Отпихнула от себя придурка.

Мужчины у окна с одинаковым выражением на мордах глянули на его нетвердую фигуру.

— Это правда, пацаны. Малютка Ляля трахает самого настоящего генерала. ФСБ, — Арсен отказался от попыток поймать меня в дружеские объятия.

Стукнувшись бессознательным телом о косяк, он вышел в темноту коридора.

Неоднозначная парочка разглядывала меня с новым интересом.

— Где мое оружие, шлюха?

— Отстань от меня! — невольно попятилась.

Здоровенный дядя медленно пошел на меня. Бросил что-то через плечо Андрею. По-фински. Тот сразу вышел за дверь. Глаза спрятал.

Я застыла. И так ясно, что за дела.

Когда он расстегнул пуговицы на джинсах и выпустил себя на волю, у меня глаза полезли на лоб. Я кое-что повидала в своей разноцветной жизни. Но такое видела всего лишь во второй раз. Скандинавские боги были как-то уж слишком щедры к своему избраннику. Покойник Пашка со своими богатырскими размерами мог тихо курить в сторонке. Огромная, перевитая толстыми, наполненными горячей кровью венами, елда глядела мне прямо в лицо.

— Не-е-ет! — закричала я и отпрянула.

Осела на пол и закрыла лицо ладонями. Спрятаться хотела. Знала уже по опыту. Бесполезно.

— Не ори так громко, шлюха, — довольно проговорил финн. Наслаждался картинкой у своих, покрытых редкими рыжеватыми волосами ног.

— Бери, соси, — велел он.

Когда подобное случилось со мной в первый, гребаный, раз я порвала кожу в углах рта. Огромный, заросший злым, черным волосом кавказец тоже с акцентом приказывал мне. Только коверкал мой родной язык по-другому.

На это даже презерватив не натянешь. У меня такого огромного размера тупо нет. Существует ли он в природе? Такой номер резинки. Только на заказ, наверняка.

— Открывай рот, шалава, — финский гад ухмылялся.

Взял свой тяжелый, возбужденный до предела конец в правую руку и приблизил к моему лицу. Я снова отпрянула. Он несильно ударил меня открытой ладонью по лицу. Я не удержала равновесия, упала на спину. Стала отползать. Простынь потеряла. Мужчина какое-то время смотрел на моё голое, испуганное тело на полу у своих ног. Сказал что-то непонятное на своем языке. Потом ткнул пальцем в сторону дивана. Я сразу переползла. Получать по морде снова как-то совсем не тянуло. Приказал что-то, не отрывая глаз от моего паха. Я не поняла. Вытянул черную упаковку из заднего кармана своих дорогих джинсов. Сам накатал на своё чудо с усилием. Развёл мои глупо тонкие ноги в стороны и вошёл. О господи. Меня словно разорвало надвое. И наполнило всю до краев. До горла. До самых гланд. Я сама не поняла, как обхватила его руками за шею. Ногами сжала колючие от рыжей шерсти бёдра. Стала двигаться с ним в общем ритме. Обжигающая изнутри плотная волна начала своё движение от центра и разлилась везде, топя мысли и мир вокруг. Не стало ничего. Вакуум. Мгновенный острый ужас. Волна разбилась обо что-то внутри меня и разошлась мелкими невозможно сладкими брызгами.

— И-и-и, — тоненько пискнула я. Набрала наконец воздуха в лёгкие. Открыла глаза.

Белобрысое лицо сверху ухмылялось довольно.

— Нравится? — финн держал себя надо мной. Понимал, что иначе тупо раздавит.

— Ты стёр мою спину об этот чертов диван, — достало у меня ума не признаваться. Насколько он хорош, гад.

— Хочешь быть сверху? — не дожидаясь ответа, мой странный враг перевернул нас, надежно скованных его естеством. Держал меня на себе горячими пальцами за талию.

— Постарайся так же хорошо для меня, девочка, — его негромкий голос с известным акцентом оттянуло в хрипотцу.

Нагнул меня вперёд, к своему рту. Стал целовать грудь с удовольствием. Водил мягкими тёплыми губами по моей коже, двигал по своему члену в нужном ему ритме. Глаза закрыл. Бормотал что-то на родном языке. Усиливал темп. Забылся. Нашёл мои губы и стал жадно целовать. Я ответила. Вторая серия родилась во мне как гребаное цунами. Девятая, не девятая волна накрыла меня с головой.

Проморгалась. Голубые глаза разглядывали нашу запыхавшуюся пару с заметным интересом. Счастливчик с двумя макушками сидел верхом на старом стуле, положив голову на руки, скрещённые на спинке. Ухмылялся. Я, пока не очухался мой скандинавский приятель, схватила свои вещи и удрала в ванную комнату.

— Размер, как обычно, имеет значение? — услышала за белесой занавеской.

Горячая вода лилась мне на голову, смывая похмелье и навязчивый запах мужского парфюма. И остального. Думать об этом не хотелось. Тело сыто говорило мозгу: забей. Мокрая штора слегка отошла в сторону. Андрей. Как будто это по голосу не слышно. Разглядывает.

— Че пялишься? Баб голых не видел никогда? — нагрубила я.

В самом деле, какого черта?! Он же из другого окопа.

— Ты не ответила. Размер имеет значение? — рассмеялся парень, отнюдь не собираясь заканчивать сеанс. Разглядывания меня.

Я быстро повернула лейку душа в его сторону. Не успела. Спрятался мгновенно. Шустрый, гаденыш!

— Сам будто не знаешь! Или он — не твой парень? — я выжидала с водой наготове, когда он снова всунет свою растрепанную башку на мою территорию.

— Оху…ла! Ты… — он откинул занавеску и попался.

Я встретила его возмущенную физиономию горячей водой. Поливала радостно прямо в открытый рот.

— Вот ты зараза! — он полез отбирать лейку, наплевав на все. Вода плескалась, разбрызгивая горячие струи по стенам, полу и потолку. Поймал, наконец, мою руку. Сжал больно железными пальцами. Отнял. Стоял мокрый и злой.

— Отдай. Мне холодно, — притворно жалобно попросила я у посветлевших глаз.

Опомнился. Сам всунул хромированный шланг в высокую стойку. Отворачивался. Не желал больше разглядывать голую меня. Я повернулась к нему спиной. Смотреть в глаза стало как-то неуютно.

— Подвинься, — услышала за спиной.

Я послушно уступила ему половину горячих струй.

— Эта чухонская сволочь ушла? — спросила, не оборачиваясь.

— Ты действительно спишь с генералом ФСБ? — игнорировал мой вопрос голубоглазый. Касался гладкой кожей бёдра. Не прижимался. Грелся, как и я, под горячей водой.

— Нафига ты залез сюда? — я, так же как он, отвечала вопросом на вопрос.

— Куда ты подевала наган, детка? — спросил негромко, начал разминать твёрдыми пальцами сзади мои плечи.

Не застыла от неожиданности ни на секунду. Не знаю, не помню. Не признаюсь никогда. Молчала, с наслаждением принимая массаж.

— Отвечай, — попросил душка-Андрей.

Его пальцы возле моей шеи остановились. Ждали, что скажу.

— Не тормози, — улыбнулась я.

Наган-шмаган. Я, как девушка, вообще не обязана понимать, что это за хрень. Тю! Расслабленно подставляла себя под умелые руки.

— Арсен сказал, что ты точно знаешь, где револьвер, — не унимался этот дурачок.

Старый дружок Арсенчик, подставил меня. Сдал окончательно, голубая задница!

— Все. Мерси. Синяки останутся, — объявила я, унося прочь своё нежное тело.

Хватит с меня.

— Арсен — кретин, алкоголик и наркоман! Все время врет! Не знаю я ни про какие ваши револьверы и пистолеты! Иди в жопу! — громко высказалась я, выходя за дверь ванной.

Тишина в квартире радовала. Прочь отсюда!

— Этот ливень переждать с тобой, гетера, я согласен…

Пингвин встал на одно колено, схватил и поднял вверх лапку Руфины Львовны.

— Но давай-ка без торговли, — выл он вполне литературно. Не хуже, чем сам автор. — Брать сестерций с покрывающего тела, Всё равно, что дранку требовать у кровли.

Он поцеловал сухие, тонкие пальцы в перстнях.

— Протекаю, говоришь, но где же лужа? Чтобы лужу оставлял я, не бывало…

Старая дама опешила. Стояла по середине дачной веранды и молча пялилась на чудо, что я привезла.

— Он поэт, — отмерла она, наконец.

Оглянулась на меня, стоящую в проёме. Прислонясь к дверному косяку.

— Да! — улыбнулся Миша, подходя ко мне сзади и плотно обнимая. — Буквально, нобелевский лауреат.