— На самом деле, оно еще страннее — Филипп Брунович его зовут. Кто-то оговорился разок, назвал его Филибрум, так и пристало. Тебе надо побывать в его библиотеке. Все, что когда-то было кем-либо написано ты там найдешь.

— Вот прямо все-все? — засомневалась Саша.

— Почти. — загадочно ответила Молчун.

— А это что за индюшонок-переросток?

Высокий юноша с пышной каштановой гривой и неестественно прямой спиной выступил из-за калитки с таким видом, словно и не на лужайку, а в парадную гостиную английской королевы.

— Поосторожней высказывайся. Это Лев.

— Я уже боюсь. — фыркнула Саша. — А чего он такой надутый? На вид чуть постарше меня, а ведет себя… будто ему швабру к спине привязали.

— Он всегда таким был. Когда станет Магнусом, ему это пригодится.

— Магнус? Бэлла что-то говорила про него.

— Самый главный хранитель. Ответственный за все и за всех. За Источник. За муз. За драгоценных. Даже башня защиты не может оспорить решения Магнуса.

— Индюшонок так высоко метит? Он не слишком маленький для такого?

— Магнус, тот, который исчез, объявил его своим преемником. Уже совсем скоро наступит день его совершеннолетия. И Лев должен будет вступить в права Магнуса. Но это не так-то просто. А тут еще ты…

— Я-то здесь при чем?

— Узнаешь скоро. Думаешь зачем все приехали?

— Понятия не имею.

— Будут решать — при чем ты или не при чем. Карла Иваныча ты знаешь. А Савву что-то не видно. И Кассандры нет.

При упоминании о Кассандре у Саши заныло в животе. Молчун внимательно посмотрела на нее.

— Про всех я тебе рассказала. Лезь на свой чердак, а я пойду к себе под стол. Тоже хочу послушать.

— Но…

— Брысь! — шикнула Молчун и испарилась.

Озадаченная Саша поднялась в мансарду.

Она сама себе удивлялась, как легко и спокойно смирилась с тем, что находится в городе муз. Как легко поверила в то, что музы — не плод воображения. Но она так вчера устала, что поверила бы чему угодно. А сегодня ей было ясно одно — Светлана не смогла бы устроить такой спектакль. А больше некому. У нее ведь ни друзей, ни врагов. Так может мама действительно жива и скрывается где-то в закоулках Музеона. Но зачем? Почему столько времени не давала о себе знать?

“ Не уеду отсюда, пока во всем не разберусь! Пусть выгоняют, пусть хоть силой волокут!”

И мысль о Кассандре не давала покоя. Ее нет среди гостей, значит, все плохо. Но можно ли об этом сейчас рассказать? Не будет ли от этого вреда маме, или Кассандре, или ей самой? И не рассказывать нельзя.

Шаги по лестнице прервали ее тревожные раздумья, дверь открылась — на пороге стоял Савва.

— Готова? — спросил он вместо приветствия. — Все собрались, ждут тебя. Пошли?

“Муза его в лоб поцеловала. — вспомнились Бэллины слова. — Ну-ну. Может оно и так, главное, чтобы не возомнил о себе много.”

— Откуда ты взялся? Тебя не было среди гостей. — заметила она небрежно.

— Я только что пришел. Играл.

— Во что?

Савва молча достал из кармана маленькую пан флейту, показал Саше.

Он очень изменился. Вчера он показался ей грустным, равнодушным, отстраненным. А сегодня — розовый, глаза горят, кудри всклокочены. Играл? Может быть, может быть…

— Пойдем. — повторил он.

— Что будет?

— Твое появление всех удивило. — уклончиво ответил Савва. — А кое-кого расстроило.

— Индюшонка? — догадалась Саша.

Савва растерялся на секунду, но быстро сообразил.

— Не только. — загадочно усмехнулся он.

— А вот и она! — объявила Клара, как только Саша переступила порог.

Посреди комнаты, за круглым столом разместилась вся компания. Саша мысленно поблагодарила Молчун — ее короткий рассказ о каждом оказался очень кстати.

На почетном месте в высоком кресле Клара сияет перламутровым ореолом волос. По левую руку Клары — Индюшонок. Лев. Смотрит неприязненно и подозрительно. Карл Иваныч. Даже не кивнул ей. Поэтесса Декаденция в стеклярусных доспехах подозрительно прищурилась. Бэлла непроницаема и сурова, словно они и не варили сегодня вместе варенье. Пышная красотка Амалия Пондерозова бесцеремонно разглядывает ее, но без неприязни, скорее с интересом. И наконец, красивый старик по прозвищу Филибрум. Смотрит на нее так, будто просит о чем-то. Или чего-то ждет. Савва садиться за стол не стал. Занял тот же диванчик, что и вчера.

— А где Кассандра? Как же без нее? — забеспокоилась Амалия.

— Платон Леонардович поехал за ней. Мы пока начнем. Ей не понадобятся разъяснения.

Клара молча указала Саше на свободный стул напротив двери. Та неловко села, смутилась, ссутулилась, перехватив неприязненный взгляд Льва. “Никогда не надо смущаться.” — вдруг вспомнились ей слова Кассандры. Она резко выпрямилась, вздернула подбородок. Не дождешься!

— Друзья! — начала Клара. — Уже год как с нами нет нашего дорогого Магнуса. Я исполняю свалившиеся на меня обязанности, хоть и нет у меня на это ни сил, ни умения…

— Как вы можете такое говорить! — возмутилась Декаденция, — Вы мудры и заботливы, мать не могла бы делать больше для своих детей!

Клара чуть улыбнулась ей.

— Послушайте, что произошло вчера, — продолжала она, — и помогите принять решение. Эта милая девушка, Александра, заблудилась вчера в Самородье, пробралась в Тайный сад, прошла его насквозь, обнаружила калитку и вошла в Музеон.

Повисла пауза.

— Что? — поэтесса очнулась первой, — Это невозможно! Калитку человечьими глазами не увидеть.

— Прямо-таки прошла? — пробасила Амалия Пондерозова, развернувшись к Саше всем своим роскошным корпусом, — И уши не лопнули?

— Вранье! — бросил Лев. — Человек не может пройти через Тайный сад и сохранить целым рассудок. А если не человек — то кто она? Ни муза, ни драгоценная — это ясно. Тогда кто? И зачем ее понесло в Самородье?

— А что если она… из Поганой Ямы? — ахнула Декаденция.

— Что?! — возмутилась Саша.

— Не делайте поспешных выводов, драгоценные! — остановила их Клара, — Выслушайте прежде всю историю. Сашенька, расскажи, что случилось с тобой и что привело тебя в Самородье. Возможно, мы сможем тебе помочь.

Саша, насупившись, молчала.

“Расскажи… Меня вчера чуть не убили! Кому я теперь могу доверять? По меньшей мере двое из этой компании смотрят на меня как на врага. Это они еще не знают ничего… ”

— Говори смело. — ободрила ее Клара, — Поверь, здесь твои друзья.

“ Ага, особенно этот!” — Саша мрачно глянула на Льва.

Он ответил ей тем же.

— Ладно, — вздохнула Саша, — раз по-другому никак.

И снова начала рассказывать. И снова обошла молчанием происшествие в доме Кассандры. И снова перехватила внимательный, настороженный взгляд Саввы. Над столом повисло молчание.

— Клара… — тяжко вздохнула Амалия, — даже если она говорит правду… Мы-то здесь при чем? Проводить ее в Самородье, посадить на паром, и пусть плывет домой! Жалко, конечно, девочку, но…

— Мы сами не сегодня-завтра станем бездомными! — подхватила поэтесса.

— Ее нельзя отпускать просто так. — возразил Лев. — Кто знает, чего она уже успела натворить!

— А меня смущает история с хухликом, — осторожно поддакнул Карл Иваныч, — Когда это хухлики позволяли себе вот так повсюду болтаться? Возможно, она его и привела. — и смутился под холодным Клариным взглядом.

— Кого я привела? — переспросила Саша.

— Хухлика. Ты за ним по городу носилась. — пояснила ей Молчун из-под стола. — Существо такое зловредное. Пакость болотная.

— Хухлика ей подослали, это же очевидно! — воскликнул Филибрум. — Девочку заманили! Это не похоже на озорство или случайность, здесь явный недобрый умысел!

“И мне так кажется. — мысленно согласилась Саша. Так может быть, маму заманили тоже?”

Драгоценные оживились.

— Ой, да кто она такая, кому нужно ее заманивать! — вскинулась поэтесса.