина заполнила залу. Хотелось сказать многое: про долг, про то, что иллои даже стёрли свое общее прошлое с асатрами, назвавшись эллотами, как в давние времена, про то, что с людью необходимо договориться. Но дыхания не хватало, и слабость одолевала все сильнее. Ни в одном голосе он не уловил поддержки. Тиллу молчал, Гекато Вайзе был однозначно против, дядя Алани стоял так тихо, что казалось, его нет. Тонру Оластери только сопел на всю залу. Было ясно, что каждый сейчас решает для себя, что ему ближе: свой уютный благоустроенный мирок или чужой теперь остров, что когда то был Родиной для всех.

— Это нужно для ваших потомков, — снова начал говорить Ллойву, — ваши деяния дадут им шанс вернуться назад, создать нечто новое, не множить ненависть, а стремиться к миру.

— Здесь сложно стремиться к миру, — фыркнул Тиллу, — кто изуродовал твоё лицо? Ты отомстил обидчику?

— Это не имеет значения, — Ллойву коснулся пальцами шрама. Наконец, он зажил, перестали пропадать буквы в словах и нет вкуса крови во рту. — Но если для вас это важно, я убил его.

— Стремился ли ты к миру в тот момент? — усмехнулся Гекато.

— Это была личная неприязнь, — возразил Ллойву, — мы сейчас говорим о целом народе. Нашем народе…

— Наш народ весь здесь, — Тиллу обвел рукой вокруг, — и мы приглашаем и тебя. Присоединяйся к нам. Твои знания помогут нам обустроить наш новый дом.

— Аст’Эллот испокон веков был под защитой черной крови, так пожелали ушедшие от нас боги. Разве нет? — Ллойву набрал воздуха в грудь для последней попытки, — и мы обязаны были его защитить. Тогда и сейчас. Сейчас ему снова грозит опасность, и мне нужна помощь. Я прошу вас, помогите, и сможете вернуться с чистой незапятнанной совестью…

— Что? — Гекато Вайзе взвился к небу на коне гнева, — ты смеешь нас упрекать в нечистой совести, мальчишка?

— Он, верно, имеет в виду, что мы не стали бороться с Окто, — возмущённо заметил Оластери.

— Наша задача — сохранить наше наследие…

Ну, вот, опять. Ллойву невольно положил правую руку на грудь, где, выламывая последние резервы билось, сбиваясь с ритма, сердце.

— Поймите…

— Нет, это ты пойми, — Гекато подошёл ближе и опёрся о стол, почти нависая над гостем, — мы вытянули счастливый билет, получили возможность к новой жизни. Да, ты смог опустить остров, да, тебя сочли героем, но мы с тобой оба знаем, что ты всего лишь авантюрист, Ллойву Лир. Твой подвиг — это везение. Вся твоя жизнь эта игра с удачей. И второй раз тебе может не повезти. И ты посчитал, что придя сюда сможешь увлечь нас в свою очередную авантюру?

— Я… — откуда столько ненависти? Ллойву понял, что не сможет ответить. Он снова ударился о стену практицизма и твердолобости. Хотя… Они желают сохранить свои вновь обретенные жизни. Отчего нет, их можно понять.

— Отчего нет? — выступила вдруг Мильен, подходя ближе. Ллойву почувствовал её ладони на своих плечах, — вместо того чтобы выращивать здесь цветочки, мы можем помочь Аст’Эллоту. Почему нет? Если мы сможем вернуться? Ллойву прав, это наш долг.

— Милая дева, — с долей яда парировал Гекато, — Ваш отец четко дал понять, что необходимо для этого. Ступайте к себе! И не мешайтесь здесь… Вам разрешено присутствовать лишь по прихоти уважаемого Тиллу…

— Я посчитал, что дева сможет придержать мнение при себе, — прогудел Тиллу, оправдывая свою прихоть. — Но ей полезно послушать…

— Что же необходимо? — глухо спросил Ллойву, поворачивая голову на звук, ибо зрение подвело его совершенно. — Он сказал вам?

— Мы ждём, — заносчиво воскрикнул Вайзе, — так называемые эллоты столкнутся с людью и поймут что без асатров их просто сотрут с лица земли! Что они как были, так и остались никем! И их предназначение, это служить нам!

— То есть, он желает, чтобы остров был разрушен до основания? — так же глухо уточнил Ллойву, и Вайзе замолчал, потому что понял, что сказал слишком много. — И вы в своих белых, незапятнанных мантиях войдёте на руины победителями? Так он это видит?

— Ллойву, — ладони Мильен успокаивающе поднялись, а потом снова опустились на плечи, — успокойся.

— Вы! — но волну гнева было уже не остановить. Ллойву поднялся, игнорируя руки сестры и собственные потребности, — вы ждёте, как падальщики, пока волки загрызут вашего жертвенного быка, чтобы затем разделить добычу? Как измельчали ваши дома, господа…

— Ллойву, — Мильен прижалась к нему всем телом, не давая упасть, — присядь.

— Я думал, что найду в вас пример для подражания! Я ошибался, считая вас лучшими представителями домов. Вы просто… черви… — выдохнул он. — Ничтожные пожиратели падали…

— Ллойву… — Мильен усадила брата на скамью и расстегнула верхний крючок на тунике, давая ему дышать, — успокойся, слышишь? Дыши!

— Черви… — выплюнул Ллойву бессильно, уже не контролируя себя. Голова закружилась, полностью лишая слуха и понимания, где он находится. Тело, словно обескровили, кто-то сжал в кулаке сердце, и этот кулак все сжимался и сжимался, не давая вдохнуть. Кажется, его повело в сторону. И только голос, так похожий на голос матери: «Дыши, дыши, Ллойву». Звуки стёрлись из его картины мира и лишь огромный пылающий шар в полмира расправил огненные щупальца. Окто. Он вернулся, потому что Бес не сможет сюда войти. Кровь последних богов убивает его, и он не станет рисковать.

«Дыши…»

— Куда делся твой брат? — уже пару дней Вимлин пыталась разговорить своего кумира, но тот оставался безмолвным, словно после той башни на него наложили заклятье молчания. Единственная тема, что хоть как-то могла расшевелить проводника — это тот неприятный господин, исчезнувший как-то сразу после странных событий в башне. Что произошло, для Вимлин так и осталось загадкой, она постаралась списать всё на особенности проклятой башни. Может, того господина поглотила пучина черноколдунства? Кто знает… Но после тех странных звуков, что встревожили обоих, прибежал Дженве велел всем собираться. Вимлин в торопях побросала всё, что необходимо в тот самый злополучный плащ, завязала узлом и поспешила на выход. Потом Дженве встретились с тем господином долго разговаривали, после чего первый замкнулся в себе, а второй исчез.

Пробирались скрытно, Мариссу подсадили к Вим на пёстрого зверя, словно Ллойву исчез и никогда больше не вернётся. Это было странно. Девчонка тоже ехала молча, словно опять утратила дар речи. Встретил бы их хоть кто, подумал бы, что она немая. Дженве велел накинуть плащ на плечи, чтобы скрыться в тенях. Пришлось ехать в глубоких сумерках, Дженве вёл вперёд, утратив львиную долю своего добродушия, словно исчезнув, тот господин поделился с жизнерадостным братом своей мрачностью и занудством. Продвигаясь вперёд, к Мелям, Вим отмечала себе и огни у трактов, и грохот лат и оружия. Что-то происходит, это точно. Только бы дома всё было в порядке.

— Где он? — Вимлин дёрнула Дженве за рукав. Скоро Мели, осталось совсем немного, подняться по серпантину, и они дома. Что же потом? — Почему ты молчишь?

— Мне нечего сказать, добрая Вим, — отозвался Джевне тихо, как эхо самого себя, — он отправился по важному делу…

— Почему мы не отправились вместе с ним? — не унималась девушка. Дженве что-то тревожит, это очевидно.

— Потому что там, куда он отправился очень опасно для вас, — голос Дженве стал ещё тише, — вам надо вернуться домой.