И, удалившись так, с тем намерением, уже после того, как минула часть ночи, Алвару Вашкиш, не избавившийся от первого желания, снова возвратился к Динишу Ианишу, говоря, что молил его, дабы он позволил ему высадиться, вверив ему обязанности своего предводительства, ибо знал, что многие пойдут с ним по доброй воле.

— Что ж, коли вам так угодно высадиться, — молвил Диниш Ианиш, — я молю вас, дабы вы в вашем походе проявили должную осмотрительность, с тем чтобы не причинить вреда самим себе, нам же, прочим, — печаль.

Алвару Вашкиш призвал Диегу Жила, того другого эшкудейру, о коем мы уже говорили, ибо знал его как человека доблестного и одного с собою воспитания. И они отправились по другим каравеллам, таким образом, что собрали людей, кои, как ощущали, удовлетворяли их безопасности; каковые вместе высадились на землю, когда еще оставалась некоторая часть ночи для пешего хода.

И, прежде, нежели они проследовали далее вперед, Алвару Вашкиш, желая их предупредить (admoestar), говорил с ними так:

— Сеньоры и друзья! Хотя я и не являюсь одним из тех трех главных предводителей, коих мы привезли из нашего королевства, достаточно и того, что я дан вам в предводители тем, на ком ныне лежала обязанность вами повелевать. И поскольку беспорядок (desordenança) гораздо чаще причиняет урон, нежели множество врагов, я прежде желаю узнать от вас, угодно ли вам иметь меня предводителем в сем деянии, дабы я мог распоряжаться вами как людьми, кои рады принимать водительство. Ибо лучше будет, коли вы мне о сем скажете в настоящее время, сейчас и здесь, где мы не можем получить урон, нежели когда будем далеко отсюда и в таком месте, где ваше неподчинение может принести зло не только мне, но также и всем, сколько ни есть нас в сем отряде.

— Мы крайне довольны вашим предводительством, — отвечали прочие все вместе, — и нам весьма угодно подчиняться вам столь же беспрекословно, как и каждому из прочих [предводителей], и даже лучше, коли мы совершеннее сможем то содеять.

— Тогда, — молвил он, — мне кажется, что будет добро, коли мы двинемся в том же порядке, в коем шли в другой день, а именно (scilicet)[297]: я пойду с некоторыми из вас по земле, остальные же двинутся в лодках на одном расстоянии с нами (a jeito de nós).

И, отбыв таким образом и проследовав вдоль берега на большое расстояние, они встретили мыс, коему дали название мыс Святой Анны (Cabo de Santa Ana)[298], и тотчас следом за ним нашли залив, входивший в землю приблизительно на четыре лиги, каковой представился им таковым, будто был рекою. И, прибыв ко входу в него, дождался Алвару Вашкиш прочих, в лодках; по прибытии коих приказал им, дабы они подождали там, пока он пойдет вдоль той воды, ибо, по его разумению, если и было в той земле какое-нибудь селение, то оно должно было находиться там.

Прочие сказали, что такой поход была весьма опасен, даже потому лишь только, что солнце стояло уже весьма высоко и жар его был весьма велик, сами же они [были] крайне утомлены как по причине долгой нехватки сна, что им выпала, так и по причине труда — гребли у одних и пешей ходьбы у других; и гораздо более потому, что, хотя бы там и было много селений, они [люди Алвару Вашкиша] не смогут составить добычу, коя была бы доброй, ибо им было необходимо увидеть их с весьма большого расстояния; и коли [мавры] будут ощущать себя [достаточно] сильными для того, чтобы сражаться с ними, то пускай [люди Алвару Вашкиша] дождутся их [прочих]; если же нет, то смогут уйти с большою безопасностью для себя.

Алвару Вашкиш, несмотря ни на что, продолжил свой путь, подобно тому, кто имел намерение завершить некое великое дело, если удача не будет ему противна.

И когда они прошли таким образом вперед лиги на полторы, один из компании сказал предводителю:

— Кажется мне, вижу я вдоль сей реки некие высоты (alturas), как если бы то были дома.

Предводитель взглянул и ясно распознал, что то была деревня; и подобное же представилось всем прочим там бывшим.

— Теперь, — молвил Алвару Вашкиш, — наша добыча находится пред нашими очами; однако она столь открыта, что с неизбежностью будем мы увидены прежде, чем до нее доберемся. И поскольку [сия деревня] не кажется мне столь большой, чтобы вмещать людей, с коими бы мы не справились, посему, дабы одержать известную победу, каждый побежит так скоро, как только сможет. И так, с силой, двинемся на них; и коли не сможем взять юношей, возьмем стариков, женщин и малых детей. И таков будет вам совет: любой, кто позаботится о защите (que se intrometer de defesa), пусть будет тотчас же убит. Прочих же хватайте, как можете.

Еще не были полностью окончены сии суждения, когда многие из тех [людей] начинали удлинять свои шаги, а иные уже бежали, как только могли.

Мавры[299] же, как люди, застигнутые врасплох, мало пекущиеся о подобной заботе, когда обрушились на них другие, были приведены в такое смятение (torvação), какого требовала фортуна случая (que a fortuna do caso requeria)[300]. И когда они узрели столь внезапно (tão de sobreventa) таких отважных людей, с непривычным для них оружием, они оказались вне всякого естественного разумения, с чем наши обретали гораздо большую крепость, видя их боязливое смятение. И тотчас же начали их хватать, так много, как могли; и, видя некоторых, что желали встать в защиту, убивали их весьма безжалостно.

Однако деяние недолгое время продолжалось в сем месте (termo), поскольку противники начали убегать.

И были там таковые, что в тот раз навсегда перестали видеть своих жен и детей. И в скором времени добыча сделалась бы гораздо большею, коли тот залив не был бы так близок; по каковому бежали многие из тех [мавров], ибо обычно все они, как мужчины, так и женщины и дети, умеют плавать. И иные, что были смелы и легки, надеясь на свою легкость (ligeirice), пробивались сквозь всех; однако были некоторые, что в сем обманулись, ибо встретили других из наших, что за ними последовали и их захватили, невзирая на легкость (lividade) их ног; таким образом, что среди всех было захвачено тридцать пять, не считая некоторых, что погибли.

Поистине, великую почесть обрел от того деяния тот эшкудейру, бывший, как мы уже сказали, их предводителем, ибо на протяжении долгого промежутка [времени] говорили [все] о его усилии и добром исполнении, благодаря его за такой труд, каковой ради службы инфанту и их всеобщей выгоды пожелал он предпринять (filhar). И бывшие на каравеллах немало возрадовались прибытием товарищей, что было исполнено такой выгоды; каковую радость они много приумножали, обстоятельно выслушивая все подробности происшествия, что вышло с другими.

Прочие, оставшиеся на каравеллах, видя труд своих товарищей, почли, что великим для них упущением (míngua) будет не пойти на такое же [деяние], как те, дабы в дальнейшем не заслужить порицания.

И собрались некоторые следующей ночью; выйдя в своих лодках, они шли два дня и две ночи и высадились на землю, где, хотя и много потрудились, не смогли захватить больше одного мавра, следуя указаниям коего отправились на поиски трех деревень, находившихся весьма далеко в глубине; и не нашли в них ничего, что могли бы захватить, ибо все уже были обезлюжены, так как мавры, убегая, оповещали всю землю, до тех пределов, коих известия их могли достичь.

И так они вернулись на свои корабли, не удовлетворенные своим трудом.

Чувствуя, что в той земле они уже не могли обрести прибыль по причине полученного маврами предупреждения, стали капитаны говорить с теми принципалами, что были у них на кораблях, дабы посоветоваться насчет образа действий, коего им было держаться.