Сии последние суждения весьма отвечали желанию предводителя, каковой весьма похвалил произнесших их. И посему тотчас же приказал он, чтобы в каждую лодку поместились по трое человек с копьями и щитами в носовой части, прикрыв щитами себя и тех, кто греб, на случай если мавры станут поражать их [издалека]; и чтобы как только лодки выгребут на землю, они тотчас выпрыгивали с ними [копьями и щитами]. И он приказал арбалетчикам, чтобы они держали свои арбалеты заряженными, распределяя свои выстрелы таким образом, чтобы их стрелы (viras) были использованы как подобало.
И с сим приказал он вести лодки так сильно, как только было возможно, и чтобы они ударили носовой частью промеж мавров, как прежде они решили; каковая вещь весьма скоро была претворена в дело, и, во весь голос призывая «Святой Георгий!», «Сантьягу!», «Португалия!», они обрушились на них, как люди, коих мало страшила отвага противников.
И таким образом, подобно делу, кое было угодно повелеть Богу, мавры при первом нападении тотчас метнули свои копья, от каковых ударов ни один христианин не ощутил опасного вреда; но, напротив, ими [копьями] затем воспользовались, ибо наши их подобрали и помогли себе ими как вещью собственной.
ГЛАВА XLVI.
О сражении, что у них было, и о маврах, коих они захватили.
Когда же окончательно потеряли мавры свое оружие, христиане почли свою победу свершившеюся, и начали поражать их весьма сильно, как люди, воспламененные первым пылом [сражения]; и когда одни пали мертвыми оземь, прочие обратились в бегство.
И вы уже ведаете, какова была добыча; и хотя легкость ног была неравною по причине оружия, кое несли наши, а также привычки [к бегу], каковая не подлежала сравнению, желание, кое во многих случаях продлевает силу, уравнивало наших с ними [маврами], таким образом, что четверо или пятеро из тех мавров начали ослабевать. И, когда наши настигли их, они искали последнего средства для своего спасения, то есть бросились оземь, словно бы прося пощады, над чем наши смилостивились — равно и потому, что прибыль не была бы столь велика, коли они убили бы их.
И когда те первые дождались прочих, шедших позади, они говорили с ними, сказав, что будет добро, коли они последуют за теми маврами, ибо не могло быть так, чтобы у тех поблизости не было жен и детей, и что их путь не должен лежать в иную сторону, иначе как туда, где они их оставили; ибо, хотя бы они [наши] и были уставшими, но не настолько, чтобы, узрев тех женщин и детей, не захватить большую их часть. И, оставив, таким образом, некоторых на страже тех пленников, они последовали вперед, возбуждая свои силы, насколько могли.
Мавры же, прежде чем достигнуть своей стоянки (alojamento), хотя и были уставшими, начали подавать голоса, как те, кто звал или предупреждал иных людей, коих ощущали вблизи себя; по каковым [голосам] христиане уразумели, что стоянка не могла быть далеко.
То было не что иное, как предупреждение женам и чадам, чтобы они могли укрыться в безопасном месте, пока они не прибудут к ним. На каковые голоса женщины вышли за пределы стоянки; и, так как земля весьма ровная, они узрели, с какою быстротою двигались мужья, преследуемые нашими, по каковой причине каждая принялась сажать своего ребенка себе на шею, иные — на руки, а иные держали их пред собою, направляя их так, чтобы те могли убежать.
И, когда они разбежались так по тому лагерю, каждая в свою сторону, христиане узрели их и детей, что было основною долею их облегчения, ибо они укрепились в том, что сила их не убудет для того, чтобы идти за ними по следу. И хотя они были уже весьма утруждены, они ускорили (trigaram) свои шаги, как люди, желавшие добраться туда, куда влекло их желание. И поскольку расстояние было длинным, они были уже весьма слабы, а мавританки пустились бежать отдохнувшими, они не могли проследовать много, таким образом, что, взяв некоторых, не смогли идти далее вперед; вследствие чего им потребовалось дождаться прочих, что шли позади, и поведать им о своей слабости, каковая довела до того, что даже просто вернуться у них не было сил.
Посему они решили вернуться, видя, что более не могли, хотя вначале и отдохнули там несколько, что было им весьма потребно, учитывая размер их труда.
И, таким образом, добычей того дня стали двенадцать [мавров], среди мужчин и женщин.
Однако сверх всякой их прибыли была весьма почетна храбрость, с коею они напали на своих противников, и я полагаю, что до этого момента не было мавров, взятых со столь славною победою, как эти.
О, как же некоторые из прочих, оставшихся на кораблях, осуждали сами себя и порицали своих капитанов за то, что им не выпало доли той почести! Не могли они и с радостью выслушать от прочих весь рассказ об их победе, ибо им казалось, что они нисколько не потрудились в сравнении с теми.
Там они стали держать совет [о том], каков будет их путь после сего события (aquecimento); и (оставляя долгие обсуждения, кои о сем они вели) решили, наконец, войти в некоторые из заливов, что лежат между Белым мысом и мысом Тира (Cabo de Tira)[304], полагая, что не могло быть так, чтобы на тех островах они не обрели бы еще какой-нибудь прибыли; с чем все были согласны, ибо надежда на прибыль одинаково отвечала всеобщему желанию.
ГЛАВА XLVII.
Как они нашли черепах на острове.
На следующий день они отправились в свой путь, согласно ими решенному. И, находясь уже на отмелях (baixas), они узрели один остров, что находился далее всех прочих, однако весьма малый и песчаный, где они спустили свои лодки, дабы увидеть, смогут ли найти что-нибудь из того, что искали. И вправду, мавры побывали там незадолго до того, как представилось по сетям и прочим рыболовным снастям, что они там нашли, и в особенности по великому множеству черепах, коих, верно, было до ста пятидесяти[305].
И так как может статься, что не все читающие сию историю имеют знание о сей рыбе, знайте, что черепахи суть не что иное, как морские животные (cágados de mar), раковины коих размером как щиты. И я уже видел некоторых похожих в сем нашем королевстве в лагуне Обидуш, что между Атогией и Педернейрой[306]. И хотя на тех островах в достатке имеется многих и добрых рыб, тамошние мавры почитают сию за самую особую.
И наши, полагая, что те люди перебрались на другие острова (ибо, как представляется, они заметили их), решили не брать ничего из того, что там нашли, ибо мавры по здравом суждении должны были вернуться на остров, и то должно было стать залогом их уверенности, ибо тогда они, вернувшись сами, могли одержать над ними известную победу.
ГЛАВА XLVIII.
О том, как они снова вернулись на остров, и о христианах, что погибли.
Изменила бы фортуна самой сущности своей, коли всегда совершала бы свои повороты в одну лишь сторону; каковая, следуя обычному своему ходу, не пожелала, чтобы наши корабли возвратились, совершенно счастливые выпавшей на их долю победою, ибо, как писано в комментариях Цезаря, враги не могут претерпевать длительную скорбь, а друзья — продолжительное блаженство.
И посему мы поведаем здесь о сем происшествии, пусть оно и печально, дабы история наша следовала верному своему порядку.
И было так, что на следующий день весьма рано лодки возвратились на остров, согласно решению, на каковом они прежде остановились; однако уже не нашли там ни сетей, ни прочих рыболовных снастей, но лишь черепах, кои были связаны веревками. Все же они предположили, что мавры, хотя и забрали все то [снаряжение], не могли быть очень далеко оттуда.
И так пребывая, оглядываясь во все стороны, они увидели другой остров, каковой отделялся проливом, проходившим между обоими [островами], scilicet, тем, на коем они находились, и другим, каковой они таким образом зрели. И, возжаждав найти тех мавров, думая, что фортуна в той схватке будет к ним не менее милостива, чем она была во всех прочих [схватках], что были у них в том путешествии, они решили отправиться на оный остров, дабы увидеть, найдут ли то, чего так жаждали, не ведая о молчаливой тайне, каковую враждебный жребий уготовил им. И посему быстро поместились они в свои лодки, в коих и переправились на оный остров; и, как люди малого благоразумия, стали разбредаться по нему, столь дерзновенно, будто шли по собственным своим владениям во время великой безопасности.
