— Вы, двое… Ешьте, давайте! — скомандовала Бэлла. — А ты, барышня, щетку возьми, да почистись. Как поросенок вывозилась! Да причешись — смотри вон, вся в репьях.

Саша мрачно взглянула на Бэллу. Даже сравнение с поросенком не заставит ее рассказывать о стычке с альбинатами, незачем им с Кларой знать. И у Саввы хватило ума промолчать.

Было уже совсем светло, и день обещал быть солнечным. Но Саше хотелось только спать. И не ей одной — все четверо почти сутки на ногах. У Бэллы глаза красные, Савва клюет носом. Сил не было даже позавтракать, Саше казалось, она даже чашку поднять не сможет. Голову тянуло вниз, глаза слипались.

Хлопок входной двери встряхнул всех, разогнал сон. Вошел Лев. Волосы всклокочены, под глазами круги, лицо осунулась. Одежда перепачкана землей и волокнами мха. Было ясно без слов — его постигла неудача.

Клара встала, шагнула навстречу Льву, пошатнулась, схватилась за спинку кресла.

— И где тебя носило? — накинулась на него Бэлла, — мать чуть с ума не сошла. Мы ночь не спали!

Лев, казалось, не заметил ни Клариной внезапной слабости, ни Бэллиного гнева.

— Я был на Лунной горе. — спокойно ответил он.

— И что? — вырвалось у Саши.

— Ничего. Полагаю, тебе это известно.

Пока Саша искала достойный ответ, Лев обернулся к Кларе.

— Пегаса нет. — сказал он с тем же ледяным спокойствием, — Надо сообщить в башню. А ее — он кивнул на Сашу, — снова допросить. А потом — в яму для нечисти.

— Перестань! — оборвала его Бэлла. — Ни при чем она.

— Еще как при чем!

— Левушка…

— Да раскройте вы наконец глаза! Все было хорошо, пока она не появилась.

— Она ни в чем не виновата! — сказал Савва таким тоном, что все повернулись к нему. — И ничего не знает. — закончил он тихо.

Лев смерил его высокомерным взглядом.

— С чего ты это взял?

Савва угрюмо молчал. Все смотрели на него в ожидании ответа.

И снова хлопок входной двери разрядил обстановку — в комнату влетел Карл Иваныч. Он тоже выглядел неважно. Его всегда тщательно уложенная шевелюра была взлохмачена, элегантное кашне безобразным комом торчало из кармана расстегнутого пальто, на подошвы изящных туфель налипли комья глины и клочья мха. Бегло оглядев всю компанию, он остановил разгневанный взгляд на Савве.

— Где ты был? Я битый час… Ладно, об этом потом. Пошли со мной.

— Что случилось? — безжизненным голосом спросила Клара. Карл Иваныч вытер рукавом влажный лоб.

— Музы… — он запнулся, неуверенно глядя на Клару, будто сомневаясь, стоит ли сообщать ей дурные вести. — …бунтуют. Требуют инспирии, или чтобы их отпустили в болото.

— Где Декаденция?

— Да черт ее знает! Дома нет. Нигде нет!

Все переглянулись.

— Кто видел ее последним? — спросил Лев, прожигая взглядом Сашу.

— Я? Я вообще была в другом месте.

— А кто сказал, что это ты? — хищно улыбнулся Лев.

— Да я… я же… — Саша совсем растерялась.

Карл Иваныч с досадой махнул на них рукой.

— Некогда выяснять! Там беда! Савва, ты все еще здесь? Пошли, ты нужен. Поиграй им, может успокоятся. Меня они не слушают.

— Я не пойду.

— Почему?

— Не могу.

— С ума сошел? Ты обязан!

Они смотрели друг на друга в упор. Несколько долгих секунд — и Савва опустил глаза, едва заметно кивнул, словно решившись на что-то, и быстро вышел. Карл Иваныч за ним. Лев метнул злобный взгляд на Сашу и кинулся следом.

Клара беспомощно обернулась к молчавшей все это время Бэлле. Та тяжело вздохнула.

— Пошли.

Подхватила Клару под руку и они, как могли, поспешили за ними. Бэлла на ходу бросила растерянной Саше.

— Ты не вздумай соваться! Тут сиди.

Саша послушно кивнула, плюхнулась на диван. Из-под стола вышла Молчун, села напротив Саши, посмотрела с укоризной.

— Поняла? — строго сказала ей Саша, — Не вздумай соваться! Тут сиди.

Вскочила с дивана и направилась в сад, прямиком к чугунной калитке.

***

После влажной свежести утреннего сада воздух Музеона показался ей тяжелым, как перед грозой. Напряженное ожидание висело над городом. Площадь Безобразова окружили альбинаты. На их бесцветных лицах читалась растерянность. На площади, прямо на разноцветной брусчатке, словно старые куклы в заброшенном доме, лежали музы. Они ничего не просили. Они просто лежали. Молча, неподвижно, с открытыми глазами. И это было страшнее, чем если бы они с воплями забрасывали город горящими головешками.

На пороге библиотеки, опираясь на палку стоял Филибрум. Драгоценные, сбившись в стайку, толпились рядом. Было тихо и душно.

Саша, стараясь не попадаться на глаза Бэлле и Кларе, заняла место среди драгоценных, прячась за внушительной фигурой Амалии.

— Что случилось? — тихонько спросила она у нее.

— Музы пришли к Декаденции. — объяснила Амалия, ухитрившись понизить свой зычный голос до шепота, — Она давно им намекала на инспирию из тайного колодца. Собрала всех. А сама пропала куда-то. Они отказались от некры. Отказались расходиться. Говорят — или инспирия, или они уйдут на болота, или умрут от голода.

— Налицо грубейшее нарушение Кодекса, выражающееся в неповиновении… принятии самостоятельных решений… и карающееся… — послышался неуверенный голос одного из альбинатов.

— О! Начинается. — тоскливо протянула Амалия.

— Чего ты ждешь? Сейчас их потащат в башню. Играй! — прошипел Карл Иваныч и вытолкнул вперед Савву. Тот бросил на драгоценных затравленный взгляд и медленно полез в карман за флейтой.

Тем временем Лев попытался выйти к музам, но Клара повисла на нем, что-то взволнованно шепча. Одна из муз обратила внимание на эту сцену. Приподняла голову, с трудом оторвала от камней свое невесомое на вид тело, подошла, шатаясь.

— Когда уже твое совершеннолетие? — спросила она почти беззвучно, — Я не помню… Когда будет инспирия?

— Не будет инспирии. — ответил Лев.

— Молчи! — прошипела Клара.

— Источника не будет! — крикнул Лев на всю площадь. — Пегаса нет на Лунной горе! Можете сообщить в башню. — устало бросил он стоящему рядом альбинату.

Над площадью повисла тишина. Долгожданный порыв ветра качнул вывеску над дверью библиотеки, она со скрипом закачалась на цепях. Кто-то тихонько ахнул. Музы медленно приподнимались, пожирая глазами Льва. Казалось, они силятся осознать сказанное, или ждут слов, отменяющих кошмар.

“ Ну что за идиот! — обозлилась Саша, — кто его за язык тянул! Ведь можно было что-то придумать, выиграть хоть немного времени. Тоже мне, Магнус!”

— Зачем? — застонала Клара, словно прочтя ее мысли.

— Совсем не умеет притворяться. — сочувственно сказала Амалия на ухо Саше, — Я как-то дала ему роль в спектакле — так он как кукла деревянная. Не годится на сцену. Жаль. Такая фактура пропадает!

Музы медленно поднимались на ноги, пошатываясь, цепляясь друг за друга. Альбинаты плотнее сомкнули кольцо. Драгоценные растерянно переглядывались. Лев тем временем отыскал глазами Сашу.

— А вот эту — он показал на нее пальцем, — прихватите с собой. Я уверен, ей есть, что рассказать.

Двое альбинатов встрепенулись и направилась к Саше. Для этого им надо было описать небольшую дугу, обойти драгоценных. Те не собирались расступаться и давать им дорогу.

— Беги… — шепнул ей Савва. Воспользовавшись заминкой, он успел переместиться поближе к драгоценным. — Через библиотеку беги в Самородье!

Саша понимала — он прав. Больше ей ничего не остается. Потом можно будет вернуться, можно будет… Она попятилась к дверям библиотеки, не решаясь повернуться к альбинатам спиной.

— Да быстрее же!

Еще один белесый двинулся к ней с другой стороны. Сейчас никто не сможет ей помочь. Альбинаты будут повиноваться главному. А Клара молчит, она раздавлена происходящим, она слова поперек не скажет Льву. И никто не скажет. И даже если кто-нибудь осмелится — он никого не станет слушать. Он считает себя правым всегда и во всем.