Было холодно, жестко и неудобно. Саша приоткрыла глаза и обнаружила себя лежащей на голой земле. То ли поздний вечер, то ли раннее утро. Тревожные, неприятные сумерки. Она приподнялась, села, огляделась. Со всех сторон на нее надвигались серые холмы, между ними угадывались едва заметные тропинки. Как она здесь оказалась? Сколько времени прошло с того момента, когда они расстались с Саввой? Он еще сказал ей что-то очень важное… Да! Вспомнила. Она обхватила голову руками. Кошмар какой-то, бред! Она нырнула в яму под корнями, вспышки перед глазами… темнота… и вот теперь эти унылые холмы.

Саша изо всех сил пыталась вспомнить, как она здесь очутилась. Пришла пешком? Приплыла? Свалилась с неба? Безрезультатно. Из ее памяти будто вырезали кусок.

Куда идти? Как отсюда выбираться?

Она растерянно вертела головой — серые каменные горбы высились со всех сторон. И больше ничего. Ни намека на дорогу. По всему выходило, что обратного хода нет. Что ж, она была к этому готова.

— И что же мне теперь делать? — машинально произнесла она вслух.

— Это целиком и полностью зависит от тебя! — раздался в ответ бодрый голос. Саша обернулась. Перед ней стоял невесть откуда появившийся субъект.

Худой, долговязый, длинноносый, взъерошенные черные волосы, улыбка до ушей, желтые штаны и широкий пестрый свитер.

— Извини, если напугал! — весело сказал субъект.

— А вы, простите, кто? — осторожно поинтересовалась Саша.

— Я — лицо города. — незнакомец горделиво выпятил грудь. —

Друзья зовут меня Длинный.

— Города? Мертвых талантов?

Длинный махнул на нее рукой.

— Что за ерунда! Каких еще мертвых? Живехонькие! Мы порой не знаем, что с ними делать! Прямо неубиваемые! — его лицо перекосила злобная гримаса. Саша вздрогнула, но Длинный снова лучезарно улыбнулся.

— Прости, дурацкая шутка. Очень люблю шутить, но плохо получается. Что поделаешь — таланта нет! Но ничего не могу с собой поделать. Люблю когда все смеются! Это же так классно, когда все вокруг на позитиве! Правда?

— Ну да. — на всякий случай согласилась Саша.

Длинный сделался серьезен.

— Я все болтаю, а сам чуть не забыл, зачем пришел.

Он картинно выпрямился, придал торжественность лицу и произнес с интонаций концертного ведущего:

— Наш славный город готов принять тебя в свои гостеприимные объятия!

— Спасибо. А какой город? — осведомилась Саша.

— Да Поганая же Яма! Ты что, читать не умеешь? — раздраженно ответил Длинный, тыча пальцем Саше за спину. Она обернулась и с изумлением обнаружила позади себя два высоченных столба. И парусом надувалась прицепленная к ним красочная вывеска —

“Добро пожаловать в Поганую Яму!!!”

Саша готова была поклясться, что еще минуту назад на этом месте не было ничего подобного. Но Длинный не дал ей времени на удивление. Он вернул на физиономию улыбку и затараторил:

— Название не должно тебя смущать. Это историческое название. Когда-то давным-давно… — начал он задумчиво, но тут же оборвал сам себя. — Долгая история, в другой раз расскажу. Главное — в нашем городе уважают и берегут традиции. Так же, как и таланты.

— Поганая Яма… — с опаской повторила Саша. — И мне к вам можно?

— Тебе к нам нужно! — сверкнул глазами Длинный, — Ты ведь пришла сюда по доброй воле? — улыбка Длинного стала еще лучезарнее, но глаза смотрели настороженно.

— Да… наверное. Да!

— Вот! По этому радостному случаю я хочу предложить тебе экскурсию! А то как же ты во всем разберешься? — Длинный протянул ей руку.

Саша инстинктивно спрятала руки за спину. Слишком все просто. Слишком весело. Слишком дружелюбно.

— Мне просто надо еще кое-что сделать.

— Все дела — потом, а пока — праздник! Праздник! — Длинный схватил Сашу за руку и потащил по тропинке. Саша еле успевала — уж на что она быстро бегала, но за Длинным угнаться было трудно. Еще бы! Один его шаг равен трем ее.

Она спешила изо всех сил, скользя на мокрой траве, чудом удерживаясь на ногах. Но вот они обогнули холм — и Саша ахнула. Перед ней гостеприимно раскинулся яркий, шумный, разукрашенный к празднику город. Она не верила своим глазам. Откуда все это могло взяться среди болот! Самородье даже в Агафьин день выглядело скромнее.

А здесь повсюду цветы, фонтаны, бумажные фонарики, разноцветные флажки, палатки с мороженым и напитками, колышутся гирлянды воздушных шаров, сверкающие карусели кружатся под музыку, вокруг толпы празднично разодетых людей, улыбчивых, довольных.

— Это что еще за Диснейленд… — тихо пробормотала Саша. Но Длинный расслышал.

— Обижаешь, Сашенька, — он капризно оттопырил нижнюю губу, — какое может быть сравнение! Диснейленд по сравнению с Поганой Ямой — дыра-дырой! Пошли, я тебе что-то покажу!

И он потащил ее за руку в веселую толпу.

Саша терпеть не могла экскурсий и не выносила, когда ее тащат за руку. Но пришлось смириться. Этот Длинный все-таки местный житель и все здесь знает. И у него можно будет кое-что выспросить. Поэтому она не стала отнимать руку, лишь уточнила:

— У вас сегодня какой-то праздник?

— Конечно! У нас каждый день праздник!

Длинный остановился возле небольшого павильона и сделал приглашающий жест в сторону занавешенного входа. Саша вошла и обомлела — маленький павильон внутри оказался огромным как Большой театр. Посреди сияла огнями круглая сцена.

— Подождите, как же такое может быть? — Саша ошалело вертела головой.

Длинный гордо улыбался.

— А! Оценила! Здесь же не кто-нибудь, таланты живут! Чего они только не придумают! Смотри, смотри! — шептал он, тыча длинным пальцем.

Только что пустая сцена теперь представляла из себя подобие города. По городу важно разгуливали сытые, откормленные птицы, поблескивали жирными перьями. Зазвучала бодрая музыка и птицы лихо отплясали залихватский канкан. Потом хором прочирикали простенькую песенку. Мелодия показалась Саше мучительно-знакомой.

— Что это за музыка? — спросила она у Длинного, — Такая знакомая, а вспомнить не могу. Где я могла ее слышать?

— Нигде не могла. — важно ответил Длинный. — Свеженькая, с пылу с жару!

— Нет, но я точно ее где-то слышала.

— Так это ж первый признак правильной музыки — она похожа на все остальное. А иначе — кто ее слушать-то будет? Кому нужна неизвестная музыка, сама подумай? Люди любят все известное!

— Ну… вообще-то… как-то странно это. — Саша не хотела обижать Длинного, тем более, что он так старался ее порадовать, и видно, что был в восторге от простенькой мелодии.

— А зачем усложнять? Все гениальное — просто! — восклицал он, будто в ответ на ее мысли.

Слушая его тарахтение, Саша испытывала странное чувство. С одной стороны — он говорил очевидные, бесспорные вещи, но как-то издевательски они звучали. И фальшивые, тревожные нотки прорывались в его интонациях. Саша решила сменить тему

— А почему птицы только ходят и прыгают? — спросила она наобум, — Почему не летают? Даже не порхают?

— Лета-а-ают? — вытянутое лицо Длинного вытянулось еще сильнее, — Зачем им летать? Куда? — он нервно хохотнул, — У них все есть — работа, дом, еда. Даже поклонники имеются. Чего им трепыхаться-то?

Длинный поднял брови на лоб, давая Саше понять, что она спорола несусветную ахинею.

— Скажу тебе по секрету, — шепотом признался он, что им и летать-то нечем. Крылья у них отвалились за ненадобностью. Посмотри сама, — он сунул Саше в руки огромный перламутровый бинокль. Саша посмотрела на сцену — крыльев у птиц действительно не было. Просто гладкие бока.

— Когда кому-то что-то не нужно, оно отваливается! — произнес Длинный нудным голосом школьного учителя. И снова хохотнул, — Это же логично! Правда ведь?

Саша помимо воли кивнула головой.

— Ну, я смотрю, ты заскучала! — Длинный схватил ее за руку и поволок вон из театра. — Это — что, это — ерунда, сейчас я тебе такое покажу! Мы отправляемся в путешествие!